Наум Дымарский празднует юбилей и дает интервью Виталию Дымарскому

С приставкой "младший" многие пришли в профессию не только продолжить дело именитых отцов, но и состояться в ней без всяких приставок. Бывают совсем особые ситуации, когда не только сыну везет на отца, но и отцу - на сына. Фраза "Вчера слушал Дымарского..." до сих пор вызывает живую реакцию: "Которого - Наума или Виталия?"

"Российская газета" всегда заинтересована в обоих Дымарских - колумнисте Виталии Наумовиче и комментаторе всех наших спортивных приложений - Науме Александровиче. Поэтому сегодня не рядовой случай: в связи с 85-летием сын берет интервью у отца по просьбе редакции.

Виталий Дымарский, сын | Вообще-то, мы, как любая семья, постоянно живем в режиме интервью. "Как дела?", "Что нового?", "Как ты себя чувствуешь?" - это ведь вопросы, которые мы ежедневно задаем друг другу. Но здесь - другое. Давай, может, поговорим о том, что мы, как ни странно, никогда подробно не обсуждали, - о профессии.

Наум Дымарский, отец | Что ж, попробуем. Хотя ты в лучшем, чем я, положении: для журналиста естественнее брать, а не давать интервью. Меня так учили.

Сын | А кто тебя учил?

Отец | Ты по собственному опыту знаешь: чтобы стать журналистом, не обязательно заканчивать специализированное учебное заведение. Ты пришел в журналистику из переводчиков, а я - фактически с улицы. Из Киева, где тогда жила наша семья, меня отправили в эвакуацию в Уфу. А там известный украинский писатель Натан Рыбак возглавил газетенку какого-то местного стройтреста и взял меня помощником на громкую должность ответственного секретаря. А после войны сам (правда, с рекомендациями) явился в "Комсомолку". И получил назначение в Ташкент - собкором газеты. За одну, как говорили в то время, острокритическую статью в адрес местного комсомола меня невзлюбили узбекские власти, и тогдашний главред "Комсомолки" Бурков перевел меня во Львов, от греха подальше. Потом, уже в Москве, была "Литературная газета", которую возглавлял Константин Симонов. В этих изданиях, работая рядом с асами нашего ремесла, я его и освоил. Горжусь, например, что был редактором первой статьи, написанной Анатолием Аграновским.

Сын | Это все за пределами моих детских воспоминаний. Применительно к твоей работе они начинаются с матча Ботвинник-Смыслов 1954 года, когда я "отличился": подошел в зале имени Чайковского к супруге Василия Васильевича, который был моим кумиром, и выпалил: "Тетя Надя, скажу вам по секрету: папа болеет за Ботвинника!"

Отец | Да, пришлось объясняться, ведь со Смысловым мы дружили семьями. Кстати, как и Ботвинник, он избегал контактов с журналистами из-за своей исключительной скромности. И как-то пришлось пойти на хитрость: Василий Васильевич обладал неплохим голосом и очень любил петь. Я придумал организовать у него дома концерт, в котором Смыслов спел дуэтом с самим Иваном Козловским, которого уговорил на такой необычный ход Коля Озеров.

Но до 1954 года был еще матч-турнир 1948 года, когда Ботвинник стал чемпионом мира, и его поединок 1951 года с Давидом Бронштейном. Оба матча я комментировал на радио вместе со своим учителем Вадимом Синявским, 100-летие которого мы недавно отметили.

Сын | Когда по этому случаю была специальная программа на "Эхе Москвы", Василий Уткин, помню, удивлялся: как можно комментировать шахматы? Это же не футбол...

Отец | Скажу так. Футбольный репортаж - это рассказ о двух соперничающих командах, о 22 спортсменах, бегающих, прыгающих, бьющих по мячу. Здесь скорость, динамика, слово едва успевает за действием. Шахматы же потрясающе глубоки. Самое интересное - даже не то, как сыграл гроссмейстер, на какую клетку передвинул фигуру. В шахматах каждый ход - итог тысячи разных вариантов. Попробуйте рассказать о внутренней пружине любой серьезной партии - никакого времени не хватит. Здесь слово не успевает за мыслью. Отсюда и главные задачи комментатора. В футболе - успеть за действием. В шахматах - успеть за мыслью.

Сын | Есть такой анекдот, правда, с обратным содержанием. В перерыве футбольного матча в комментаторскую кабину вбегает тренер одной из команд и просит: "Говорите, пожалуйста, помедленнее, мои ребята за вами не поспевают"... Но, согласись, все же невозможно в течение пяти часов вести трансляцию с шахматного турнира.

Отец | Разумеется, мы с Синявским придумали другой формат: короткие включения на протяжении всей партии, а потом - специальный выпуск с анализом ее итога или отложенной позиции. То же самое - на телевидении. Тогда еще не было ставшего столь модным слова "рейтинг", но, уверяю, интерес к важнейшим турнирам и матчам был огромен.

Сын | В том числе - у руководителей страны. Помню, как ночью всю нашу семью разбудил звонок из секретариата Подгорного и его помощник, даже не извинившись, сказал: "Наум Дымарский? Николай Викторович, когда вы диктовали отложенную позицию, не успел записать, где стоит белая ладья. Повторите!"

Отец | Наши бонзы вообще любили спорт, но выходки себе позволяли удивительные. Как-то на правительственном олимпийском приеме Луиджи Лонго, бывший руководителем итальянской компартии, попросил Хрущева познакомить его с Петросяном, ставшим чемпионом мира. Никита Сергеевич попросил это сделать Микояна. Мы стояли с Тиграном, когда его нашла охрана и отвела к главному столу. Через некоторое время он вернулся, на нем, что называется, лица не было. "Что случилось?" - "Никита познакомил меня с Лонго, а потом, прищурившись, говорит: так вот вы какой, Тигран Петросян, что ж это ваш соотечественник ходил здесь и всех по голове молоточком тюкал..." Дело в том, что Москва обсуждала шумную историю некоего серийного убийцы по фамилии Ионесян, который под видом работника "Мосгаза" заходил в квартиры и убивал их обитателей... Вот так они шутили.

Сын | Но спортивным журналистам советских времен, наверное, было полегче, чем другим, - не надо было славить КПСС. Говорят, Алла Пугачева гордится тем, что не спела ни одной так называемой патриотической песни. Только про любовь. А спортивные комментаторы могут сказать нечто подобное - ни слова про ЦК, только про спорт?

Отец | Выдумки. Была работа. Она к чему-то обязывала. Было чувство патриотизма. И для спортсмена, и для комментатора это - естественное чувство. Кстати, для спортивного болельщика - тоже. Когда ты за рубежом один, в чужой стране, сидишь в тесной кабинке и рассказываешь о наших замечательных спортсменах, просто хочется порадовать огромную аудиторию, которая слушает тебя и ждет побед.

А от политики и нам некуда было деться. Представь себе, легендарная Лидия Скобликова в 1964 году в Инсбруке завоевывает все четыре золотых медали в конькобежном спорте. И тот же Хрущев звонит ей в Австрию и сообщает, что за свое достижение чемпионка стала (без всякого заявления с ее стороны) кандидатом в члены партии. И об этом приходилось говорить на полном серьезе.

А какие нам с Озеровым давали установки перед каждым репортажем с открытия или закрытия Олимпийских игр?! Такую-то страну даже не упоминайте, а об этой говорите тепло, у нас с ней хорошие отношения...

А помнишь, как ты вместе со мной мучился в Праге, где ты тогда работал, на чемпионате Европы по гимнастике?

Сын | Это когда румыны устроили скандал и сняли свою команду с соревнований?

Отец | Да, да. Причем никакой информации - ни у журналистов, ни у организаторов. А мне выходить в прямой эфир. В зале ничего не происходит, томительная пауза, а надо что-то говорить.

Позднее выяснилось, что супруга Чаушеску, очень любившая Надю Команечи, посчитала, что легендарной гимнастке занизили оценку, и пожаловалась мужу. Тот позвонил в Прагу румынскому послу и приказал снять команду и покинуть чемпионат...

А уж что творилось в Рейкьявике во время матча Спасский-Фишер, в двух словах не опишешь. Шахматам уделялось особое внимание. Видимо, потому, что первенство в этой игре считалось и интеллектуальным преимуществом одной общественно-политической системы над другой. От Спасского требовали покинуть матч после всех выходок Фишера, и СССР сохранил бы тогда титул чемпиона мира. Но Борис Васильевич хотел решать судьбу поединка за шахматной доской, а не в кулуарах. И проиграл. Зато, уверен, выиграли шахматы.

В памяти сохранилась и историческая партия, сыгранная на болгарском курорте Золотые пески, где в 1962 году состоялась Всемирная шахматная олимпиада. Там впервые встретились лидеры команд СССР и США - Михаил Ботвинник и Роберт Фишер. Белыми играл наш чемпион. Вскоре он остался без пешки. Партия продолжалась до конца контрольного времени и была отложена все еще с лишней пешкой у Фишера. Прогноз был неутешителен для Ботвинника - в прерванной партии надо искать пути для спасения... Доигрывание предстояло уже следующим утром. Всю ночь в "штабе" чемпиона мира шла сложная аналитическая работа. И лишь в 6 утра гроссмейстер Ефим Геллер, который входил тогда в тренерскую бригаду Ботвинника, нашел редкий вариант, буквально этюдным способом приводивший эндшпиль к ничейному результату.

Настало долгожданное утро. Ботвинник с большим искусством довел партию до финала. Сенсационная ничья! Когда Фишер понял, что выигрыша нет, он тут же поспешно покинул арену борьбы, пришел в отель, сел в вестибюле, положив на американский манер ноги на столик, и... зарыдал.

Сын | Так что "спорт - вне политики" - не более чем благое пожелание. Ты на многих Играх побывал, я - только на одних, афинских. И увидел, что и сейчас, когда уже ушло вроде бы в прошлое соревнование двух систем, спортивные состязания остаются ярмаркой тщеславия, где планируют и подсчитывают количество медалей. Для наших главное - обогнать американцев, для американцев - обогнать всех... Кубертен, думаю, переворачивается в гробу.

Отец | Политику спорт дает возможность присоседиться к победам, покрасоваться вместе с чемпионами. Телевизионная картинка, запечатлевшая его рядом со спортсменами, невольно внедряет в сознание зрителей (а значит, и избирателей) образ политика-победителя. Я так понимаю. И в США, где я прожил 8 лет, спорт - средство подчеркнуть американское величие, ну еще и бизнес. Судя по тому, что я вижу, Россия идет тем же путем. Не хочу судить, хорошо это или плохо. Наверное, в современном мире иного не дано, хотя отказываться от всего, что было в прошлом, нам не следует. Я, к примеру, с удовольствием слежу за работой Славы Фетисова. Великий спортсмен стал, по-моему, очень хорошим спортивным руководителем, который знает изнутри и отечественный спорт, и американский. И старается найти золотую середину, беря все лучшее из опыта обеих стран.

Сын | А почему, скажи, раз ты уж упомянул Фетисова, далеко не у всех спортсменов после окончания карьеры так удачно складывается жизнь?

Отец | Да потому, что пока они нужны ради побед, из них высасывают все соки, и никаких социальных гарантий. Сколько сломанных судеб! Здесь как раз нужен опыт Запада.

К нам на радио, телевидение тоже приходило немало известных спортсменов, чтобы, став комментаторами, обеспечить свою жизнь после спортивной жизни. Были и есть удачные примеры - Володя Маслаченко, Анна Дмитриева, Нина Еремина, Женя Майоров, Виктор Набутов... Извините, коллеги, если кого не упомянул. Но в то же время у многих не сложились отношения с новой профессией. Мало кто знает и помнит, что, скажем, одно время спортивной редакцией телевидения, когда оно находилось еще на Шаболовке, заведовал Константин Иванович Бесков. Работали у нас, но не закрепились легендарная конькобежка Римма Жукова, гимнастка Лариса Петрик... Большой спортсмен - не всегда умелый комментатор.

Сын | Где же вы набирали кадры?

Отец | У каждого свой путь. Коля Озеров и Котэ Махарадзе - из актеров. Синявский - просто самородок. Набутов, Рашмаджан, Сурков, Писаревский - бывшие спортсмены, но не входили в сборные, не добивались крупных побед. Сергей Кононыхин - арбитр по фигурному катанию. Соответственно распределялись и виды спорта. Правда, были и бесхозные. На Олимпиадах у нас всегда шла торговля по поводу того, кто будет комментировать соревнования конников. Все отказывались, так как плохо разбирались в этом виде спорта. Помню, как в Монреале мы с Озеровым торговались, кому вести репортаж. Услышав, как комментаторы "любезно" уступали друг другу это право, оператор из Москвы по спецсвязи успокоил нас: "В Останкине есть тренер-специалист, он вам поможет". К сожалению, помощник оказался... заикой, и Озерову пришлось здорово помучиться. А Набутов на другой Олимпиаде, в Мехико, нашел остроумный выход из ситуации. Он спокойно закурил и объявил: "А сейчас - конный балет". И замолк: все, стало быть, и так ясно и понятно...

Как ни странно, не было у нас специалиста по боксу. Однажды олимпийский репортаж поручили Махарадзе. Встречались финн и чернокожий спортсмен из США. И Котэ выдал историческую фразу: "Чтобы вам легче было распознавать соперников, финн - в белой майке".

А в Мехико нагрузка в виде бокса легла уже на меня. Я решил выйти из положения, пригласив в партнеры знаменитого Валерия Попенченко. Он давал квалифицированные пояснения к событиям на ринге.

Сын | Может, это вообще оптимальный вариант - журналист плюс спортсмен? Один дополняет другого.

Отец | В той ситуации, безусловно. Но вообще я против парных комментариев. Если ты журналист, взявшийся вести репортаж с соревнований (я, конечно, не имею в виду конный спорт), ты должен разбираться в происходящем. Другое дело, что после матча, если, скажем, речь идет о футболе, можно пригласить специалиста для разбора игры. Я не представляю себе Синявского, Озерова, Махарадзе или Набутова, работающих с кем-то в дуэте. Голосом, интонацией, словом они, как истинные художники, создавали свою неповторимую картину событий, в которую нельзя было вносить чужие краски - все бы пошло насмарку.

Сын | Что-то мы разговорились. И чем дальше, тем больше у меня вопросов...

Отец | А у меня - воспоминаний. Надеюсь, скоро в издательстве "Вагриус" выйдет моя итоговая книга под рабочим названием "Репортаж о жизни". Может, будет повод продолжить разговор.