Сергей Такоев: Я вообще не понимаю, в чем меня обвиняют

Российская газета | Сергей Керменович, вам инкриминировали чуть ли не пособничество террористам в Беслане. За что? К сожалению, не удалось переговорить с гособвинителем, потому что зал суда он покинул через "черный ход", отказавшись пообщаться с журналистами.

Сергей Такоев | Я вообще не понимаю, в чем меня обвиняют.

РГ | Обвинение заявляло, что в 2001 году, когда вы работали зампредом правительства Северной Осетии, то финансировали республиканский футбольный клуб "Спартак" из средств, которые могли пойти на нужды милиции. В результате якобы был расформирован один из милицейских спецполков. А это, мол, стало одной из причин того, что террористы спокойно проникли в республику по лесным тропам. Вы чувствуете свою вину в этом?

Такоев | Вину в происшедшем чувствует любой уважающий себя мужчина, живущий в Осетии, тем более занимающий какую-то должность. Что касается связи с футбольным клукбом Алания и расформирование милицейского полка, если вы заглянете в уставы многих российских футбольных клубов, то найдете там положение о возможности финансирования и кредитования из госсредств. Что касается футбольного клуба "Спартак-Алания", то сейчас его нет, и уверен, что ни один из клубов без инвестиций и банковских кредитов не удержался бы на плаву. У нас просто не было бы сейчас российского футбола, как нет сейчас владикавказской "Алании".

Что же касается теракта в Беслане, то для меня более важным было отношение моих сограждан к обвинениям против меня. Я постоянно ощущал поддержку не только от друзей, но и от простых осетин.

РГ | На чем основано нынешнее решение суда?

Такоев | Суть жалобы заключалась в том, что следователи представили фактически подметную бумагу о продлении сроков следствия по моему делу. 6 июня прокуратура продлила срок по делу, который истекал 6 августа. По истечении и этого срока мои адвокаты потребовали проинформировать их о завершении следствия или об очередном продлении дела, о чем подали письменное ходатайство. 15 августа я был ознакомлен с документом за подписью тогдашнего заместителя Генпрокурора от 27 июня о продлении сроков еще на полгода. У адвокатов вызвало сомнение то, что сроки были продлены за 41 день до их истечения и никто за это время нас с документом не ознакомил. Сомнения подтвердились после первого же прочтения документа. Следователи, видимо, в спешке в тексте постановления о продлении сроков указали те следственные действия, которые были назначены и проведены после 27 июня. А это значит, что постановление было подписано задним числом.