Поделиться
Сродни "новому БАМу" - только на "мозговом фронте". Бизнес, ученых и просто "неравнодушных спецов" пригласили сообща написать программу спасения Сибири и Дальнего Востока.
Координировать труд масс будут указанные персоны вместе с советом губернаторов зауральских регионов, но "предельно неформально, без чиновничьей волокиты". Организаторы не скрывают: без новых идей Россия рано или поздно утратит эти территории и прекратит свое существование как государство.
Эскалация бедности
Богатство России исправно прирастает Сибирью, но в самой Сибири произрастают бедность и запустение. С 1998-го по 2002 год население России в целом сократилось на 1,2 процента, Сибири - на 5, Дальнего Востока - на 16.
Три китайские провинции, граничащие с Россией, населены ста миллионами человек, а им "противостоят" каких-то 5 миллионов россиян. К 2025 году в Сибирском округе останется 17 миллионов человек против 22 сегодня, причем это будут в основном старики, не имеющие возможности уехать.
Народ побежал из Сибири после 1991 года, чего прежде не делал никогда (с 1861-го по 1917-й население края выросло в 2,5 раза). Рост цен на углеводороды, правда, вызвал приток населения, но только туда, где их добывают, и в мизерных количествах. Подсчитано, что для освоения всех углеводородных запасов региона достаточно 5 миллионов человек. На возведении супермасштабного Восточного трубопровода трудятся всего 2500 человек. Отсюда понятно: сырье может насытить бюджет деньгами, но не Сибирь людьми.
Люди бегут от бедности. Да, средняя зарплата в Ямало-Ненецком автономном округе составляет 24 тысячи рублей, в Ханты-Мансийском - 20 тысяч, и туда въезжает в год несколько десятков тысяч человек. Но уже в угольном Кузбассе зарплата лишь 6,7 тысячи рублей, а вне угля или рыбы народ обречен на 500-1000 рублей в месяц. А денег сибиряку надо много: по подсчетам, только на компенсацию сурового климата - на 20 процентов выше, чем человеку в европейской части страны, в реальности же доход сибиряка отстает от дохода "европейца" в 1,8 раза. И 60 процентов населения Сибирского округа, по признанию г-на Квашнина, "не могут купить себе самые необходимые лекарства".
До 1991 года особенности сибирского климата не были тайной для властей. Царь подогревал интерес к региону подъемными на переезд и налоговой вольницей. Ни купец, ни крестьянин в Сибири не знали сурового налогового гнета, и еще моя бабушка свысока относилась к "тем, забитым, что в Расее". Советы брали той же вольницей и длинным рублем. И царь, и Советы развивали инфраструктуру не скупясь: первая очередь Транссиба окупилась лишь в 1930-е, и с бухгалтерско-монетаристской точки зрения эту дорогу вообще "нельзя" было строить, как и БАМ.
В 1991 году в государстве кончились деньги, а вскоре миру явилась и "невидимая рука рынка", которая сама по себе, без льгот и особых условий должна была превратить все, к чему прикоснется, в золото.
Либералам на смех
Программ развития Сибири с 1991 года писалось тем больше, чем хуже шли дела. По мнению г-на Примакова, все они проваливались потому, что были "или не системны, или не полны". Долгих 15 лет их суть сводилась к перераспределению бюджетных расходов. И только в прошлом году власть решила подойти к проблеме по-новому: взять весь арсенал "новой экономики", и приложить ее к этому региону. Под "новой экономикой" понимались инструменты государственно-частного партнерства: особые экономические зоны и Инвестиционный фонд. Ровно год назад министр экономического развития и торговли Герман Греф по прямому поручению президента совершил многодневное турне от Петропавловска до Иркутска, чтобы выявить "точки роста".
Прошел год. В Сибири появилась лишь одна особая экономическая зона, и только один проект, развития Нижнего Приангарья, получил деньги из Инвестиционного фонда. Остальное осело в окрестностях двух столиц: скажем, вместо печально известной трассы "Лена" (по отзывам - это глиняный желоб, по которому плетутся машины) государство решило инвестировать в трассу Москва-Петербург. Разговорами пока ограничиваются и планы по созданию сибирских транспортных узлов: в руинах лежит Петропавловский порт, а широко разрекламированная программа строительства "хабов" утонула в спорах о том, какой "хаб" "хабистее".
Автор этих строк, сопровождавший министра в той поездке. Типичная картинка из того турне. Федералы прибывают в Благовещенск. Местные рассказывают им о своих планах сделать особую торговую зону с Китаем. Федералы не верят: не иначе задумали еще больше леса-кругляка таскать через границу. Правда, обещают "консалтинговую помощь", рекомендуют даже конкретные (причем западные и дорогие) компании. Самолет перелетает в Бурятию, где москвичам представляют проект туристической зоны около Байкала, но федералов смущают "слишком существенные" вложения в инфраструктуру. И так далее.
"Новой экономикой" воспользовался сполна лишь Красноярский край. План развития Приангарья (достройка Богучанской ГЭС, возведение рядом с нею алюминиевого и лесоперерабатывающего заводов) был одобрен опять же после визита в регион г-на Грефа летом прошлого года. Однако никто уже не скрывает, что дело двинулось благодаря энергии местных властей и их умению говорить с крупным бизнесом (благо, губернатор Александр Хлопонин сам вчерашний "олигарх"). Приангарье, да еще Восточный трубопровод в Китай - вот, собственно, сухой остаток "планов громадья".
Безыдейная монетарность
Почему так случилось? Эксперты называют три причины.
Первая - жестко монетаристский подход. Государство готово дать деньги, но условия инвестиций таковы, что отдача должна быть быстрой и жестко прогнозируемой. По факту, как ни парадоксально, этим условиям удовлетворяют прежде всего сырьевые проекты, хотя сами инструменты государственно-частного партнерства задумывались как раз ради диверсификации экономики. Все, что связано с Сибирью, дорого и рисково. Столыпина, убедившего строить "провальный с экономической точки зрения" "Транссиб", пока не наблюдается.
Вторая причина заключается в скорбном нежелании (или неумении) считать и сопоставлять. Вот граница с Китаем. С той стороны за 15 лет семь захолустных городков стали миллионниками, с нашей - хиреет и то, что было. Делегации Грефа пришлось созерцать китайские небоскребы из окон плохо протопленного, обшарпанного здания Благовещенской администрации. Почему так? Причины "вообще" названы: Китай "жирует" на приграничной торговле нашими ресурсами. Но системного анализа этого явления никто провести не удосужился. Например, сопоставить налоговые и административные режимы, логистические связи бизнеса, проанализировать движение товаров и капитала.
Третья причина, вероятно, самая серьезная. Власти упорно воспринимают бизнес в лучшем случае как "пассивный субъект" ("мы создадим условия - и бизнес придет", бизнес "вообще"). Но, по образному выражению одного ученого, "если строить программы развития с точки зрения одной-двух корпораций, развить можно максимум сапожную фабрику".
Три тезиса Примакова
Г-н Примаков, не дожидаясь результатов "мозгового штурма", уже предложил три тезиса, а также набор индикаторов, которые должны просигнализировать: есть результат.
Во-первых, ТПП настаивает на создании особых условий для инвестиций в Сибири. Сибирские проекты должны получить приоритет при формировании расходов Инвестиционного фонда и при выборе площадок для будущих особых экономических зон. Г-н Примаков предложил даже "подумать над тем, как, не создавая инфляцию, потратить часть доходов Стабфонда на создание налоговых и таможенных льгот, на особые режимы хозяйствования в АПК, строительстве, обрабатывающем секторе".
Итак, без дойки "священной коровы" не обошлось. Фактически речь идет о полном изменении финансовой идеологии (принципы расходования Инвестиционного и Стабилизационного фондов должны стать просто другими). Пойдет ли власть на такие кардинальные шаги? Показательно, что г-н Квашнин поспешил солидаризоваться с г-ном Примаковым в этом скользком вопросе, акцентировав: в Сибири нужно делать товары только с самой высокой добавленной стоимостью, только технологичные. А что подтолкнет такое производство, как не Инвестфонд или особые зоны?
Во-вторых, г-н Примаков предлагает пересмотреть миграционную политику. Глава ТПП не верит в людской ресурс СНГ и призывает к осторожности с натурализацией китайцев, так что фактически речь идет о возрождении "Столыпинского переселения" из Европейской России. О финансировании (а одними подъемными тут не обойдешься, людям нужны как минимум квартиры и рабочие места, причем суперконкурентные по сравнению с Западом России), правда, не говорилось ни слова. Депутат Госдумы Иосиф Кобзон верит, что, возродив "нечто вроде комсомола", можно зажечь молодежь, но, кажется, он одинок в этой вере.
В-третьих, глава ТПП предлагает сделать ставку на сотрудничество с соседними государствами (читай - с Китаем), дабы делать в России на китайских деньгах и даже китайскими руками то, что сейчас делается в Китае. Фактически речь идет об "осмеянной" программе властей Благовещенска.
Сказать по правде, эти тезисы витали в воздухе и прежде. Достаточно вспомнить, что министр сельского хозяйства Алексей Гордеев уже года три упорно говорит о приоритетном подъеме, путем чрезвычайных льгот, сельского хозяйства Востока, поскольку никто не заселяет землю так плотно, как крестьянин. Похоже, идея пришлась ко двору и такому бескомпромиссному лоббисту интересов Сибири, как красноярский губернатор Александр Хлопонин. Вот что он сказал в интервью корреспонденту "РГ": "Впервые тезис о необходимости резкого подъема Сибири прозвучал на съезде Единой России в Красноярске в 2004 году. Вопрос обсуждался на всех сибирских экономических форумах, и на Красноярском, и на Байкальском. Только через Красноярскую администрацию прошло инвестиционных проектов на общую сумму 230 миллиардов долларов. Мы рады любому партнерству, и если ТПП готова работать вместе с нами, мы лишь за".
Что ж, бинарный заряд, похоже, сформировался. Вряд ли какая бы то ни было программа сделает чудеса за несколько лет. Но, как говорят пресловутые китайцы, "важна не скорость - важно направление".
Потенциал Сибири
Разведанные запасы нефти - 77 процентов российских запасов, газа - 85, угля - 80, меди - 70, никеля - 68, свинца - 85, цинка - 77, молибдена - 82, золота - 41, металлов платиновой группы - 99 процентов. Сибирь - это 9 процентов мировых запасов древесины (41 процент российских запасов). Доля Сибири в ВВП страны - 11 процентов, Дальнего Востока - 5 процентов.
Что писали
Программ развития Сибири и Дальнего Востока с 1991 года формально написано не так много, но программ "косвенных" (транспортных, сырьевых, торговых) - несколько десятков. В 1998 году приняты "Основные направления развития Сибири до 2005 года". Денег на ее реализацию не дали, поскольку министерство экономического развития и торговли настаивало: "Статьи в федеральном бюджете на финансирование Стратегии ... нет и не будет. Стратегия будет реализована через другие программы... Не может быть отдельного механизма для решения проблем Сибири". Новую программу стали писать в 2000 году, одобрили в 2002-м, но она осталась декларативной, поскольку строилась на отрицании "особых региональных подходов" в принципе. Критикуя ее, предприниматель Олег Дерипаска тогда говорил: "Социальные и политические издержки рыночной саморегуляции без применения специальных мер могут оказаться выше, чем позволяет прочность социально-политической системы". Наконец, очередную программу рассмотрели несколько дней назад на Байкальском экономическом форуме.