Об итогах саммита и некоторых проблемах современных международных отношений рассказал в эксклюзивном интервью "РГ" глава МИДа России Сергей Лавров.
Российская газета | Сергей Викторович, Ханойский саммит АТЭС сегодня у всех на слуху. Расскажите о самом интересном, что происходило во Вьетнаме.
Сергей Лавров | Главное заключается в том, что это оказался один из наиболее результативных международных визитов президента России. Накануне саммита была, как обычно, проведена большая подготовительная работа. Однако очень важным оказалось и то, как сами лидеры стран - членов организации реализуют договоренности, достигнутые экспертами: одобряют эти документы, вносят в них свои коррективы, дополнения.
РГ | Какие темы, уже ставшие традиционными, обсуждались на саммите?
Лавров | Дальнейшее углубление взаимодействия в сфере безопасности - это самое главное. Регион остро нуждается в такого рода договоренностях.
Речь идет о безопасности морского транспорта, коммуникаций. Другая важная тема - продолжение серьезной дискуссии о либерализации торговли. В этом смысле всех участников ханойского саммита по-настоящему вдохновила договоренность между президентами России и США об условиях вступления нашей страны в ВТО, которая была подписана в Ханое.
На этом фоне очень значимыми выглядят полученные в Ханое заверения всех участников форума, в том, что они поддержат окончательное согласование вопросов нашего подключения к ВТО в рамках многосторонних переговоров.
А теперь остановлюсь на том, что отличало нынешний саммит АТЭС от других подобных форумов. Мне кажется, широкая публика обратила мало внимания на решение лидеров АТЭС начать движение в новом направлении: открыть диалог между различными культурами и религиями, созданными народами, живущими в этом огромном регионе мира. Владимир Путин, выступая в прошлом году на предыдущем саммите организации, подчеркнул, что Азиатско-Тихоокеанский регион может стать пионером в деле продвижения межцивилизационного диалога и согласия.
Эта идея российского президента была подхвачена и поддержана рядом лидеров ведущих стран АТЭС. Вместе с американцами и вьетнамцами мы подготовили соответствующий документ. Он вошел составной частью в итоговое решение ханойского саммита. Так что теперь межрелигиозные, межкультурные диалоги в рамках АТЭС займут самостоятельное место.
РГ | Обычно много интересного происходит "на полях" подобных саммитов. Было ли что-то интересное в кулуарах ханойской встречи?
Лавров | "На полях" саммита, как всегда, происходила целая серия двусторонних встреч. Как с участием России, так и наших партнеров между собой: США - Китай, США - Австралия, Китай - Япония, Китай - Республика Корея. О встречах нашего президента вы знаете: каждая из них была запланирована таким образом, чтобы продвинуть конкретные проекты сотрудничества с конкретными странами.
Очень результативной оказалась встреча с президентом США. В ее рамках и было получено "благословение" на завершение переговоров о вступлении России в ВТО. А также произошло подписание соответствующего протокола. Именно после этой встречи было объявлено о снятии американских санкций с компании "Сухой". Там же лидеры двух государств договорились ускорить процесс координации инициатив России и США по наращиванию эффективности режима нераспространения ядерного оружия.
Во время встречи с нашими китайскими партнерами, которые также прошли в Ханое, были зафиксированы договоренности о совместной работе на будущий год. Это будет Год Китая в России - вслед за Годом России в Китае, который завершается сейчас. Согласованы графики дальнейших российско-китайских встреч на высшем уровне. В будущем году на самом высоком уровне состоятся как минимум четыре встречи лидеров России и Китая.
Важной была прошедшая в Ханое встреча с новым премьером Японии Синдзо Абэ. Глава японского правительства подтвердил преемственность в отношениях наших стран, включая жизнеспособность и актуальность Совместного плана действий, подписанного в 2003 году. Этот документ нацелен на наращивание сотрудничества между Москвой и Токио во всех областях. На российско-японской встрече достигнута очень существенная договоренность вывести на более высокий уровень наши политические отношения.
Такой диалог будет охватывать самые жгучие проблемы современности: борьбу с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения, противодействие оргпреступности, наркотрафику, установление контроля над вооружениями, включая тематику противоракетной обороны.
Это особенно важно для нас, поскольку мы, конечно же, наблюдаем за теми дискуссиями, которые ведут США с европейскими партнерами и с Японией в связи с планами создания американской глобальной системы ПРО. Мы хотим максимальной транспарентности в этом вопросе и не хотим никаких недосказанностей.
В этой связи у нас вызвало сожаление, что порой наши японские коллеги, стремясь к партнерству, заявляя о заинтересованности в стратегическом диалоге, в международных организациях по очевидному для нас вопросу занимают непонятную позицию.
РГ | Вы имеете в виду то, что произошло во время голосования по проекту резолюции ООН с осуждением всех форм нацизма?
Лавров | Именно. Буквально на днях в Нью-Йорке голосовалась эта резолюция. Она была инициирована Россией. Назывался документ: "О противодействии различным формам ксенофобии и нетерпимости". В этой резолюции, в частности, прямо осуждалась попытка героизации эсэсовцев.
Против этой резолюции было подано всего три голоса. Среди них - голос Японии.
Нам кажется, что этот случай требует спокойного, а главное - предметного обсуждения. Думаю, что это возможно сделать в контексте стратегического диалога, о котором мы договорились. Мы сможем лучше понять мотивы поведения Японии в таких ситуациях. А заодно объяснить японцам суть нашего подхода. Мы не хотим, чтобы голосование по такого рода очевидным для нас резолюциям становилось предметом неких конъюнктурных политических игр. Для нас главное, чтобы при выборе позиции по таким вопросам все наши международные партнеры руководствовались реальной оценкой фактов. И не озирались на то, кто и как голосует по этим предложениям.
РГ | Без обсуждения темы Ирана, наверное, в Ханое тоже не обошлось?
Лавров | Не обошлось. Иран волнует всех, в том числе и нас. Мы, как и все остальные наши партнеры, категорически против распространения ядерного оружия. Мы против того, чтобы работы в любой стране по мирному использованию ядерной энергетики превращались в работы по переводу мирной программы в военную. И хотим, чтобы все те "белые пятна" которые МАГАТЭ выявило в программе Ирана, были прояснены.
Вопросы, на которые Иран должен ответить, известны. К сожалению, Тегеран задерживается с ответом. Мы работаем с иранским руководством очень активно, откликаемся на его просьбы о встречах, инициативно проводим и в Тегеране, и в Москве.
Нас, конечно, тревожит, что, отказавшись принять предложения "шестерки", которые были направлены на создание условий для возобновления переговоров, Иран достаточно энергично заявляет о намерении значительно расширить свои ядерные исследования, подчеркивая, что это не запрещенно ДНЯО.
Это мы принимаем к сведению. Но иранские коллеги уходят от ответа на вопрос о том, что по тому же Договору о нераспространении они должны с МАГАТЭ сотрудничать. Договор содержит не только обязанности, но и права, и мы их подтверждаем для любой страны, которая в договоре участвует. Но если говорить об обязанностях, то Иран должен закрыть несколько "долгов" перед МАГАТЭ. Это все известно, записано в решении Совета управляющих МАГАТЭ, записано в резолюции Совбеза ООН, принятой в июле этого года в поддержку решений Совета управляющих МАГАТЭ.
В условиях, когда прогресса в закрытии этих вопросов не наблюдается, мы верны своим обязательствам продолжить работу над этой проблемой в Совете Безопасности. Главный критерий в этой работе, который госсекретарь США Кондолиза Райс во время встречи со мной подтвердила, и я это очень ценю, заключается в том, чтобы СБ ООН не брал на себя функции МАГАТЭ. Потому что, тогда все это будет похоже на попытку наказать Иран.
Важно, чтобы СБ ООН поддержал своим авторитетом позицию МАГАТЭ, как это и было сделано в первой резолюции. Поскольку она не сработала, то сейчас мы будем готовы, сконцентрировавшись на тех областях, по которым у МАГАТЭ сохраняются вопросы, на период их прояснения, принять по линии СБ ООН меры, которые предотвращали бы поставку в Иран соответствующих технологий, материалов и услуг. Но исключительно по тем темам, по которым Иран пока перед МАГАТЭ не отчитался.
Думаю, это справедливый подход. Если мы будем работать именно в этом русле, то уверен, что в СБ ООН можно будет быстро договориться. Если пойдем по пути всеохватных санкций, включая запрет на зарубежные поездки иранских руководителей или запрет на прием и обучение за границей иранских студентов, что никак не связано с необходимостью поддержать МАГАТЭ, то это будет выглядеть как наказание Ирана. А нам крайне важно, чтобы СБ ООН не пошел по пути поддержки подобных идей, а проявил ответственный подход к задаче обеспечения соблюдения режима нераспространения ядерного оружия.
РГ | Как бы вы прокомментировали последний казус во взаимоотношениях нашей страны с Евросоюзом, вызванный решением Варшавы наложить вето на переговоры между Москвой и Брюсселем по подготовке нового Соглашения о партнерстве между Россией и ЕС?
Лавров | В наших отношениях с ЕС казуса никакого не было. Казус случился внутри Евросоюза. В Брюсселе из-за этого откровенно сконфужены. И пытаются исправить ситуацию.
В Брюсселе прекрасно понимают, что вопрос находится в плоскости двусторонних российско-польских отношений. Польская сторона отлично знает, что ей нужно делать. За год, который прошел с тех пор, как нами были обнаружены 24 фальшивых сертификата на мясо, которое к тому же непольское: часть его пришла откуда-то из-за океана, часть - из каких-то стран Европы, часть - из-за пределов Евросоюза, мало что было сделано. В Варшаве по всем этим фактам завели уголовные дела, которые до последнего времени находились в разработке. Комиссия ЕС нам говорила: мы понимаем, что они должны исправить недостатки, мы подтверждаем, что эти недостатки у поляков есть и что меры, которые они должны принять, пока еще не приняты. Но показательно, что несколько дней назад после заявления поляков о наложении ими вето на выдачу комиссии ЕС мандата по ведению переговоров о новом соглашении с Россией как по команде все 24 уголовных дела Варшавой были прекращены без объяснения причин.
Мы это тоже проходили. Наверное, всем понятно, что эти методы плохо соответствуют нормам правового государства, и так же плохо списываются в практику Евросоюза. Я надеюсь, что в ЕС смогут вразумить своих партнеров. Все-таки одно дело, когда появляются реальные проблемы, а другое - когда они высасываются из пальца.
РГ | Значит ли это, что совместному саммиту России и ЕС в Хельсинки ничего не грозит?
Лавров | Саммит в Хельсинки не был обусловлен обязательным стартом переговоров по новому договору между Москвой и Брюсселем. В конце концов договор нужен нам не больше, чем он нужен Евросоюзу. У нас есть соглашение о партнерстве и сотрудничестве десятилетней давности. Конечно, хотелось бы его обновить: качественно наши отношения существенно изменились.
Было бы важно для Евросоюза и для нас закрепить в этом договоре и новые принципы энергодиалога в соответствии с концепцией, которая была одобрена с участием ЕС в Санкт-Петербурге на саммите "восьмерки". Важно, чтобы транспортный диалог - один из наиболее продвинутых - был также закреплен в правовом плане. И вообще зафиксировать в этом договоре все те новые направления, которые отражены "в дорожных картах". Пока они - не правовой документ, а политические обязательства сторон.
Повторяю, все это было бы очень неплохо закрепить в договоре. Это выгодно и для нас, и для ЕС.