Не хотелось бы думать, что одновременный арест Мироновых был продиктован судебной конъюнктурой: главный свидетель обвинения отказался от показаний, данных на предварительном следствии. Еще меньше желания искать здесь конъюнктуру политическую: отца и сына взяли под стражу сразу после совещания президента с лидерами политических партий, где шла речь об усилении ответственности за экстремизм. Но Мироновы, объявленные в федеральный розыск, как теперь выясняется, вовсе и не скрывались, жили себе в Москве, никакой конспирации. Старший участвовал в публичных сходках национал-радикалов, младший у всех на виду готовился к защите диссертации. Что же мешало надеть на них наручники значительно раньше? И почему это было сделано лишь в тот момент, когда присяжные явно стали склоняться к оправдательному вердикту?
Адвокаты сейчас говорят, что действия прокурора изначально "были направлены на то, чтобы дискредитировать коллегию присяжных и добиться ее роспуска". Что ж, будь наши сыщики порасторопнее, найди они Мироновых сразу, а не с загадочным опозданием, подозревать гособвинителя в целенаправленном намерении распустить коллегию одним поводом стало бы меньше. Но то, что такое намерение имеется, прокурор не скрывал. Разумеется, он не мог сказать: у нас не хватает доказательств, и посему давайте слушать дело в новом составе суда. Нет, он использовал правовые аргументы. Например: трое присяжных знали о деле из прессы, так что не могут его объективно рассматривать.
Да, при отборе присяжных действуют четко прописанные в законе процессуальные нормы. Формируя коллегию, судья интересуется, есть ли среди претендентов ранее судимые или сотрудники правоохранительных органов, все ли понимают русский язык, нет ли у кого религиозных убеждений, несовместимых с обязанностями присяжного, нет ли тех, кто знаком с участниками процесса или друг с другом и т.п. Обязательно задается и вопрос, не сложилось ли у кого-то под влиянием СМИ некое мнение о данном деле. Но вы можете представить, чтобы в коллегию присяжных по делу о покушении на "всероссийского аллергена" не попал ни один человек, чья позиция сформировалась еще до начала процесса? Я - с трудом. Дело получило громкий резонанс, тысячи приговоров, вершимых молвой, по нему уже вынесены. Теперь его будут рассматривать другие люди. Как же поведут себя они?
Увы, беспристрастный вердикт по этому делу едва ли возможен. Массовое правосознание вновь будет давить на суд, пытаться заставить его проникнуться житейским пониманием справедливости. Тем пониманием, какое демонстрировали уличные присяжные, размахивая плакатами: "Свободу Квачкову!", "Чубайса - на нары!". Такого рода общественные прения по делу Квачкова (он, по версии следствия, организатор преступления и главный обвиняемый) начались сразу после того, как стало известно о покушении на не самого популярного в народе политика. Эти прения не прерывались ни на день. И даже после оглашения приговора они завершатся не сразу.
Не менее любопытно и то, как личность подсудимого характеризуется общественным мнением. На вопрос, кто такой Квачков, 35 процентов опрошенных ответили: "Жертва политических интриг". И почти четверть респондентов назвали его "народным мстителем, патриотом". В сущности, из этой репрезентативной выборки будет формироваться и новый состав присяжных. В общих чертах он известен. На классический вопрос: "А судьи кто?" российская система народного правосудия дает неизменный ответ: пенсионеры, домохозяйки, отставные военные, безработные... Представители среднего класса, образованного сословия, молодые и социально активные граждане не хотят тратить время на судебные заседания. Вот отчасти еще и поэтому в присяжные рекрутируются люди с низким материальным достатком, не ахти как просвещенные, зараженные социальными, а подчас и национальными предрассудками.
Верховный суд дважды отменял оправдательные вердикты присяжных Ростова-на-Дону по делу Эдуарда Ульмана, обвиняемого в убийстве мирных жителей Чечни. В феврале 2006 года в Мосгорсуде присяжные оправдали бизнесменов Игоря Поддубного и Евгения Бабкова, обвиняемых в контрабанде и хищении сигарет на сумму 2 миллиона долларов. А нашумевшее на весь мир убийство таджикской девочки в Петербурге (присяжные оправдали убийцу, решив, что он виновен только в грабеже и хулиганстве)? А лидер ДПНИ Александр Белов-Поткин, привлеченный недавно к уголовной ответственности за разжигание национальной вражды в Кондопоге? Его, видимо, тоже будут судить присяжные.
ЕСЛИ приговоры по делам с национальной, социальной подоплекой будут выносить люди, обуреваемые неприязнью к инородцам, ненавистью к богатым, суд присяжных превратится в суд толпы, двенадцать представителей которой станут решать "виновен - не виновен", руководствуясь обывательским правосознанием.
Однако что делать? Как сказал бы основатель самого справедливого и гуманного правосудия в мире, других присяжных у меня для вас нет.
Других и впрямь немного. Даже этих-то не хватает. По данным фонда "Общественное мнение", только 16 процентов россиян готовы добровольно вершить судьбы своих сограждан, а 78 процентов от такой чести отказываются, следуя христианскому завету "не судите, да не судимы будете". Но даже при дефиците судей-"общественников" их надо бы отбирать более тщательно. Как минимум исключить из числа кандидатов в присяжные людей, находящихся в идейном родстве с подсудимыми. Обнаружить такое родство не так уж сложно. Скажем, по делам о разжигании национальной вражды тестировать будущих заседателей на толерантность. А определяя новый состав коллегии по делу о покушении на Чубайса, мне кажется, следует поинтересоваться, как тот или иной претендент относится к реформам 90-х, не считает ли он их "грабительскими", а самих реформаторов - "кровопийцами".
Кроме того, отнюдь нелишне приводить состав присяжных хотя бы в мало-мальское соответствие со спецификой дела. Даже при посредничестве экспертов, выступающих на суде, домохозяйка со средним образованием едва ли разберется в хитросплетениях, к примеру, такого деяния, как уклонение от уплаты налогов.
Что присяжные должны быть защищены от влияния и давления на них, надеюсь, тоже не вызывает сомнений. Хоть чуть-чуть бы приблизиться к американским стандартам, когда заседателей, участвующих в процессах по громким делам, сопровождает охрана, а их имена и адреса известны лишь узкому кругу посвященных.
Вот минимум того, что надо сделать. Иначе суд присяжных у нас дискредитирует себя раньше, чем успеет явить свои демократические преимущества.