Поделиться
И читать ее надо неторопливо, внимательно. Хотя я грешным делом стал книгу сначала листать. Рассматривать профессиональные и любительские фотографии Астафьева, друзей, родственников.
Вот Виктор Петрович в родной Овсянке. Сколько таких снимков, казалось бы, уже видено-перевидено. Но идиллическая тональность "пейзажного" Астафьева вдруг взрывается письмом, которое публикует Юрий Ростовцев. Письмо старой актрисе Елене Алексеевне Тяпкиной, которой писатель посвятил одну из своих "Затесей" под названием "Старое кино".
Астафьев пишет (без даты): "Дорогая Елена Алексеевна... Я безвылазно в деревне. Иногда удается выплыть на речку, поудить, сходить в лес по грибы, хотя старушки-шуструшки наши и вышаривают ближний лес, я все же немножко нахожу после них, и они удивляются: "Эко же! Мы эт-то не токо выходили, а и вылежали всю траву, а он где-то и сыскал!.."
Очень их удивляет и то, что я сам варю себе обед, колю и пилю дрова, копаю картошки, выношу помойки (так у Астафьева. - Прим. П. Б.): "ли ко, ли ко писателё - от наш тоже, как человек!!" И очень они, иные из них, разочарованы этим. Вот кабы барином был, белоручкой, так зауважали бы! Ах как мы навыдумывали наш народ! Убожества в нем и дури нисколько не убавилось, невзирая ни на какую "зарю" (вероятно, имеется в виду "заря коммунизма". - Прим. П. Б.)"
Идиллия исчезает. Виден суровый, порой даже до несправедливости суровый астафьевский взгляд на жизнь, на людей даже и родной деревни.
Он имел право на такой взгляд. Один из немногих, кто имел.
Как имел он право и на свой поздний взгляд на войну в романе "Прокляты и убиты". Кем это они прокляты? - недоумевали критики, читатели, в том числе влюбленные в Астафьева прежнего.
Осталось загадкой. Но то, что в конце жизни Астафьев как-то ожесточился, как-то принципиально отказался от присущей ему прежде светлой доброты взгляда и стал искать какой-то последней жесткой правды, - очевидно. И опять - он имел на это право. Один из немногих, кто имел.
Юрий Ростовцев фрагментарно, но и кропотливо, через документы, личные впечатления, рассказывает нам страшную правду жизни Астафьева после войны. О том, как тяжело входил он в литературу. С каким волнительным уважением он, самоучка, относился к мировой культуре. Как трогательно дружил с любимым своим критиком Александром Макаровым, как ценил его литературные знания. А как любил дирижера Евгения Колобова! Как органично смотрятся на фотографии Астафьев вместе с актером Георгием Жженовым!
Но вот другой Астафьев. Вместе с писателем Евгением Носовым полулежит на земле. Выпили, вероятно. Расчувствовались фронтовики. И полулежат они, уткнувшись головами друг в друга, не где-нибудь, а на пропитанной кровью Курской земле. А вот симпатичное фото: актер Лев Дуров шутя обнимает Марию Семеновну, бессменную подругу дней Астафьева. Он дурачится, она чуть-чуть хмурится.
Разный бывал Астафьев. И это замечательно показано в книге Юрия Ростовцева. Безыскусная книга. Но богатая и щедрая, потому что о богатой и щедрой личности написанная.