Поделиться
Вчера в Краснодаре началась экспертиза по оценке оказания медпомощи двухмесячной Соне Куливец, чье лечение от коклюша закончилось ампутацией руки. Могут ли врачи не ошибаться? Какую ответственность они должны нести за свои ошибки? Как общество может застраховать себя от них? Об этом "РГ" рассказывает президент "Лиги пациентов" и председатель Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре Александр Саверский.
Российская газета | Сообщений о врачебных ошибках становится все больше. Их перестали скрывать или врачи действительно стали чаще ошибаться?
Александр Саверский | Пять лет назад ошибок было не меньше, просто о них не говорили. Система здравоохранения была абсолютно закрытой, с ней было бесполезно выяснять отношения. Со временем, во многом благодаря и нашей деятельности, люди стали понимать, что бороться с системой не только можно, но и нужно. Да и пресса стала совершенно по-другому относиться к таким случаям. Сейчас система здравоохранения во многом продолжает оставаться закрытой, но этим и объясняется то давление, которое она испытывает со стороны общества. Если бы врачи умели извиняться и решать проблемы в досудебном порядке, то волны судов просто не было бы. Проблемы решались бы цивилизованно. На Западе существует целый ряд инструментов для этого: уполномоченные по правам пациентов, к которым можно обратиться и бесплатно получить помощь, "скоростная" система правосудия - специализированные суды, третейские. У нас ничего этого нет, дела рассматриваются в судах по три-четыре года.
РГ | У Бориса Акунина есть описание надгробия княжны Шаховской на Донском кладбище. Эпитафия там мстительно сообщает: "Скончалась от операции доктора Снегирева". Вам сейчас не приходится сталкиваться с такими необычными способами сведения счетов с врачами?
Саверский | Иногда пациенты выясняют отношения с врачами силовым путем. Например, один пациент добывал историю болезни своего ребенка с газовым пистолетом. Правда, последнее время я о таких случаях не слышал. Но если вы зайдете на форумы в Интернете, то увидите, например, что каждая вторая роженица готова просто убить своего врача.
РГ | Есть ли в нашей стране статистика по врачебным ошибкам?
Саверский | К сожалению, приходится ссылаться либо на чужие цифры, либо на косвенные. В 2000 году президент Билл Клинтон объявил, что в США ежегодно по вине врачей умирают до 100 тысяч человек. С оговорками эту цифру можно экстраполировать на Россию: население в США раза в два больше, но их система здравоохранения на 37-м месте в мире, а наша только на 130-м. Я думаю, что у нас можно говорить о 70 тысячах человек, которые ежегодно умирают из-за врачебных ошибок. Официальная же статистика такова: по данным Фонда обязательного медицинского страхования, с 2000 по 2004 год было подано примерно 10 тысяч жалоб на качество медицинской помощи. Ежегодно на учреждения из системы ОМС подается в среднем 800 судебных исков, из них заканчиваются судебными решениями 380, пациенты выигрывают две трети. Но средняя сумма возмещения по этим делам составляет всего 12 тысяч рублей.
РГ | Это такая судебная практика - выплачивать пациентам маленькие суммы?
Саверский | Сейчас она начинает меняться. В августе прошлого года были вынесены два уникальных для России решения. В одном случае, когда мать и ребенок умерли от инфекции на следующий день после родов, суд обязал роддом компенсировать моральный вред на сумму миллион шестьсот тысяч рублей. В другом случае, когда умер новорожденный ребенок, сумма морального вреда составила семьсот пятьдесят тысяч рублей.
РГ | Как суды относятся к делам по защите прав пациентов?
Саверский | Как к тяжелой необходимости, но их можно понять. Это действительно самая тяжелая категория дел. Достаточно сказать, что в Америке адвокаты в этой сфере самые дорогие, дороже банковских и страховых. Готовясь к делу по акушерству, ты должен знать акушерство, по хирургии - хирургию. В России я сейчас знаю всего 15 хороших адвокатов в этой сфере, и то две трети из них работают на стороне врачей. Добавьте сюда проблему независимости экспертов, неквалифицированности судей, предубеждение прокуроров, от которых мы уже не раз слышали фразу: "Я сама в этом роддоме рожала, и дети мои здесь будут рожать, я не буду возбуждать уголовное дело!". Но подвижки есть. Еще три года назад нам говорили: "Вы вообще кто такие?" Сейчас к нам прислушиваются, а создание полгода назад Общественного совета при Росздравнадзоре - это уже признание проблемы защиты прав пациентов на государственном уровне.
РГ | Может быть, страхование ответственности врачей поможет решить проблему?
Саверский | Я думаю, это только выпустит эмоциональный пар, а на самом деле будет стимулировать конфликты. Получение страховки в большинстве случаев все равно будет происходить в судебном порядке, но нормальных судебных механизмов нет. Система здравоохранения захлебнется. Из-за страховки повысятся цены на медицинские услуги. Кроме того, страховка может покрывать только часть иска. К примеру, страховка предусматривает компенсацию вреда на сумму 100 тысяч рублей, а иск у меня на миллион шестьсот. А судебное решение не должно быть привязано к страховке. Если и страховать, то не врачей, а медорганизации.
РГ | Врачи - живые люди, поэтому врачебные ошибки будут всегда. Где грань между той ошибкой, которую можно простить, и той, за которую врача надо наказывать?
Саверский | Ошибка, за которую надо наказывать, - это несоответствие действий врача требованиям закона и достижениям медицины, то есть к тому, что написано в стандартах, приказах, научно-методической и учебной литературе. Мы начинаем работать с делами, где здоровью нанесен вред средней тяжести и выше. Но в идеале надо, конечно, заниматься всеми делами, даже мелкими.
РГ | Но врачи делают ошибки не из зловредности, а потому что квалификации не хватает или оборудования...
Саверский | К сожалению, большинство случаев, которые попадают к нам, говорят о том, что врачам просто безразличны последствия их деятельности. Они понимают, что нельзя так делать, но им наплевать.
РГ | А если они учились на "тройки" и не понимают, что так нельзя делать?
Саверский | Низкая квалификация врачей - это вообще страшная беда. Буквально неделю назад на конференции руководитель одной из частных клиник заявил: "В лучшем случае из десяти один человек будет принят, да и то не на работу, а на обучение, потому что он все равно ничего не умеет". Пока у врачей нет реальной ответственности, все разговоры о стандартах или оборудовании бесполезны. Должно быть серьезное правовое давление на систему, чтобы врач понимал: если он что-то сделает неправильно - он может даже сесть в тюрьму. А у нас первые уголовные дела по врачебным ошибкам начались только в 2004 году.
РГ | Нужно ли в связи с этим вносить какие-то изменения в Уголовный кодекс?
Саверский | Изменения нужно вносить в Кодекс об административных правонарушениях. Основное желание тех, кто к нам обращается с жалобами, чтобы навредивший врач больше не работал. Сейчас лишить права заниматься профессиональной деятельностью можно только в рамках уголовного дела, а оно не всегда нужно. Чтобы человек никогда больше не работал в медицине, достаточно было бы зафиксировать административное правонарушение одно- или многократное в зависимости от тяжести деяния и его последствий. В данном случае я говорю о переносе ряда норм Уголовного кодекса, касающихся преступлений врачей, в КОАП. Это позволит, например, и экспертам быть более искренними в своих заключениях, поскольку они будут понимать, что врача не посадят, а только выгонят из профессии.