Поделиться
В течение двух вечеров, организованных Московской филармонией и фондом "Музыкальный Олимп", были исполнены программы из музыки Шумана и Вагнера - в Концертном зале Чайковского, Брукнера и Моцарта - в Большом зале консерватории.
Венские филармоники в этом году будут отмечать собственную значимую дату - 165 лет со дня первого своего выступления под управлением основателя коллектива, композитора и дирижера Отто Николаи. Именно с тех давних пор за Венским филармоническим закрепилась репутация лучшего оркестра мира, и за его историю не было ни одного великого композитора или дирижера, не воздавшего ему похвалу. Восторженные отклики об искусстве венцев оставили сотрудничавшие с оркестром Вагнер, Брукнер, Малер, Рихард Штраус, Фуртвенглер, Караян, Бернстайн. В 2006 году парижский журнал "Мир музыки" в рейтинге европейских оркестров вновь отвел венцам верхнюю строчку.
Особенность Венского филармонического оркестра еще и в том, что он ведет абсолютно самостоятельную политику: с 1933 года в коллективе отменена практика главных дирижеров, и музыканты по собственному выбору приглашают для сотрудничества маэстро. В Москву на этот раз вместе с венцами приехал один из самых именитых музыкантов современности - глава Немецкой государственной оперы и пожизненный почетный дирижер Чикагского симфонического оркестра, пианист и дирижер Даниель Баренбойм. Святослав Бэлза в своем конферансе назвал его "живой легендой". Неудивительно, что концерты Венского филармонического уже заранее имели статус главного события концертного сезона. Цены на билеты на порядок превышали привычные тарифы. Самые дешевые места в консерватории оценивались в 800 рублей, в КЗЧ - в 2 тыс. рублей, цена VIP-места доходила до 10 тысяч. Тем не менее оба вечера залы были заполнены до отказа.
Невероятная сыгранность музыкантов и ставшая, увы, экзотикой для россиян высочайшая оркестровая культура - вот главное, что поразило в венцах, независимо от музыки, которую они исполняли. При том, что ни оркестр, ни дирижер не ставили целью удивлять слушателей новыми трактовками. Прозвучавшие в первый вечер Четвертая симфония Шумана и симфонические фрагменты из опер Вагнера были в лучшем понимании этого слова традиционными. Можно даже сказать - универсально хрестоматийными: полнозвучными - без тяжеловесности, драматическими - без надрыва, динамичными - без суетливости. Словом, такими, какими и должны быть классические шедевры в исполнении первоклассного европейского оркестра. От большинства российских оркестров венцев к тому же отличает необычайная мягкость звучания, что - удивительно, но факт! - ничуть не мешает ни достижению и звучанию впечатляющего фортиссимо, ни демонстрации ярчайшей тембровой палитры. Каждый слой оркестровой фактуры прослушивался великолепно, что позволяло в одинаковой мере наслаждаться и роскошью певучих струн, и мощным, подчас почти органным звучанием духовых.
Концерт в Большом зале консерватории был рассчитан в большей степени на музыкальных гурманов. В программе была Седьмая симфония Антона Брукнера, а предварял ее 27-й Концерт для фортепиано с оркестром Моцарта, в котором г-н Баренбойм исполнил обе роли - и солиста, и дирижера. И если в первый вечер маэстро частенько делал вид, что галантно уступает первенство именно оркестру, то в следующий вечер, когда Даниель Баренбойм занял место за роялем, он расставил все точки над "i". Его стиль игры можно было бы охарактеризовать как "салонный", однако внешняя рафинированность тем, грациозность пассажей и нарочитая красивость закругленных фраз оказались лишь эффектной оберткой, в которую Баренбойм эстетично задрапировал присущие ему чувство формы и безупречный, отчетливый и как будто взятый на клавесине звук.
Фортепианный концерт в каком-то смысле стал ключом к пониманию и дирижерской техники маэстро. При всей элегантности жестов было очевидно, что дирижер мастерски проводит собственную линию. В монументальной Седьмой симфонии Брукнера он наиболее выигрышно показал тембровые возможности оркестра, качественно выстроив полноценные кульминации от невесомого пианиссимо до выворачивающего душу форте. Выполнить задачу Даниелю Баренбойму удалось более чем на сто процентов - и щемящее, но величественное Адажио, и величественный финал прозвучали именно так, как ожидали услышать от Венского оркестра.
Разумеется, и филармоники, и дирижер сорвали бурные аплодисменты. После первого концерта Даниель Баренбойм был милостив, и публика получила в подарок два "биса", в том числе и коронный - польку Штрауса "Гром и молния". После Брукнера, несмотря на настойчивые просьбы, оркестр не порадовал слушателей ничем: удалился без "бисов". Вероятно, призывая москвичей к экономии средств: в июне, в рамках фестиваля симфонических оркестров, Венские филармоники вновь должны приехать в Москву. А это значит, что начинать копить деньги на билет следует уже сейчас.