Чжунго, или Срединное царство, как называют свою родину китайцы, пожалуй, единственное в мире государство, чья древность непосредственно смыкается с современностью. Причем ключевая характеристика страны - не только непрерывность ее пятитысячелетней истории, но и незыблемое уважение к ней. Жители Поднебесной убеждены, что камни прошлого - это ступени на пути в будущее. Конфуцианство воспитало у них умение чтить старину и почитать старших.
Когда-то китайцы во многом опережали другие народы. Они первыми дали человечеству компас, бумагу, книгопечатание, порох. Западные путешественники поражались стране, где все - от князя до простолюдина - "едят, не прикасаясь руками к пище, поднося каждый кусок ко рту тонкими палочками". Жители же Поднебесной привыкли считать ее центром мира, а на другие народы взирать как на варваров, от которых лучше отгородиться Великой стеной.
Этот наивный эгоцентризм и изоляционизм сыграли роковую роль в XIX веке. Англия, не довольная тем, что Китай продает ей все больше чая и шелка, но игнорирует британские товары, принялась выращивать в Индии опиум и превращать китайцев в наркоманов. А когда власти одной из китайских провинций сожгли 25 тысяч ящиков опиума, британский флот нанес удар по прибрежным городам. В 1842 году Китай потерпел унизительное поражение в "опиумной войне", что привело к превращению его в полуколонию.
В Шанхае, Кантоне, Тяньцзине появились иностранные сеттльменты, где англичане, французы, немцы, японцы были не подвластны местным законам. В напоминание о тех временах шанхайцы сохранили оскорбительную надпись у входа в сквер на набережной Вайтань: "Китайцам и собакам вход воспрещен".
"Отныне китайский народ поднялся с колен и распрямил плечи". Эти слова, сказанные Мао Цзэдуном 1 октября 1949 года, в день провозглашения Китайской Народной Республики, открыли новую главу в 5000-летней истории Поднебесной. Тогда эта самая многонаселенная страна мира насчитывала 600 миллионов жителей. Ныне же, несмотря на ограничение рождаемости, ее население перевалило за 1 миллиард 300 миллионов и ежегодно увеличивается еще на 8 миллионов.
Но место Китая в современном мире определяется прежде всего другим. За 28 лет - с тех пор как Дэн Сяопин провозгласил политику реформ и открытости, - Поднебесная увеличила свой экономический потенциал почти в пятнадцать раз при среднегодовом темпе роста свыше 9 процентов. По размеру валового внутреннего продукта, который перевалил за два триллиона долларов, Китай вышел на четвертое место в мире. Ныне он уступает лишь США, Японии и Германии, но опередил Англию, Францию, Италию и Канаду.
За это же время внешнеторговый оборот КНР вырос почти в восемьдесят раз (с 21 до 1600 миллиардов долларов), при среднем темпе роста 16 процентов. По своей доле в мировой торговле (достигшей 9 процентов) Поднебесная опередила Японию.
В этом соперничестве китайцы только что обошли японцев еще по одному важному показателю. Пекин вышел на первое место в мире по золотовалютным резервам, достигшим триллиона долларов. Это произошло на фоне впечатляющего роста прямых иностранных инвестиций. За годы реформ в стране создано 570 тысяч предприятий с участием иностранного капитала на общую сумму 670 миллиардов долларов. Одни лишь налоги с зарубежных предпринимателей позволяют финансировать расходы бюджета на образование и здравоохранение.
Когда КНР встала на путь реформ, каждый четвертый китаец жил впроголодь и ходил в заплатках. Ниже черты абсолютной бедности, которую в Пекине определяют как доход менее 50 долларов в год, находилось 250 миллионов человек из миллиарда жителей Поднебесной. Ныне число их уменьшилось до 24 миллионов человек. Это уже не 25, а менее 2 процентов нынешнего населения КНР. Даже Организация Объединенных Наций, которая редко балует Пекин похвалами, называет это беспрецедентной победой над нищетой в современной истории.
Сокращение числа бедняков неизмеримо увеличило внутренний потребительский спрос. Став лучше жить, народ стал больше покупать. Соседние государства опасались, что, став "мастерской мира", Китай затопит их своими товарами. Но произошло нечто иное. Словно гигантский пылесос, Китай впитывает половину экспорта стран Азиатско-Тихоокеанского региона, став локомотивом устойчивого роста их экономики. Причем в отличие от Японии, которая в 70 - 80-х годах наводнила мир своими автомашинами и телевизорами, процветание Китая гораздо меньше зависит от экспорта, а стало быть, не боится пошлин и квот благодаря неуклонно растущему внутреннему спросу.
Почти три десятилетия назад Дэн Сяопин бросил своим соотечественникам клич: "Обогащайтесь!", а Цзян Цзэминь и его шанхайская команда добились того, что в Поднебесной стало больше богатых. Цель же следующего поколения руководителей во главе с Ху Цзиньтао состоит в том, чтобы в стране стало меньше бедных, чтобы глубинка сократила отставание от разбогатевших приморских провинций, а жители сел - от горожан.
Пекинское руководство поставило амбициозную цель: за 2000-2020 годы учетверить валовой внутренний продукт Китая, увеличить его с одной до четырех тысяч долларов на душу населения.
2. Вместе с Китаем - в Тихоокеанский век
Если в девятнадцатом столетии, по излюбленному выражению историков, морями правила Британия, а в двадцатом на роль первой скрипки в мировом оркестре стали претендовать Соединенные Штаты, то двадцать первый век, судя по всему, будет Тихоокеанским. В ближайшие десятилетия две трети товаров и услуг будут производиться в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Причем мировым лидером по размеру валового внутреннего продукта вместо США станет отнюдь не Япония, а Китай.
Подтверждается правильность внешнеполитических приоритетов Москвы. Ведь Россия если не экономически, то географически, а по большому счету - геополитически является тихоокеанской державой. Наиболее реальным достижением российской дипломатии последних лет стали подлинно дружеские связи между Москвой и Пекином. Они определяются как "равноправное доверительное партнерство, направленное на стратегическое взаимодействие в ХХI веке". Употребить на благо России динамизм нового мирового лидера - вот ключевая задача в XXI веке.
Если же говорить конкретно, нужно воспользоваться географическим положением наших стран, взаимодополняемостью их экономик, чтобы превратить Россию и Китай в опоры моста между Европой и Азией, между Атлантикой и Тихим океаном. Другими словами, возродить на новом витке истории идею Великого шелкового пути, который имел бы теперь, помимо сугубо торговой функции, также транспортную, энергетическую, телекоммуникационную и иные составляющие.
Решать эту стратегическую задачу можно через множество конкретных дел. Это модернизация Транссиба для межконтинентальных контейнерных перевозок, совместное освоение газовых и нефтяных месторождений Сибири, переброска в Китай излишков гидроэлектроэнергии из Приангарья. Недавно заговорили о том, что отправлять китайские грузы в США быстрее и дешевле через дальневосточные российские порты.
Геополитические сдвиги после "холодной войны" - продвижение НАТО на Восток, расширение американо-японского договора безопасности - все это побуждает Россию и Китай к сближению, превращает их в стратегический тыл друг для друга.
3. Как прицепить сибирский вагон к китайскому экспрессу?
Наибольшее воздействие на мирохозяйственные связи в XXI веке Китай оказывает своими растущими потребностями в энергоресурсах. Именно энергетика является самым перспективным направлением сотрудничества между нашими странами. Россия, как известно, развивает свою внешнюю торговлю прежде всего за счет продажи нефти и газа. Причем поставляет их главным образом в Европу и Америку. Между тем пора сбалансировать западную направленность нашего экспорта с восточной.
Тем более что Азиатско-Тихоокеанский регион потребляет уже треть поступающей на продажу нефти. КНР стала вторым крупнейшим ее потребителем в мире после США, оттеснив Японию на третье место. В 2006 году в КНР добыто 183 миллиона и ввезено 130 миллионов тонн "черного золота". Однако возможности наращивать добычу невелики. До 2020 года ее уровень не удастся поднять выше 200 миллионов тонн. Спрос же на нефть в 2010 году достигнет 380, а в 2020-м - 450 миллионов тонн. Стало быть, в обозримом будущем Поднебесной предстоит ежегодно импортировать по 180-250 миллионов тонн нефти.
Решение строить нефтепроводную систему Восточная Сибирь - Тихий океан Россией принято. Компания "Транснефть" и Китайская национальная нефтегазовая корпорация подписали протокол о подготовке к прокладке китайского ответвления этой трубы. По ней от Сковородино на юг, к Дацину, ежегодно потечет по 30 миллионов тонн нефти. Реализация проекта позволит значительно увеличить поставки российской нефти в Китай. К 2020 году они могут достичь 100 миллионов тонн ежегодно. Тогда, кроме ветки Сковородино - Дацин, видимо, потребуются и другие маршруты.
Плодотворно и взаимодействие в газовой сфере. К 2020 году на страны Азиатско-Тихоокеанского региона будет приходиться 25 процентов экспорта российского газа против нынешних 5 процентов. "Газпром" и Китайская национальная нефтегазовая корпорация подписали соглашения о строительстве двух газопроводов. К 2020 году поставки по западному из них планируется довести до 30 миллиардов кубометров, по восточному - до 38 миллиардов. (Годовая добыча газа в КНР еще недавно немногим превышала 20 миллиардов кубометров.)
Достигнута договоренность о разработке технико-экономического обоснования поставок в Поднебесную российской электроэнергии.
Успешно прошел пробный пуск турбины на Тяньваньской атомной электростанции - крупнейшем объекте российско-китайского сотрудничества. После ввода в действие первого и второго энергоблоков российским специалистам, судя по всему, доверят руководство строительством третьего и четвертого.
Стратегическое партнерство в энергетике позволит России и Китаю реализовать такие их естественные преимущества, как географическая близость и экономическая взаимодополняемость.
Если от успехов КНР перейти к трудностям, то они прежде всего лежат в области экологической, энергетической и продовольственной безопасности. Природа Китая не выдерживает нагрузки, которую породили стремительная индустриализация и урбанизация.
Нет сомнения, что растущий спрос на нефть и газ, как и необходимость сокращать потребление угля, повышают интерес Китая к природным богатствам азиатской части России и, в частности, к строительству нефтепровода Восточная Сибирь - Тихий океан. Самой трудной задачей, пожалуй, является обеспечение продовольственной безопасности. В стране можно распахивать примерно 130 миллионов гектаров, или по 10 соток на человека. К тому же вследствие индустриализации и урбанизации даже этот клочок сжимается подобно шагреневой коже.
После того как в конце 1970-х были распущены народные коммуны, резко возросла трудовая активность крестьян, а сборы зерна увеличились с 300 до 400 миллионов тонн. Однако если первый стомиллионный рывок был совершен за пять лет, то на второй (чтобы увеличить урожаи с 400 до 500 миллионов тонн) не хватило и двадцати. В 2006 году было намолочено 490 миллионов тонн зерна. На душу населения - меньше, чем в 1985-м, когда эта цифра впервые в истории страны составила 400 килограммов.
Хорошо хоть, что Китай вступил в XXI век, доведя производство мяса до 55 миллионов тонн и рыбы - до 28 миллионов тонн. Стало быть, пятая часть человечества потребляет четверть общемирового объема этих богатых протеином продуктов, то есть питается лучше среднестатистического жителя планеты. Люди стали круглый год есть больше овощей и фруктов. Благодаря улучшению рациона каждому китайцу теперь требуется уже не по 400, а по 350 килограммов зерна на год. То есть для 1300 миллионов жителей нужно 455 миллионов тонн зерна.
Поскольку возможности дальнейшей интенсификации труда и расширения орошаемых площадей исчерпаны, властям пришлось пойти на беспрецедентный шаг - отменить сельскохозяйственный налог. Это пресекло тенденцию к сокращению производства зерна.
Китайское крестьянство подтвердило свою способность накормить страну. Но чтобы полностью застраховаться от неурожаев, предстоит "водами Юга напоить Север", то есть перебросить по трем маршрутам в бассейн Хуанхэ 5 процентов годового стока реки Янцзы. Завершающееся строительство крупнейшей в мире ГЭС "Санься" является составной частью этого грандиозного плана.
Так что ни экологические, ни энергетические, ни аграрные трудности не изменят главного: Китай неудержимо движется к мировому первенству.
4. Пугало "ползучей экспансии"
Уже при Путине главы двух наших государств подписали в Кремле Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, который заложил юридический фундамент для доверительного партнерства и стратегического взаимодействия России и Китая в ХХI веке. Наши страны обязались жить как добрые соседи, верные друзья, надежные партнеры.
Соответствует ли высокому уровню политических отношений объем торговли между нами? Наш товарооборот превзошел рекордный уровень советских времен и скоро может достичь 60 миллиардов долларов. Однако у российско-китайской торговли очень несовершенная структура. Россия поставляет в основном сырье (металлолом, необработанную древесину, химические удобрения), а Китай - второсортный ширпотреб. Слишком мало в нашем товарообороте высокотехнологичных товаров. Хотя Китай продает их в страны Запада на полтриллиона долларов.
Прошли времена, когда один минвнешторг имел дело лишь с другим минвнешторгом. Теперь торговля стала децентрализованной, сложились прямые межрегиональные и приграничные экономические связи. Однако это имеет не только позитивные, но и негативные последствия. Неурегулированность правовой базы так называемой народной торговли привела к тому, что значительная часть товарооборота ушла в теневую, или "серую" зону.
Китайские "челноки" по туристическому каналу перемещают через границу небольшие партии товаров народного потребления и самостоятельно реализуют их на российских потребительских рынках. Полученная выручка нигде не фиксируется, почти не облагается налогами и таможенными сборами. Это ставит "челнока" в бесправное положение, побуждает его или искать "крышу", то есть становиться жертвой криминальных структур, или подкупать чиновников (нередко происходит и то, и другое).
К тому же в условиях "народной торговли" невозможно осуществлять надлежащий контроль за качеством, защищать законные права потребителей в случае претензий с их стороны. Некогда безупречная репутация китайских товаров, которые в 50-60-х годах продавались в нашей стране с этикеткой "Дружба", превратилась в свою противоположность. Теперь словосочетание "китайский ширпотреб" стало нарицательным понятием для низкопробной продукции.
Чтобы оздоровить "народную" или, как ее еще называют, "прямую трансграничную" торговлю, нужно прежде всего, чтобы ее участники неукоснительно соблюдали сообща принятые правила игры. Китайские "челноки" должны хорошо знать как свои права, так и ограничения, установленные для них российскими законами, а правоохранительные органы - неподкупно, корректно и эффективно выполнять свои обязанности.
Нездоровые явления в двусторонней торговле способны негативно повлиять не только на экономические, но и на политические связи двух государств. Они могут подорвать взаимное доверие и симпатии между двумя народами, сыграть на руку тем, кто шумит о "ползучей экспансии" китайцев в малонаселенной азиатской части России.
Эта идея активно внедряется в общественное сознание россиян западными СМИ. Прежде всего не будем забывать, что сама судьба поселила наши народы рядом. "Поменять квартиру" на планете невозможно. И от нас самих зависит, сумеем ли мы извлечь пользу из этого соседства. Если же мы будем хмурить брови и смотреть на китайцев как на недругов, то в конце концов они могут стать таковыми. В наших интересах поступить иначе: воспользоваться динамизмом соседа, разумно использовать трудовые ресурсы Китая, чтобы сдвинуть с места освоение необжитых районов к востоку от Урала.
Китайцы тоже настроены дружить с нами. И не только потому, что именно мы помогли им заложить основы современной индустрии, без чего успехи нынешних реформ были бы немыслимы. Не менее важно, что дружелюбие китайцев основано на прагматизме. Они на себе ощутили негативные геополитические последствия распада Советского Союза. Нажим Вашингтона на Пекин резко возрос. В этих условиях Россия стала для Китая стратегическим тылом, как, впрочем, и Китай для России.
Что же касается разговоров о "ползучей экспансии", то трансграничная миграция рабочей силы стала неотъемлемой чертой современности. Речь может идти о том, как ее регулировать. И тут уместно сослаться на два примера: американский и китайский. Самая крупная община зарубежных китайцев находится не в Азии, а в Соединенных Штатах. Она насчитывает 13 миллионов человек.
Поскольку в России население вдвое меньше, чем в США, аналогичная прослойка китайцев должна бы составлять у нас 6-7 миллионов человек. Пока же степень нашей "китаизации" примерно в 100 раз меньше. Между тем "хуацяо" в США - это не только прачечные и закусочные. Среди американцев китайского происхождения больше нобелевских лауреатов, чем имеет вся Япония. В Силиконовой долине китайцев так же много, как выходцев из бывшего СССР. Стало быть, дело не в количестве, а в качестве мигрантов, в том вкладе, который они способны внести.
И тут поучителен китайский пример. После того как Гонконг воссоединился с Китаем, его жители могут свободно перемещаться и вести дела по всей территории КНР. Что же касается остальных китайцев, то для приезда на работу в Гонконг им необходима виза, которую выдают власти этого специального административного района. Например, требуется 12 стоматологов, 55 программистов, 200 квалифицированных монтажников-высотников. Тогда выдается столько же разрешений на заключение годовых контрактов.
Думаю, что гонконгская модель могла бы лечь в основу правил регулирования притока рабочей силы из Китая в Россию. Власти субъектов Федерации должны сами определять, какие категории тружеников, в каком количестве и на какой срок могут быть допущены.
Словом, мы должны быть достаточно мудры, чтобы не только не допустить превращения соседства с Китаем в угрозу для России, но и использовать это соседство, дабы ускорить освоение Сибири и Дальнего Востока.
Сделать Россию и Китай опорами моста между Западной Европой и Восточной Азией, то есть возродить на новом витке истории идею Великого шелкового пути - такова историческая миссия наших соседних стран в XXI веке.
В китайской национальной архитектуре такое сооружение именуется "пайлоу". Это врата, обозначающие начало пути.
У народов Дальнего Востока принято ассоциировать истину с горной вершиной, к которой ведет множество путей. Каждый человек вправе выбрать любой из них и не должен осуждать других за то, что они предпочли иные.
Именно эта традиция лежит в основе терпимости, позволяющей различным религиозным и философским учениям мирно уживаться как в Китае, так и в Японии. Причем сложилась она за много веков до того, как на Западе впервые заговорили о политическом плюрализме и многопартийности.
Пусть же эта пайлоу обозначает начало пути, который мы хотим пройти за Год Китая в России - пути углубления взаимопознания, взаимопомощи, взаимодействия.
26 апреля выйдет спецвыпуск "Российской газеты", посвященный экономике, политике, культуре Китая и сотрудничеству между нашими странами.
Пусть Год России в Китае получит достойное продолжение в виде Года Китая в России.
В марте 1953 года я сошел с поезда Москва-Пекин, чтобы на семь предстоящих лет стать собственным корреспондентом "Правды" в КНР.
В свои 27 лет я был тогда самым молодым журналистом не только в "Правде", но и вообще в СССР, командированным на постоянную работу за рубеж. Причем решающую роль, разумеется, сыграло мое знание китайского языка.
Старое здание Пекинского вокзала находилось напротив южных городских ворот, за которыми расположены площадь Тяньаньмэнь и Императорский дворец. Не меньше чем древние постройки меня удивили потоки велосипедистов и рикш при полном отсутствии других видов транспорта.
Корпункт "Правды" помещался возле главной торговой улицы Ванфуцзин, в переулке с поэтическим названием Колодец сладкой воды. Это был типичный Пекинский "сыхэюань". То есть четыре одноэтажных флигеля, обрамляющих квадратный дворик. Красные переплеты окон, оклеенных бумагой, земляные полы, застланные циновками. Буржуйки - чтобы греть воду для ванны и отапливать помещение зимой. Даже в сравнении с московской коммуналкой бытовые условия, мягко говоря, не впечатляли.
Во время моей работы в Китае в 50-х годах в Пекине были аккредитованы 12 иностранных послов и 15 зарубежных журналистов. Поэтому нас наряду с дипломатами приглашали на все государственные банкеты. Мы сидели буквально в нескольких метрах от главного стола, где Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай чокались с Неру или Сукарно, с Ким Ир Сеном или Хо Ши Мином.
Чжоу Эньлай часто подходил к нашему столу и, зная, что я китаист, заговаривал со мной. К примеру, заметив мое пристрастие к акульим плавникам, советовал есть это блюдо, когда я буду в его возрасте. (Оказалось, что акульи плавники полезны для пожилых мужчин, ибо повышают мужскую потенцию.)
Именно Чжоу Эньлай дал мне китайское имя О Фучин (три выбранных им иероглифа буквально означают "министр европейского счастья").
Помню, как в Пекине открылся восьмой съезд КПК. Прилетела советская делегация. И мне надо было ежедневно давать подробные отчеты о всех заседаниях.
В завершающий день съезда в комнату иностранных журналистов неожиданно вошел Мао Цзэдун и спросил: "Кто тут из "Правды"? Дрожащим голосом я назвал себя и удостоился личного рукопожатия великого кормчего: "Потрудился, так потрудился! Освещал съезд хорошо!"
После этих слов председателя Мао моя жизнь круто изменилась. Вместо фанзы с земляными полами и дымными буржуйками корпункт переселили в современную квартиру с центральным отоплением. А при поездках по стране мне уже не требовалось согласовывать их с отделом печати МИДа КНР.
Тогда же, в 1956 году, я отправился в Чанчунь на пуск первого в Китае автомобильного завода. Попросил устроить мне встречи с членами коллектива, которые стажировались в СССР. Среди них оказался и мой ровесник, 30-летний главный энергетик завода Цзян Цзэминь. В своем репортаже я слишком увлекся описанием того, как сошел с конвейера первый в истории Китая грузовик. И в сюжете очерка не нашлось места для главного энергетика.
В 1989 году Цзян Цзэминь стал генеральным секретарем ЦК КПК. Я оказался первым иностранным журналистом, кому он дал эксклюзивное интервью. А в июне 2001 года, когда была создана Шанхайская организация сотрудничества, Цзян Цзэминь беседовал со мной с глазу на глаз целых 37 минут - всего на три минуты меньше, чем с президентами среднеазиатских республик.
К счастью, я не был свидетелем бесчинств "культурной революции". Но после смерти Мао Цзэдуна Пекин и Москва стали делать первые осторожные шаги навстречу друг другу. И вот в 1984 году в КНР были приглашены председатель Общества советско-китайской дружбы академик Тихвинский и я как его заместитель. Запомнилась встреча в одном из рабочих клубов. После наших речей зазвучала песня "Подмосковные вечера". Весь зал дружно встал и подхватил любимую мелодию. Люди пели куплет за куплетом со слезами на глазах.
Как человек, который представлял в Китае главную газету СССР в 50-х годах и главную газету России в 90-х - "Российскую газету", я искренне завидую своим коллегам, которым посчастливилось открыть представительство "Российской газеты" в КНР. Ведь Китай - это поистине целый мир, открывающий перед журналистами безграничные перспективы.