Поделиться
Российская программа участия в салоне обширна. За пять дней - это несколько "круглых столов" ("Писатели и власть в ХХ веке", "Владимир Набоков: во-вторых и во-первых", "Литература высокая и массовая", "Роль прессы в культурном мире"), выступления писателей Василия Аксенова, Валерия Попова, Эдварда Радзинского, Юрия Полякова, Алексея Варламова, Александра Кабакова, Татьяны Устиновой и других, посещение Женевского университета, могилы Набокова в Кларансе и др.
Книжным гвоздем салона как с русской, так и со швейцарской стороны является только что сделанный перевод на французский язык книги "Русская Швейцария" живущего в Женеве писателя Михаила Шишкина, лауреата трех ведущих российских литературных премий - "Большая книга", "Национальный бестселлер" и "Русский Букер". Перед открытием салона с ним побеседовал наш корреспондент.
Российская газета: Что такое Женевский книжный салон в ряду других книжных ярмарок мира?
Михаил Шишкин: Для французской Швейцарии - это главное литературное событие года. Для всего франкоязычного пространства - это вторая по значению книжная ярмарка после Парижа.
РГ: Кто из русских писателей, классиков и современных, востребован в Европе и Швейцарии, в частности?
Шишкин: Русским классикам повезло: их воскрешают новые переводы. Например, цюрихское издательство "Амман" устраивает каждый раз грандиозную шумиху вокруг новых переводов Достоевского. Так что бестселлерами становятся и книги классиков, если умело их продавать. В целом "востребованность" русских авторов в Европе скромна. Нишу русских писателей занимают авторы местные, пишущие на туземном наречии и обслуживающие стереотипные представления и ожидания читателей: Владимир Каминер - в Германии и Андрей Макин - во Франции. Но и их уже практически "смыла" украинская волна. После "оранжевой" революции - в Европе мода на украинских авторов. Здесь прямая связь между катаклизмами и тиражами. Если случится что-то в России - снова будут востребованы на Западе русские писатели. К литературе эта "востребованность" не имеет никакого отношения.
РГ: Россия - Почетный гость книжного салона. Насколько ощутим в Швейцарии интерес к этому событию?
Шишкин: Интерес к России здесь всегда поднимается, когда ее начинают бояться. То, что показывают о России по ТВ и пишут в газетах в последнее время - убийства журналистов, разгоны демонстраций, шантаж энергоносителями, отсутствие внятности в передаче власти и прочее, - все это снова подогревает интерес к непонятной гигантской стране. Книжный салон, встречи с авторами - возможности для швейцарцев что-то понять о России, а для русских писателей - что-то объяснить. Если они, конечно, сами понимают, куда идет Россия.
РГ: Ваша книга "Русская Швейцария" впервые вышла на русском в Швейцарии. Вы писали ее для Швейцарии или для России?
Шишкин: Я написал ее для себя, потому что хотел что-то подобное прочитать, но ничего не нашел. Наверное, это вообще главный стимул для писания книг. Ты хочешь что-то понять, узнать - ищешь и не находишь. И тогда ничего не остается, как написать самому. Но получилось, что эта книга, скорее, о России, чем о Швейцарии. Когда-то в школе нас учили фантастической русской истории, придуманной взрослыми умными дяденьками для совращения малых сих, - вот бы им всем по жерновному камню на шею, как сказано в Евангелии! Мне очень хотелось понять, что было с Россией на самом деле и почему все всегда хотят как лучше, а получается та каша, которую мы расхлебываем, и, похоже, нет никаких шансов расхлебать. И вот я написал историю моей страны, отраженную в швейцарском зеркале. В Цюрихе "Русская Швейцария" вышла в переводе на немецкий язык, о ней много писали, дали премию, приглашали с чтениями. Но в переводе это получился литературно-исторический путеводитель. Баррикады в бесконечной русской борьбе идей в переводе вдруг стали невидимы. Можно перевести слова, но не получится перевести читателя, того, кто понимает, что между строк. Что касается пользы от моей "Русской Швейцарии" как от реального путеводителя, то знаю, что для гидов, работающих с русскими туристами, моя книга стала основным пособием. Сам видел соотечественников в Люцерне с этим увесистым томом наперевес. Когда-то Карамзин приехал с "Новой Элоизой", после него приезжали с его "Письмами русского путешественника". Теперь хочу извиниться перед теми, кто едет сюда с "Русской Швейцарией" под мышкой, что получился такой увесистый фолиант. Сокращал как мог. Просто материала уйма.
РГ: Вы пишете в своей книге, что "русским теням" тесно в Швейцарии. Почему Швейцария так привлекала русских писателей и революционеров? И почему, стремясь сюда, они здесь часто тосковали?
Шишкин: Писателей нужно все-таки отделить от революционеров. Одних эта страна привлекала как культурный миф, другим здесь было вольготно печатать прокламации и мастерить бомбы, чтобы переправлять их в Россию. Не страна, а большая коммуналка, не протолкнешься! Достоевский пишет Майкову: "Никого-то не знаю здесь и рад тому. С нашими умниками противно и встретиться. О бедные, о ничтожные, о дрянь, распухшая от самолюбия!.. Противно! С Герценом случайно встретился на улице, десять минут проговорили враждебно-вежливым тоном с насмешками, да и разошлись". Герцен отвечает ему взаимностью и пишет Огареву: "Роман Достоевского я частью читал в "Русском вестнике" - в нем много нелепого". Это о "Преступлении и наказании". А вообще-то в Швейцарию приезжали, потому что жить за границей было естественно. Это у нескольких русских поколений, выросших за "железным занавесом" в XX веке, выработалось нездоровое отношение к жизни за кордоном. Какая разница, где жить физически, важно, за какую страну болит душа.
РГ: Как вы лично ощущаете себя в Швейцарии? Как полноправный житель Швейцарии или как одна из "русских теней"?
Шишкин: Что это вы меня в "тени" записываете? Я очень даже плотный на ощупь. В Швейцарии я не эмигрант - просто семейные обстоятельства. И гражданство у меня и швейцарское, и русское. В Швейцарии ощущаю себя тем же, кем и в России, - пишу по-русски. Здесь не география важна, а идет текст или нет. Швейцарцы очень похожи на русских тем, что уверены: иностранец никогда не сможет их до конца понять. Как жителю Швейцарии, мне вроде бы открыты любые двери. Но сколько бы дверей я ни открывал, все равно окажусь перед закрытой, за которую ход только своим. А захотелось по-настоящему понять эту удивительную страну, символ тихого земного рая и одну из лидирующих стран в мире по числу самоубийств. Каким образом получился этот полудетский уголок, который обошли войны, революции, катастрофы, диктатуры, национальная резня и нищета? Ответ, вычитанный у швейцарских историков, меня совершенно не удовлетворил: Швейцария появилась на свет такой нейтральной, такой уникальной и хорошей, подарившей миру Красный Крест и приют для всевозможных беженцев, потому что швейцарцы такие хорошие - взяли и построили себе страну по образу и подобию. Швейцарские историки называют свою страну Sonderfall - особый случай. А мне в особые случаи не верится. И стоит только углубиться в историю, как становится ясно: швейцарцы в их прошлом ничем не лучше своих соседей, все жили по тем же законам пожирания слабейшего. Почитать о том, что творилось здесь в начале просвещенного XIX века - прямо ужасы времен Средневековья: гражданская война, озверение, разруха, нищета, - все "как у взрослых". Никаких Sonderfall не бывает. В результате Швейцарию практически сожрала Франция при Наполеоне. А появилась нейтральная Швейцария, потому что на Венском конгрессе никто из властителей мира не хотел, чтобы лакомый кусок достался другому. И если мир постоянно делят между собой большие и маленькие "паханы", то им как раз и нужна такая вот "Нейтралия", где всегда царит перемирие и можно прятать вырванные у трупов золотые зубы и прочее награбленное добро. Так что швейцарская нейтральность и порядочность не столько заслуга, сколько условия весьма выгодного контракта. Последней "русской тенью" я себя точно не ощущаю. Скорее звеном между теми, кто писал до меня и будет после. Мы ведь только в начале русской литературы. Сколько нам? Практически два века. А сколько еще поколений и веков впереди? Даст Бог, мир и буквы еще поживут.