Поделиться
Встретились как-то Штирлиц и Гоша Куценко…
Празднование Победы было на наших телеэкранах, как и следовало ожидать, в основном ритуальным. Как мы и догадывались, судя по давно знакомым фильмам "Освобождение" (Первый канал) и "Семнадцать мгновений весны" (ТВ Центр), Жуков и Штирлиц с разных сторон и разными средствами приближали "этот день".
Они не встретились в Берлине 45-го, но зато теперь майскими вечерами регулярно встречаются в российском эфире. Это уже традиция.
Праздничный концерт тоже традиция. Но на сей раз была сделана попытка ее как-то модернизировать. Концерт состоялся не в стенах, а у стен Кремля, непосредственно на Красной площади. А песни войны и о войне в новых аранжировках исполнял весь цвет молодежного шоу-бизнеса плюс Лещенко, Газманов и почему-то Василий Лановой, минус Иосиф Кобзон и Алла Пугачева. Зрелище получилось неровным. Новая поросль постсоветской эстрады примерила на себя пилотки, гимнастерки и военную лирику от "Синенького платочка" до "Здесь птицы не поют, деревья не растут…". Кому-то эта экипировка шла больше, кому-то меньше, но само шоу можно было смотреть. В отличие от тех торжественно-казенных концертов, что обыкновенно проходят в Кремлевском дворце.
Было по крайней мере любопытно: кто на что из нынешних попсовых фаворитов толпы способен. Гоша Куценко не "потянул", "Корни" и "Фабрика" просто порисовались, киноартист Дюжев перенапрягся, зато Григорий Лепс с песней Высоцкого был велик.
Собственно мы увидели продолжение, но только в сыром виде, проекта "Старые песни о главном". В какой-то мере он позволил заглянуть за горизонт: представить, как следующие поколения будут вспоминать все еще кровоточащую, фантомно мучающую сегодня нас победную войну.
Наверное, так же, как нынешние поколения поминают Отечественную войну 1812-го года — нечто костюмированно-патриотическое. Будут свои "гусарские баллады". Будет и другое. Война 41-го — 45-го годов станет сугубо историческим материалом для философско-художественных обобщений об устройстве Мира, о хаосе и космосе людского общежития, наподобие, страшно сказать, "Войны и мира".
Изменения и подвижки этого свойства идут на глазах, хотя и незаметно. Взять хотя бы немецкий фильм "Бункер", показанный на канале "Россия" накануне 9-го Мая. Невеликое произведение, посвященное последним дням окопавшегося в комфортабельном бомбоубежище Гитлера.
Собственно ничего нового мы из него не узнали. Неврастеничный фюрер с заложенной за спину дергающей левой рукой, его бесконечные истерики, бракосочетание с Евой и самоубийство…
Интересен не сюжет, а мотив. Мотив власти Утопии над индивидом. В том числе и над тем, кто ее сочинил, кто прельстил и обольстил целую нацию.
От национал-социалистической Утопии уже остался один ее железобетонный шмат, но она не сдается, поскольку уже забралась в подкорку. За пределами бункера дымящиеся развалины столицы Третьего рейха. "Германия во мгле", — как сказал бы великий фантаст прошлого века Герберт Уэльс. А внутри фюрер, человек-развалина любуется макетом заново отстроенного Берлина, имперской столицы мира вместе с автором его — архитектором Альфредом Шпеером. Строит планы на будущее. Тот же фантаст, может, и назвал бы их обоих "берлинскими мечтателями".
Расставания с утопиями человечеству даются очень уж непросто. А когда они даются, то является потребность в новых утопических горизонтах.
Song № 1 — песня о Родине?
Сейчас их (утопических горизонтов) — два. Один — Глобализм. Другой — Антиглобализм. (Как еще совсем недавно было: один — Коммунизм, другой — Антикоммунизм.)
В ХХI веке оружием той и другой армии, помимо экономики и спорта, служит массовая культура и в первую очередь поп-музыка. И здесь главное не участие, а победа. Как на индивидуальном уровне, так и на национально-государственном.
И здесь победу от поражения не так-то просто отличить. Даже в спорте, где существуют четкие критерии: метры, секунды, голы…
Вроде мы и проиграли хоккейное первенство, но с достоинством. Последняя шайба с финнами — подвох судьбы. Мы говорим себе: "Это игра". Николай Давыденко проиграл в субботу Надалю. Но как он играл! Кто видел трансляцию по плюсовому каналу НТВ, тот не забудет.
О спортивной и музыкальной сторонах Чемпионата Европы по поп-музыке (в просторечие: конкурс "Евровидение") уже все сказано. Мы себя, судя по общему тону нашей прессы, назначили, как и в прошлом году победителями. "Серебро" с бронзовым отливом сочтено дороже золота. Пуще всех ликовал Андрей Малахов на Первом канале. И вообще зрелище в ночь с субботы на воскресенье в студии программы "Пусть говорят" было дикое. Ведущий со своим парикмахерским произведением на голове смотрелся гламурным дикарем. И речи там звучали дичайшие. Хинштейн что-то выкрикнул о торжестве православной культуры. Киркоров торжествовал по поводу того, что мы впереди планеты всей не только уже в области балета.
Кипевшие патриотические чувства плескались через край, лишь изредка остужаемые репликами отдельных гостей о малозначительности самого конкурса в музыкальном отношении, о преобладании в нем политики, комплексов слаборазвитых стран. А кто-то опустил это пафосное общеевропейское мероприятие до гейпарада.
Малахову все было нипочем; он мгновенно переключился на разоблачение русофобки Сердючки. Поводом стала строчка в пародийном номере на всю среднеевропейскую тупую попсу: "Раша, гудбай". Бедолага Верка до этого напрасно оправдывалась. Если вы пришли в комнату кривых зеркал, то посмейтесь над собой, а не разбивайте их.
И потом чем кумушек считать трудиться… Чем вслушиваться в тексты Сердючки, вникните в слова песни "серебряных" девушек, которой мы так гордимся на всех каналах. Вот один из вольных переводов с английского небольшого ее фрагмента:
"Вижу, мальчик, ты клеишься ко мне. Но лучше поостынь. Ты хочешь попытать со мной удачи. Ведь я сразила тебя наповал. Неужели ты не видишь, как я двигаюсь? Обрати внимание на мое платье, на мою сияющую кожу. Знаешь, у меня есть место, где ты еще не бывал. Притормози, мальчик. Ты ведь не хочешь, чтобы я в тебе разочаровалась. Поэтому перестань делать сам знаешь что!"
Конечно, эту незамысловатую эротическую дразнилку с "цепким битом и отменным бриджем" можно истолковать как патриотическую песню о Родине перед лицом похотливого "мальчика" ЕС. Чем собственно по факту и занимался Андрей Малахов со своими восторженными гостями.