Политологи: как России строить отношения с "Русским миром" во всем мире

Велика Россия, но "Русский мир" еще просторнее. Как нам жить в нем и с ним, вчера обсуждали известные российские эксперты-политологи.

О понятии "Русский мир" в очередной раз напомнил политической элите президент РФ Владимир Путин в своем Послании к Федеральному Собранию. Глава государства считает: особенно важно, чтобы русский язык "никогда не становился языком ненависти или вражды, ксенофобии и национализма" и на "живом пространстве" многомиллионного русского мира стало возможным говорить об общности культуры, традиций и нравственных ценностей.

Политологи тему подхватили и развили - естественно, согласившись с президентом (в данном случае с аксиомами не спорят). Правда, даже бесспорные утверждения они постарались обосновать и доказать, тем более что сама тема взаимоотношений России и "Русского мира" не обсуждалась в широких общественных кругах достаточно давно.

По мнению Вячеслава Никонова, главы фонда "Политика", открывшего дискуссию, вопрос этот явно назрел. Русские - нация разделенная. Можно долго дожидаться, пока смогут договориться политические элиты государств, где по собственной воле или по воле судьбы оказались наши соотечественники. Но общая тенденция к сближению налицо, о чем свидетельствует и объединение православных церквей. И слово "русский" уж точно нельзя отдавать на откуп националистам, как это происходило в последнее время: в нем слишком много смысла, важного для всех нас.

Подробный доклад на "круглом столе" сделал директор Института этнологии и антропологии РАН, председатель комиссии Общественной палаты по вопросам толерантности и свободы совести Валерий Тишков. С научной обстоятельностью Тишков разделил "Русский мир" на неравные группы: "старый русский" и "новый", куда входят как эмигранты в дальнем зарубежье, так и соотечественники, оказавшиеся в странах СНГ и Балтии после распада СССР. При этом Тишков был далек от того, чтобы всех без разбору соотечественников записывать в ряды "Русского мира", о котором говорил президент. "Молчаливая диаспора - это не мир, - сказал он, - это просто эмиграция. Мир - это те, кто неравнодушен к тому, что происходит в России, и чувствует связь с ней, кто предпринимает некие действия, чтобы ситуация в стране изменилась. Чаще - к лучшему, но иногда и наоборот, и это тоже нельзя сбрасывать со счетов. "Главное в данном случае, - считает Тишков, - это сам факт ощущения связи и демонстрируемое отношение к России, будь это потомки русских эмигрантов, сохраняющие Форт Росс в Калифорнии, или же борцы против "кремлевских режимов", окопавшиеся в Лондоне".

По мнению Тишкова, очень распространенная ошибка - считать, что все наши зарубежные соотечественники прямо-таки жаждут немедленно приехать обратно в Россию (в связи с чем некоторые политики говорили о "25 миллионах русскоязычных переселенцев"). Это совсем не так, русскоязычные эмигранты давно сделали выбор в пользу тех государств, где они сейчас живут и к которым проявляют лояльность. Однако отношение к России может меняться в лучшую сторону даже у тех, кто изначально ощущал себя "беженцами", - именно в этом и состоит главная цель любых наших шагов к сближению с зарубежным "Русским миром".

Директор института этнологии и антропологии ответственно заявляет: "Нам нужен "Русский мир" для России, а не "Русский антимир" или "другой Русский мир". Мы должны понять, каковы у русских диаспор интересы, что им важно, на каких началах должен строиться наш диалог, чтобы современная Россия стала для них по-настоящему привлекательной и близкой. Диаспорам совсем не безразлично, какую политику осуществляют власти в "стране исхода", хотя бы потому, что людям важно сохранять надежду вернуться на родину, если в стране их нынешнего пребывания условия жизни станут ухудшаться, а в России, наоборот, меняться к лучшему. "И даже безотносительно возможного переезда у них присутствует символический интерес - это иметь в качестве родины благополучную страну с позитивным имиджем, чтобы через этот имидж лучше поддерживать и отстаивать собственную идентичность перед вызовами ассимиляции в стране пребывания", - говорит Тишков. И вспоминает, как русскоязычные иммигранты, например в США, с гордостью говорили ему, что "только мы и можем делать настоящую математику в Силиконовой долине".

При этом, отмечает Тишков, поражает феномен: русские диаспоры далеко не так прочны и сплочены, как другие (армянские, греческие, китайские), а имидж России и русских сохраняется (не без помощи политиков тех или иных стран) намеренно низким и во многом отрицательным. А диаспора порой выбирает негативную, а вовсе не позитивную позицию по отношению к России и очень часто только выигрывает от этого не только в стране пребывания, где "поливать" бывший Советский Союз помоями считается хорошим тоном, но и на бывшей родине: "Мы принимаем их, даем визы и жмем руки как "героям" и "борцам за правду", не понимая, что они просто едут сюда "срубить легких денег", - возмущается Тишков.

По мнению выступившего в дальнейшей дискуссии научного руководителя ГУ-ВШЭ Евгения Ясина, "Русский мир" - это среда, где укоренилась русская культура. Необязательно классическая - современная тоже. Наша задача - строить "благожелательный" русский мир и эту культуру всячески поддерживать.

Как считает член Общественной палаты Вячеслав Глазычев, совершенно напрасно упускают из поля зрения такие сегменты этой самой русскоязычной культуры, как русский сегмент Интернета (где обсуждается все - от моделей газонокосилок до политики в Прибалтике), русскоязычную поп-музыку, по-прежнему популярную на постсоветском пространстве, а также "эмоциональные факторы" - например, тягу людей к поиску собственных корней, которая порой заставляет "стопроцентного американского профессора" держать в бумажнике фотографию бабушки, эмигрировавшей из Могилевской области.

А представитель американского сегмента "Русского мира" директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности Николай Злобин вообще сказал, что он - обитатель США - изначально не понял смысл понятия "Русский мир". Для него это в первую очередь сама Россия, а уж потом все диаспоры, вместе взятые. Главным он считает "повысить привлекательность" образа России для тех, кто оказался вне ее пределов. "Русский мир - это не прошлое, а будущее, хотя и история, конечно, не может быть забыта. Но мы должны гордиться не своим отличием от других, а понять, как именно мы можем вписаться в глобальные процессы, отказаться от кондовых методов и сделать Россию действительно близкой и популярной для всех, кто так или иначе чувствует свою с ней связь".