Поделиться
В прошлый свой визит рижские гости показали на Новой сцене Большого театра эстетически изысканные спектакли - вердиевскую "Аиду" и барочную редкость - "Альцину" Генделя. Соответственно Большой театр съездил в Ригу с собственными постановками - "Любовью к трем апельсинам" Прокофьева и "Турандот" Пуччини. В нынешнем "латвийском сезоне в России" ЛНО привезла в Москву "Леди Макбет Мценского уезда" Шостаковича, поставленный к столетию композитора, и самую свежую премьеру своей афиши - "Кармен" Бизе.
Оба спектакля - продукция директора ЛНО и режиссера Андрея Жагарса, известного и своей московской работой - постановкой "Набукко" в Новой опере. В стилистике Жагарса - остросовременное прочтение партитуры, и "Леди Макбет" Шостаковича, показанная на сцене Большого театра, не оказалась исключением.
Небезызвестную благодаря очерку Лескова и музыке Шостаковича историю уездной купчихи Измайловой, томившейся от скуки в позапрошлом веке, Жагарс переформатировал в актуальный сюжет из жизни современной российской глуши, существующей в сложном симбиозе скуки, застойной депрессии, алкоголизма и криминала. На этом фоне выросшее из полной душевной опустошенности влечение жены торговца Катерины к захолустному мачо Сергею могло закончиться только криминальной развязкой.
Сценограф Иева Юрьяне выстраивает унылый застойный "пейзаж" с безликим бетонным фасадом общаги с выбитыми стеклами, к которой примыкает "новодел" - деревянная терраска дома торговцев Измайловых: здесь на красном обшарпанном диване, покрытом ковриком с лебедями, мается от скуки молодая красивая блондинка (Айра Руране), смотрит по телеку порнографию обросший щетиной, спившийся свекр Катерины Борис Тимофеевич (Самсон Изюмов), а насмотревшись - гоняет невестку в припадке бессильной ярости резиновой мухобойкой, здесь же поддает водку, закусывая прямо из холодильника, вечно отчаливающий "по делам" супруг красавицы Зиновий Борисович (Олег Орлов).
Бытовая драма разворачивается естественно, как в жизни: Катерина ссорится со свекром, игнорирует спившегося мужа и выражает протест злыми репликами: "сам крыса!" и упрямым резким звучанием звонкого сопрано. Хор, точнее обыватели
Н-ска - бомжи, алкоголики с бутылками водки в руках, особы известного рода, взрослые мужики в трениках, гоняющие надувное колесо по пустырю, - все в тон героине взрываются упрямыми воплями, словно выплескивая многовековую российскую тоску, описанную не только пером Лескова, но и жутковатой в интерпретации дирижера Гинтараса Ринкявичуса музыкой Шостаковича.
Ринкявичус создает массивное, "тоталитарное" звуковое полотно, вбирающее в себя трагические акценты всего Шостаковича, где слышатся и обрывки темы "нашествия", и "расстрельные" очереди, и "чувственные" накаты, окрещенные современниками "порнофонией", где даже сатирические, ломаные ритмы неожиданно превращаются в свинцовые по плотности звучания тутти, сквозь которые пытается прорваться "глас" вопиющего хора.
Катерина в этом тихом и громком кошмаре встречает Сергея - длинноволосого красавца-"жеребца" в цветастой рубахе с медной бляхой на ремне (Александр Антоненко), и жизнь ее наполняется - не смыслом, а сексом, страстью и страхом призраков убиенных ею ненавистных свекра и мужа. Финал Катерины известен - каторга и самоубийство. Правда, у Жагарса обезумевшая от непосильной душевной травмы Катерина душит - уже не просто от ревности, а как серийный убийца, разлучницу Сонетку, а потом бросается под свинцовый стук оркестра в гигантский проем пустоты. Емкая и трагичная метафора лишенного смысла жизненного пути.