В ночь с 23 на 24 октября исполнилось 45 лет со дня начала наиболее критической стадии "карибского" или, как его именуют на Кубе, "октябрьского" кризиса, когда мир находился на пороге ядерной войны.
О памятных событиях 45-летней давности мы беседуем с генерал-лейтенантом госбезопасности в отставке, бывшим начальником аналитического управления КГБ СССР Николаем Сергеевичем Леоновым, который первым из советских граждан познакомился сначала с Раулем, а потом с Фиделем Кастро.
Российская газета: Известно, что Карибский кризис не возник спонтанно и у него была своя предыстория. Чем были обусловлены события октября 1962 года?
Николай Леонов: В годы революционной борьбы в горах Сьерра-Маэстра помощь Фиделю была бы нужна и желательна, но до 1959 года она со стороны Советского Союза ему не оказывалась. Кастро сам неоднократно заявлял, что СССР не принимал никакого участия в подготовке и осуществлении Кубинской революции. Более того, могу вас уверить, что в декабре 1958-го - январе 1959 года, когда победила революция на Кубе, в Кремле вообще не знали о Фиделе Кастро и его ближайших соратниках. А по каналам межпартийной информации, которая направлялась через Народно-социалистическую партию Кубы, сообщалось, что Фидель Кастро исповедует политику, противоречащую классическому марксизму и пролетарской революции.
Поставка ракет на Кубу из СССР в 1962 году была инициативой Никиты Хрущева. После провала операции в заливе Кочинос в 1961 году стало ясно, что американцы не оставят Кубу в покое. Известна знаменитая фраза Хрущева: "Надо засунуть американцам ежа в штаны". Ее итогом и стала установка ракет среднего радиуса действия на Кубе. Фидель с учетом реальной опасности, которая угрожала революции на Кубе, не отверг эту идею. Хотя он прекрасно понимал: размещение ракет приведет к изменению стратегического ядерного баланса в мире между социалистическим лагерем и Соединенными Штатами.
РГ: На ваш взгляд, с чем можно сравнить операцию с кодовым названием "Анадырь" по перемещению ракет на Кубу?
Леонов: Эта операция является уникальной, не имея по задумке и осуществлению аналогов в мировой истории. Переместить скрытно сорокатысячную армию, огромное количество боевой техники - авиацию, бронетанковые силы и, конечно же, сами ракеты - такая операция, на мой взгляд, является образцом штабной деятельности. Равно как классическим примером дезинформации противника и маскировки. Например, ракеты при транспортировке на самом острове попросту не вписывались в узкие кубинские дороги. И их приходилось расширять.
Если говорить откровенно, карибский кризис - самый крупный провал за всю историю американской разведки. Скажем прямо - ЦРУ откровенно "проморгало" переброску такого большого количества людей и оружия с одного полушария в другое, причем в непосредственной близости от США.
РГ: Правда, что о сути самой операции не знало большинство из наших людей, направлявшихся в эту экспедицию?
Леонов: Думали, речь идет о подготовке военных маневров где-то на Севере. Этому способствовало и то, что сама операция имела кодовое название "Анадырь". В целях конспирации на суда грузили маскировочные халаты, лыжи, чтобы создать иллюзию "похода на Север" и тем самым исключить любую возможность утечки информации. У капитанов судов имелись соответствующие пакеты, которые нужно было вскрыть только после прохождения Гибралтарского пролива. Что уж говорить о простых моряках, если даже капитаны судов не знали, куда они плывут. Представляете их изумление, когда, вскрыв пакет после Гибралтара, они читали: "Держать курс на Кубу". Для маскировки военные, которых, естественно, всю поездку нельзя было держать в трюмах, выходили на палубу, одетые в обычную одежду. И все это американцы проглотили.
РГ: Пять лет назад, в 2002 году, вы встречались с бывшим главой Пентагона Робертом Макнамарой во время его визита в Москву?
Леонов: Действительно, Роберт Макнамара приезжал в Москву на конференцию, посвященную 40-летию Карибского кризиса. В разговоре он признался, что большинство в политической элите США в октябре 1962 года настаивало на ударе по Кубе. И даже уточнил: 70 процентов лиц из тогдашней администрации США придерживались подобной точки зрения. К счастью, для мировой истории возобладала точка зрения меньшинства, которой придерживались сам Макнамара и президент Кеннеди. В итоге кризис разрешился мирно и страны не оказались ввергнуты в атомную катастрофу. США не стали наносить удар по Кубе, а Москва вывезла свои ракеты с острова.
РГ: Говорят, что Фидель рвал и метал, когда узнал о решении Хрущева вывести ракеты с Кубы.
Леонов: Конечно, Фиделя, как человека прямого и честного, не могло не обидеть то, что Москва не поставила его в известность о принятом решении. Хрущев послал свои "примирительные письма" Кеннеди, не уведомив Фиделя. Кастро, безусловно, был разгневан. Я хорошо помню лозунг, который тогда пестрел на Кубе: "Никита, Никита, локеседа, но кито". Он означает: "Никита, Никита, если ты что-то дал, не забирай это обратно". Переговоры между кубинцами и нашими представителями после завершения Карибского кризиса проходили крайне тяжело. Уровень недоверия, непонимания в позициях сторон был таким, что однажды Че Гевара вынул из кобуры свой пистолет и предложил нашему переводчику застрелиться. Хотя тот ни в чем не был виноват.