Поделиться
Новый праздник родился, конечно же, не случайно, а взамен 7 ноября, которое крайне неуклюже попытались в 90-е годы переименовать в День примирения и согласия.
Нет, однако, ничего более противоречащего сути октябрьских событий 1917 года, чем "примирение и согласие". "Кровавый жест ХХ столетия", как определил революцию один поэт-эмигрант, надолго расколол страну, вверг ее в состояние гражданской войны, разделил общество на борющиеся друг с другом классы, вытолкнул из страны лучших ее представителей, навесив колючую проволоку между "материковой" и "островной" (по Дмитрию Лихачеву) русской культурой.
Сама по себе эта признанная всеми историческая реальность, однако же, не прибавила смысла и 4 ноября - новоявленной "красной дате", которая не имеет, как я уже писал (по другому поводу) неделю назад, ни содержательных, ни даже календарных обоснований. Более того, во всех странах любой национальный праздник (интернациональные 8 Марта или 1 Мая - не в счет) непременно связан с определенным историческим событием (взятие Бастилии, обретение независимости, победа в войне и т.д.), но никак - с решением социально-политической задачи, коей является что "примирение и согласие", что "народное единство".
Безусловно, кризисные периоды вызывают к жизни и то, и другое, но только на определенное время, более или менее длительное. В российской истории так действительно было и в 1612-1613 гг., и в 1812 г., и в 1941-1945 гг., когда речь шла о выживании страны, об изгнании иноземных захватчиков. (Помните, как у Жванецкого: все у нас есть - и чувство долга, и чувство взаимовыручки, только, чтобы все это проявилось, "большая беда нужна".) Однако подобное состояние сохранялось недолго. Разве что официальная советская пропаганда десятилетиями декларировала "народное единство", которое, однако, на бытовом, фольклорном уровне воспринималось согласно известной формуле: "Народ и партия едины, различны только магазины".
Анекдот анекдотом, но общественное согласие в условиях мирного времени обеспечивается не указанием сверху, не единогласием партийных съездов, а через приемлемое для всех консенсусное целеполагание, через профилактику, а если это не удалось, через скорейшее разрешение различных по происхождению социальных конфликтов и их последствий.
Как это ни покажется странным многим современным отечественным политологам и политтехнологам, в политической сфере наиболее стабильна и устойчива конструкция, опирающаяся на различные, пусть даже противоречивые и разнонаправленные, интересы - при том условии, что они не загнаны в подполье, а свободно проявляются и свободно конкурируют между собой (в том числе за представительство в парламенте). При этом согласие достигается не между политическими силами, вступающими в состязание (их должны примирять общие и незыблемые, всеми соблюдаемые правила игры), а на более высоком уровне - на уровне общественного сознания, в котором демократия и связанные с ней процедуры укореняются как неоспоримая ценность.
Вспомним хотя бы электоральные битвы в так называемых зрелых демократиях. Ни в Соединенных Штатах, ни во Франции, ни в других странах, где выборы разделяли людей на два противоборствующих политических лагеря, это не приводило к расколу общества, которое принимало вердикт избирательных урн, оставаясь верным основополагающим для него ценностям. Даже Украина с ее еще отнюдь не зрелой демократией если пока и не научилась, то старается научиться искать неконфронтационные варианты решения проблем.
Приведенные примеры свидетельствуют и о необходимом присутствии в политической жизни эффективной оппозиции. Как мне уже приходилось писать в одном из комментариев, сильная и умная оппозиция держит власть под жестким контролем, позволяющим, среди прочего, избегать злоупотреблений, в том числе коррупционных. Оппозиция открывает власти глаза на ее недоработки, не дает расслабиться, да и просто подсказывает идеи и решения для практического применения. Говоря коротко, власть дает работу оппозиции, оппозиция дает работу власти. А вместе они составляют единство и борьбу противоположностей, где обратим особое внимание на слово "единство".
Еще одно поле раздора в современной России - межнациональные отношения. Так, по данным информационно-аналитического центра "СОВА", только с начала 2007 года в 35 регионах России в "расистских инцидентах" пострадало не менее 395 человек, 40 из которых погибли.
Эта тема требует отдельного разговора. Я бы указал на один из факторов обострения национально-этнических проблем - попытки переложить всю ответственность за неустроенности бытия на внешних и внутренних врагов, от "мировой закулисы" до "пятой колонны". Стоит ли говорить, что подобная установка не служит целям объединения страны, в которой даже административно-территориальное устройство учитывает этнический компонент. Так что разжигание националистических чувств, более того, представляет собой угрозу не только для жизни "понаехавших", но и для целостности государства.
Увы, тот же праздник 4 ноября уже фактически перехвачен ксенофобами. ДПНИ и прочие ультранаци получают неведомым образом моральную (и не только) поддержку тех политиков, которые разыгрывают националистическую карту. И, что еще опаснее, рассчитывают с таким козырем на руках приобрести дополнительные голоса на предстоящих выборах, отчетливо уяснив превалирующие в общественном мнении настроения. Тем временем вместо того, чтобы вскрыть рану, ее загоняют вглубь общественного организма. Чего стоит, в частности, возведение в ранг закона запрета на указание этнической принадлежности и преступников, и их жертв.
Бесспорно, конечно же, и еще одно наблюдение: народного единства не достичь без преодоления раскола по линии "бедность-богатство". Материальная необеспеченность значительной части населения на фоне льющегося на страну нефтедолларового дождя - очевидная угроза прочности социальной ткани. Скажу больше: это и угроза национальной безопасности, поскольку бедность делает государство весьма уязвимым и вызывает к жизни такие формы протеста, которые действительно способны породить "народное единство", но с отрицательным, разрушительным зарядом. Политика же предвыборных подачек, возможно, эффективна в краткосрочной перспективе, но никак не в долгосрочной. Там уже нужна стратегия, а не тактика.