Поделиться
Только лечи
Утро Фатимы начиналось так. Шумная веселая суета в кругу семьи: мужа отправить на работу, трехлетнего Астемира - в садик, старшего, второклассника Ильяза, - снарядить в школу. Работала Фатима нянечкой в саду, чтобы пригляд за маленьким был постоянным. Табуловы жили в поселке Московский Усть-Джегутинского района. Квартира расположена очень удобно: одни окна выходят на детский сад, там и сейчас бегает с группой Астемир. Из других виден школьный двор. Ильяз не заходил в школу, пока мама не помашет рукой. Фатима - тихая, домашняя - считала, что в жизни ей повезло, вот только еще бы дочку... И хотя достаток в семье более чем скромный, решились Табуловы на третьего ребенка.
- Невозможно смириться с гибелью Фатимы. Как такое могло произойти? - спрашивают мать Фатимы Светлана Шавтикова и родная тетя Нелли Саидова.
Первым отношение к произошедшему высказал министр здравоохранения республики Умар Хабчаев. Включаю диктофон.
- Я хотела бы побеседовать с медиками...
- Слушал я их басни. Объективной оценки своих действий нет никакой. Лишили жизни молодую женщину. На глазах теряли больную. Что в это время у них в мозгах было? Внутри своей среды не проводили никаких консультаций. Это что, унизительно - консультироваться хотя бы друг с другом? Увольняться никто не собирается, продолжают лечить! Если уселись в кресло, то будто к нему приросли. И главное - чего не хватало? Сейчас в медицину вкладываются большие средства, особенно в сферу родовспоможения, акушерства и педиатрии. Все уже есть - только лечи...
Чего же не хватило докторам, чтобы спасти Фатиму?
В разговоре участвуют замминистра по охране материнства и детства КЧР Татьяна Аргунова, главный акушер-гинеколог республики Тамара Кипкеева, врачи женской консультации поселка Московский и республиканской клинической больницы.
- На прием Табулова пришла 14 июля, - говорит акушер-гинеколог женской консультации поселка Московский Сергей Смирнов, стаж его работы тридцать лет. - Я поставил ей восемь недель, это называется у нас "ранний охват". По многим параметрам она попадала в группу высокого риска. Я написал в плане - "профилактика невынашивания беременности".
История приняла трагический оборот, когда опытного Смирнова перевели на работу в роддом, и Фатиму стала вести врач Светлана Танбиева, стаж работы которой чуть больше года.
- Фатима приходила каждые две недели, как положено, - говорит Танбиева. - Она была очень бдительной, но ни на что не жаловалась.
Из письма матери погибшей в "Российскую газету": "Она жаловалась на боли, общую слабость, головокружение".
- Врач советовал племяннице пить но-шпу, мол, бывают всякие беременности, - вступает тетя Фатимы.
-Это не в моей манере говорить "всякая беременность бывает", - возражает Танбиева. - Почему она мне не жаловалась? Я же не могу за нее отвечать!
Молчаливое сердечко
В первых числах августа "ни на что не жалующаяся" Фатима обратилась в Усть-Джегутинскую районную больницу, где пролежала 18 дней с диагнозом: "угроза прерывания беременности". После выписки ей обязаны были сделать контрольное УЗИ. Однако этого не произошло - отсутствовал нужный специалист, а настаивать на УЗИ в других медицинских учреждениях почему-то никто не стал.
-Да, упустили мы момент, - говорит Смирнов.
И это - единственное признание вины, которое довелось услышать корреспонденту "РГ" в течение тяжелого четырехчасового разговора со многими врачами, опытными и не очень, принимавшими участие в лечении Фатимы.
В этот период ее ребенок уже находился между жизнью и смертью. По данным патологоанатомического вскрытия, он умер, когда срок беременности был 16 недель.
- Если медики не допускают ошибок, женщины от этого не погибают, - говорит замминистра по охране материнства и детства Татьяна Аргунова.
Фатима продолжала надеяться, что в третий раз станет матерью. Тем временем в ее организме с каждым днем неуклонно нарастает интоксикация.
- После выписки ей становилось все хуже, она еле стояла на ногах, теряла сознание, - рассказывает тетя.
14 сентября Фатиму еще раз принял доктор Смирнов. Пациентка не ощущала шевеления плода, и он дает ей возможность два дня прислушаться к своему состоянию. Но Смирнов уходит в отпуск, и Фатима снова попадает к Светлане Танбиевой. 27 сентября Танбиева выслушивает сердцебиение плода, что и записывает в обменной карте.
- Светлана, вы действительно прослушивали сердцебиение? - уточняет главный акушер-гинеколог республики Тамара Кипкеева.
- Я уже объясняла, что автоматически это написала.
- А фактически вы слышали его сердечко? - спрашивает корреспондент "РГ".
- Нет, нет.
- И вас ничего не настораживало в состоянии Фатимы?
- Ну, у нее же рос животик...
- Да как же рос?! - несколько голосов.
- Вы должны были акцентировать особое внимание на шевелении плода, - обращается к коллегам Татьяна Аргунова. - Фатима же была в группе высокого риска - и по невынашиванию, и по травматизму, и по развитию позднего токсикоза. Это явная недооценка риска!
Медики молчат.
11 октября Фатима в последний раз попадает к Танбиевой.
Из письма в "Российскую газету": "Она сказала на приеме, что чувствует себя очень плохо, на что врач при осмотре ответила: "Ребенок, бывает, затихает".
Танбиева не находит ничего угрожающего в состоянии Фатимы и направляет ее на плановое УЗИ в город Черкесск к Владимиру Платонову. Фатима задает Платонову вопрос: "Кто у меня будет - мальчик или девочка? Я очень дочку хочу!" Платонов отвечает:
"Срочно ложись в больницу, ребенок умер девять недель назад".
Две смерти Фатимы
Табулову направляют в республиканскую клиническую больницу. С этого момента время для нее идет уже не на дни, даже не на часы - на минуты.
Женщину принимает врач-гинеколог Зухра Абитова. Заведующая отделением Асият Чотчаева, зная о поступлении сложной больной, не производит совместного осмотра, не принимает никакого участия в выработке тактики ее ведения. Чотчаева появляется в отделении только тогда, когда Фатима оказывается на операционном столе. Сейчас Асият Исмаиловна на больничном. Поэтому выяснить, почему она не предприняла надлежащих мер, не удалось. Абитова, не оценив состояние Фатимы как угрожающее жизни, действует самостоятельно и расписывает соответствующий план.
- В принципе этот план еще укладывается в медицинские нормативы, - говорит Тамара Кипкеева. - Врачи надеялись, что Фатима сама разрешится от несчастного бремени, готовили ее к этому. И если бы не дальнейшие осложнения...
До вечера к Фатиме никто не подходит, она лежит в коридоре, отгороженная ширмами. В 18.00 на дежурство заступает кандидат медицинских наук с десятилетним стажем Руслан Лепшоков. Он осматривает Фатиму, назначает все необходимые анализы, но не контролирует их результаты, не уточняет диагноз. Родственники просят о срочной операции. Тщетно. Фатима остается лежать в отделении до утра, хотя ночью несколько раз теряет сознание.
- Руслан, я хочу вас спросить: если умерший плод находился в утробе женщины в течение такого времени, можно ли ожидать, что все пройдет без осложнений? - задает вопрос замминистра по охране материнства и детства Татьяна Аргунова.
- Я никогда не встречался с таким случаем.
- Но вы с кем-нибудь консультировались? - интересуется корреспондент "РГ".
-У нас в связи с ремонтом телефон в больнице не работал...
Утром в субботу состояние Фатимы уже невозможно назвать стабильным. На дежурство заступает Галина Баучиева.
-За сорок лет работы, - говорит она, - я тоже такого не видела... Приняла дежурство, когда Фатима еще могла ходить...
- Где же произошла ошибка? - спрашивает корреспондент "РГ". - В республиканской больнице современное оборудование. Все было, чтобы спасти Фатиму!
- Да какое оборудование? - возражает Баучиева. - Я тридцать лет здесь работаю, и все те же железки. Пациенты лежат на полу, кроватей не хватает.
- Но это временные обстоятельства, связанные с ремонтом. Вы вот-вот зайдете в абсолютно новые помещения, - оправдывается Кипкеева.
- Они боялись рисковать, вот в чем дело, - считает тетя Фатимы. - После случившегося министр здравоохранения мне сказал: "Ее "упустили" врачи еще в поселке, продолжили в Усть-Джегутинской больнице, а добили - в республиканской".
...20 октября Баучиева проводит еще один осмотр, во время которого у Фатимы открывается сильнейшее кровотечение. В истории болезни записано "одномоментная потеря крови - 2,5-3 литра". Баучиева зовет на помощь других врачей, обращается к Лепшокову: "Руслан, быстро за кровью, мы не успеваем!"
- Реанимационные мероприятия действительно не успевали по скорости за потерей крови, - считает Тамара Кипкеева. - А ведь этот случай был предотвратим, вот в чем беда. Будь она правильно диагностирована даже вечером, еще у Лепшокова, ее можно было спасти.
Операция отчаяния
В 17.40 Фатима попадает в операционную уже без сознания. Дежурит очень опытный реаниматолог Людмила Таушунаева - врач высшей категории. Таушунаева вынуждена транспортировать Фатиму в операционную в наркозе, потому что в это время женщина начала умирать. Фатиму спускают с пятого этажа на второй, везут в лифте - для тяжелого больного это испытание. В записях анестезиолога недостаточно подробно изложен ход событий, но все же понять, что тогда происходило, можно. Искусственное дыхание, массаж сердца, препараты восстанавливающие сердечную деятельность... Но когда ее пытаются переложить на операционный стол, останавливается сердце. Остановка продолжается 10-15 минут.
- Это крайне много, - говорит заведующая отделением реанимации Альбина Асланокова. - Думаю, спасти Фатиму было уже нельзя. Даже если бы не дальнейшая потери крови, а она продолжалась бы в течение еще нескольких часов, после такой длительной остановки сердца... Это была операция отчаяния.
Первый анализ крови, который сделали в операционной, показал, что к этому моменту сердце Фатимы уже опустело. По данным статистики, такие пациенты умирают в течение часа, но Фатима еще борется за жизнь. Реанимационная бригада через санавиацию вызывает сосудистого хирурга. Но он не появляется в течение полутора часов! Врачи слишком долго ждут кровь. Родственники достают какое-то лекарство, подняв на ноги всех городских аптекарей. После этой невероятно сложной ночи к Фатиме подходит мама, зовет ее, и Фатима еще пытается открыть глаза. Но в четыре часа утра врачи фиксируют смерть.
- Да, бывают ситуации, перед которыми даже современная медицина бессильна, - говорит Кипкеева. - Но Фатима должна была жить.
...В поселке Московский все идет своим чередом. Вот только второклассник Ильяз, прежде чем вернуться домой из школы, подолгу смотрит на окна своей квартиры.
Когда верстался номер
Министерство здравоохранения КЧР провело два выездных медицинских совета, пытаясь разобраться в причинах смерти Фатимы Табуловой. Семи врачам объявлен выговор. Молодого доктора Светлану Танбиеву, сделавшую запись о сердцебиении ребенка, когда он был уже мертв, перевели в отделение детской гинекологии Усть-Джегутинской больницы. Ее решено послать на курсы обучения. При малейших ошибках ей будет запрещено заниматься профессиональной деятельностью. Галине Баучиевой и Руслану Лепшокову за грубые тактические и лечебно-диагностические ошибки объявлен выговор, вся медицинская документация передана в следственные органы для определения их вины.
Между Министерством здравоохранения КЧР и Научным центром акушерства, гинекологии и перинатологии в Москве существует договоренность о возможности обучения врачей из КЧР в столице в течение года с сохранением зарплаты. Даже проживание министерство готово организовать в общежитии. Для этого врач должен выразить желание пройти обучение. Однако за два года ни один медик в КЧР с подобной просьбой не обратился.