Поделиться
Мировое открытие самого грандиозного современного культурного сооружения в Юго-Восточной Азии состоялось накануне Нового года, когда стеклянный футуристический занавес новенького, только что отстроенного Большого национального театра в Пекине засветился изнутри тысячами неоновых ламп и на его огромной оперной сцене появились древнерусские персонажи оперы "Князь Игорь” Александра Бородина. Все дни необычных гастролей российского театра наблюдал обозреватель "РГ”.
Театр Олимпа
Этого события в Китае ждали почти десять лет. Именно столько - с 1998 года тянулась история сооружения Большого театра в символическом квадрате Пекина Тяньаньмэнь, где сконцентрированы главные иерархические ценности Китая - Запретный город императорских династий, мавзолей с мумией Мао Дзэдуна, здание Большого народного собрания, собирающего в гигантском 10000 тысячном зале съезды коммунистической партии Китая.
Каково же было изумление пекинцев, когда в этот монументальный ряд китайских госсимволов вдруг "летающей тарелкой” проникла ультрасовременная стеклянно-титановая капсула будущего оперного театра - модерновый проект французского архитектора Пола Андрю, прославившегося своими конструкциями аэротерминалов в разных странах мира. Пекинцев раздражало все - и сама идея поместить в древнем сердце города чуждый им оперный театр по западному образцу, не связанный никакой культурной нитью с их любимой и близкой сердцу Пекинской оперой, очаровывающей ариями, акробатикой и творчеством грима. А главное - сам проект Андрю, который воспринимался как "архитектурное насилие”, "плевок” на площадь Небесного спокойствия, на чтимые традиции Китая. Все хотели понять, ради чего правительство намерено тратить баснословную сумму почти в 4 миллиарда юаней на постройку здания для развлечений, когда в стране существуют более насущные проблемы, связанные с бедностью, нехваткой жилья и образованием. Сотни ученых и инженеров включились в дискуссии, писали протестные письма в Центральное правление Китая. Но инициатор проекта, экс-председатель КНР Цзян Цзэминь оставался непреклонен. С задержками, проволочками, но начиная с 2001 года фантастическая стеклянная конструкция Большого пекинского театра начала подниматься из котлована, набирая высоту и слои своего прозрачного полушария, напоминающего с высоты птичьего полета гигантское яйцо утки. Пять тысяч строителей возводили новый культурный символ Китая, закончить который поторопились именно к 2008 году, поскольку ультрасовременное здание на Тяньаньмэнь должно войти в орбиту предстоящей Олимпиады-2008 наряду со строящимися Национальным стадионом и Национальным центром водного спорта.
Опера в капле
Летом 2007 года здание Большого театра, освобожденное, наконец, от строительных лесов, предстало перед горожанами, тут же бросившимися снимать на камеры новое пекинское чудо - гигантскую каплю из стекла, выплывающую, словно мираж, из глади искусственного озера в 30000 кв. метров. На солнце капля мерцает, отражается в зеркале воды, а ночью собирает под своим прозрачным куполом звезды. Выглядит одновременно романтично и футуристично, как марсианский пейзаж. Но у практичных пекинцев вертится каверзный вопрос - во сколько обойдется содержание этого ультраобъекта? Чего стоит отмыть от уличной пыли один только стеклянный купол? Чтобы попасть в новый театр, приходится в буквальном смысле проходить сквозь воду: вход в театр находится на одном из берегов озера и связан со зданием подводным тоннелем длиной метров в 100. И если кто-то случайно упустит эту единственную точку, связывающую улицу со сценой, то обречет себя на то, чтобы долго бегать кросс вокруг озера, рассматривая на другом его берегу светящийся распахнутый занавес из стекла, обнажающий привлекательную вечернюю жизнь театра.
По замыслу Андрю тоннель придает философский смысл всему сооружению: проходя через воду, которая струится над головой по стеклянному потолку, человек освобождается от груза реальных забот и постепенно погружается в другой, вымышленный мир - мир оперы, мечты, в чистую сферу прекрасного. Поднимаясь по эскалаторам на разные уровни, переходя от одних гигантских залов к другим, зритель не только созерцает оперу, слушает музыку, но и любуется 360-градусным обзором Пекина, открывающимся во всей своей красе при свете заката и луне, в тумане или смоге вулканической пыли, придающей видам города мутноватый оттенок дагерротипа. Из гигантских стеклянных проемов - вид на Запретный город, а внутри - бары, алые мягкие диваны для вип-посетителей, укромно отделенные бамбуковыми ширмами, музейные витрины и главное - четыре зала, вмещающие одновременно 6000 потребителей искусства - большой оперный зал на 2017 мест, шикарный концертный холл - на две с лишним тысячи мест, экспериментальная сцена и - театральный зал, специально разработанный для исполнения Китайских традиционных опер - пекинской оперы и оперы Kun.
От флейты до Страдивари
Открылся новейший театр в Китае не Пекинской оперой, а русской исторической оперой "Князь Игорь”, написанной на легендарный сюжет памятника древнерусской литературы "Слово о полку Игореве”. Это название предложил китайцам Валерий Гергиев, приглашенный вместе с труппой Мариинского театра на событие инаугурации еще в 1998 году. Предложение тогда сделал Цзян Цзэминь, инициатор грандиозной театральной стройки, поклонник оперы, музыкант-любитель, увлекающийся игрой на флейте. Услышав выступавшего впервые в Китае маэстро с оркестром Мариинского театра, Цзян был потрясен, и больше ни одна персона для будущего пафосного события не могла его увлечь. Даже спустя годы конкурс предложений, поступавших от музыкантов и коллективов из разных стран на участие в открытии пекинского театра, закончился лаконично: Гергиев и Мариинский театр.
Маэстро в Пекине действительно ждали. В городе - тканевые растяжки с эффектными изображениями костюмированных сцен из "Князя Игоря”. Радийные каналы постоянно сбиваются музыкальной рекламой спектакля, и монументальные "Половецкие пляски” в исполнении Гергиева неожиданным вихрем врываются в квартиры пекинцев, в такси, заставляют вздрагивать посетителей тихих уютных чайных домиков. В самом же театре первых исторических зрителей встречают не портреты китайских руководителей, а грандиозная галерея гигантских, нечеловеческого роста портретов маэстро. Его пронзительный взгляд сопровождает каждый шаг поклонников искусства, терпеливо следующих по алой ковровой дорожке в поисках удаленного необъятными пространствами пустынных холлов зрительного зала. К моменту открытия театра на полу, на стенах уже прочертили указатели движения, и многочисленные гиды в униформе помогают растерянным визитерам не заблудиться на тысячах квадратных метрах, хотя всего месяц назад сотрудники здания сами часто попадали впросак, проводя по три часа кряду в поисках выхода. Для маэстро это путешествие не столь неожиданно. На пресс-конференции, организованной в день его прилета в Пекин, он признался, что не один раз прохаживался здесь в строительной каске вместе с архитектором Андрю и "смотрел, как поднимается театр”. "Для меня такие проекты, как строительство нового музыкального зала”, - объяснял журналистам, собравшимся в новеньком красном пресс-зале, Гергиев, - "подобно тому, как создавали свои знаменитые инструменты великие мастера Страдивари и Гварнери: итальянские мастера знали секрет. И это в строительстве зала - главное”.
Визитная карточка Мариинки
Русский "Князь Игорь” оказался для пекинской публики, конечно, абсолютной экзотикой. Во-первых, неведомая им летописная русская история про борьбу князя из Путивля, жившего почти тысячу лет назад, с половцами, во-вторых, многочасовой оперный эпос с длинными ариями, где подробно излагаются княжеские думы, размышления о судьбе отечества. С другой стороны - зажигательные половецкие танцы, сделавшие "Князя Игоря” классическим музыкальным "сувениром” из России, любовные пряные дуэты Кончаковны и княжича Владимира, хоры - сплошь шедевры, особенно "Мужайся, княгиня”, обращенный к Ярославне и не уступающей по силе вагнеровским братьям Грааля.
Режиссер Мариинского театра и автор постановочной версии "Князя Игоря” Иркин Габитов пояснил: "Вопрос стоял так: мы хотели показать грандиозное произведение, которое имело бы колоссальный успех и отзывы критики. По первоначальному плану это была постановка "Войны и мира” Прокофьева. Но открытие театра в Китае все время откладывалось, и, когда нас оказались готовы принять, мы как раз возобновляли "Войну и мир” в Метрополитен-опера. Решили везти в Китай "Князя Игоря”. Это визитная карточка Мариинки, мы показывали спектакль в 14 странах мира. По масштабу разворота на сцене русской истории и русской культуры трудно найти что-либо подобное”. Надо заметить, что именно в Мариинке в 1995 году сделали эксклюзивную версию оперы Бородина, не поленившись прокопать нотные архивы и восстановить сценарный план, купюры и отдельные номера, не попавшие в окончательную партитуру. Результатом изыскательской работы стало появление на Мариинской сцене самой полновесной музыкальной версии "Игоря” - оперы, не доведенной, как известно, до конца самим композитором. Тогда же реставрировали и добротную, в большом "сталинском” стиле постановку 1954-го года режиссера Евгения Соковнина в роскошных живописных декорациях Нины Тихоновой и Николая Мельникова. "Половецкие пляски” на Мариинской сцене по традиции идут в хореографии Михаила Фокина, созданной еще для "Дягилевских сезонов”. Получился сложный эстетический микст. Для Пекина сценическую версию оперы специально подкорректировали: развернули целиком Второй половецкий акт, добавив восточной пряности княжеской истории. Учитывая, что метро в городе работает до 23 часов, сократили количество антрактов и подрезали финал, закончив спектакль эффектной сценой Ярославны с боярами, пожаром в Путивле и набатом, собирающим народ на борьбу с половецким нашествием.
Путивль под колосниками
Оркестр, хор и солисты Мариинского театра прибыли в столицу Китая прямо накануне спектакля: по традиции слетались из разных точек мира - кто из Петербурга, кто из Баден-Бадена, где уже началась подготовка копродукции "Летучий голландец” Вагнера, кто почти транзитом после гастролей театра в Вашингтоне, где параллельно спектаклям в Кеннеди-центре репетировали хоровые сцены из "Князя”. Технические службы Мариинки начали осваивать сцену театра в Китае с середины декабря, а товарные вагоны, груженные сценографией, реквизитом и костюмами, и вовсе отправились из Петербурга в Пекин в ноябре. Полтора месяца готовился сюжет "Мариинка открывает Большой театр в Пекине”. Тем не менее, накануне премьеры на нервах были все. Юные китайские студентки-переводчицы с экзотическими именами - Катя, Вера, Клава, теряли голову от компьютерной терминологии и технических заданий, сыпавшихся со всех сторон: одно неточно переведенное слово - и занавес не опустился бы или большой тряпичный храм в Путивле уехал бы под колосники. Китайские артисты на ходу осваивали мизансцены массовки, размахивая богатырскими не по плечу щитами воинов Игоревой дружины. Солисты Мариинки спешно приспосабливались к акустике, которая оказалась с секретами - слишком высоко улетал звук, не успевая разнестись по залу. Оркестр, переживший многочасовой перелет и успевший сбросить чемоданы в отеле, напряженно репетировал с маэстро. Надо отдать должное, Гергиев, сам за последние сутки перелетевший из Нью-Йорка в Пекин с короткой остановкой в Москве, чтобы отыграть Рождественский концерт в Зале Чайковского и заодно решить насущные проблемы своего театра, не стал изнурять музыкантов. Репетицию последней сцены почти в полночь отменил. Зато публика и журналисты, задержавшиеся в зале, расходиться не хотели, упорно ждали, чем окончится захвативший их сюжет.
Клич Ярославны
Узнать, как выстроен финал "Князя Игоря” в Мариинском театре, удалось на премьере, приуроченной ко дню инаугурации Большого пекинского театра. Торжественная церемония прошла в холле на верхнем этаже, предназначенном для проведения корпоративных праздников. Маэстро выслушал приветственные речи и быстро удалился к оркестру, который надо было еще как-то удачно акустически разместить перед спектаклем. Оркестровая яма оказалась слишком глубокой. Каждый шаг мариинцев на новой сцене был в прямом смысле пионерским: апробировалось все - и машинерия, и акустика, и светотехника, и пространство. Тем не менее, когда взвился занавес и открыл роскошную картинку старорусской площади с храмом Божьей матери, толпу нарядных бояр, когда начались оперные шествия в духе "слава!” и зазвучал монолитный мариинский хор, стало ясно, что зрелище произведет на пекинцев неизгладимое впечатление. Зал замирал, вглядываясь в рисованные, ручной работы, тканевые декорации - с военными шатрами, деревянными теремами и древними храмами, в шитые цветными камнями и золотыми нитями исторические костюмы, в экспрессивные фокинские пляски, напоминавшие некоторыми своими движениями элементы ушу. Оркестр под управлением Гергиева был точен и в темпераментном вихре танцев кочевников со сверкающими медными и почти шаманскими барабанами, и в суровых, величественных русских распевах, и во вьющихся струнных фигурациях томных девичьих танцев, и в зловещих раскатах набата, концентрирующих энергию трагедии.
Все четыре вечера на пекинского "Князя Игоря” невозможно было достать ни одного билета, и только некоторые из зрителей смогли сравнить особенности разных исполнительских составов в спектакле. Из Петербурга в Китай приехали несколько Ярославн, Игорей и Кончаков с Кончаковнами, и у публики оставались разные впечатления, когда, скажем, Князь Игорь был зрелый воин, герой, готовый искупить свой грех, как у Сергея Мурзаева, или молодой, темпераментный богатырь, проходящий путь воинских побед и поражений (Евгений Никитин), когда Кончак - жесткий, восточный хан с прямолинейными реакциями, как у Алексея Тановицкого, или хитрый, не лишенный византийского шарма правитель, как у Сергея Алексашкина. В скоморошьих по духу сценах, изображающих разгульную русскую попойку, три вечера подряд пел бесшабашного брата княгини Ярославны Галицкого Алексей Тановицкий, с легкостью перескочивший к этому образу от партии Кончака. Певец в отличной форме, и обе его работы выглядели крепко и законченно. Интригующе звучали любовные дуэты княжича Владимира Игоревича в исполнении обладателя высокого, надрывно-лирического тенора Евгения Акимова, и томной, опытной Кончаковны (Злата Булычева), "оплетавшей” Игорева сына руладами низкого грудного контральто. Образом же, неожиданно оказавшемся в эпицентре спектакля благодаря сценическим решениям и финалу с кровавым пожаром в Путивле, стала Ярославна - легендарная супруга Игоря, плач которой вошел в памятники Древней Руси. Спеть этот плач - и есть одна из высших точек бородинской оперы. Молодая певица Екатерина Шиманович представила классическую Ярославну - целомудренную, сдержанную княгиню, плавно переливающую голосом состояния тревоги и волнений любовного чувства. В исполнении же Ларисы Гоголевской Ярославна обрела харизму языческой правительницы, славянской девы, способной со щитом и копьем защищать владения Руси. Плач этой Ярославны звучал, как языческий клич, как призыв небесных и природных сил, как голос, знающий законы движения ветров, духов, светил. Это неудивительно, учитывая, что Гоголевская остается главной Брунгильдой - вагнеровской девой-воительницей Мариинской труппы. В финале же "Князя Игоря”, когда задник с изображением Путивля загорался алым пламенем, Ярославна Гоголевской уже и вовсе не вписывалась в контуры образа тоскующей жены, а напоминала скорее княгиню Ольгу, способную поджечь в отместку за мужа целый город. Голос ее перекрывал набат в оркестре, и тот самый апофеоз, который обычно достигается на Мариинской сцене в грандиозных финалах вагнеровских опер, стал частью "соборной” эстетики бородинского "Князя Игоря”. Пекинцев этот финал воодушевил.
Венские традиции на Тянаньмэнь
Стоячую овацию устроили на утреннем концерте оркестра Мариинского театра, исполнившего под управлением Гергиева обширную программу симфонической музыки в новеньком Концертном холле Большого театра. По своим дизайнерским идеям и акустическим свойствам пекинский холл не уступает самым продвинутым современным залам в мире. На сцене - готовый к эксплуатации серебристый орган, зрительские балконы расположены по периметру, много воздуха, цветов. В перспективе Концертный холл на Тяньаньмэнь хотят раскрутить по типу венского "Мюзикферайна”, чтобы транслировать оттуда на всю планету знаковые для Китая концерты. На Мариинский утренник пришел почетный гость - Цзян Цзэминь: он, кстати, был первым, кто три месяца назад приезжал принимать акустику нового театра, и, как свидетельствуют очевидцы, спев несколько арий Верди со сцены, остался очень доволен. Гергиев подготовил для Цзяна и избранной публики китайского политбомонда серьезный симфонический репертуар: "Светлый праздник” Римского-Корсакова, "Ромео и Джульетта” Чайковского, "Рассвет на Москве-реке” Мусоргского, "Монтекки и Капулетти” Прокофьева, его же Марш из оперы "Любовь к трем апельсинам”, "Ночь на Лысой горе” Мусоргского, Концерт для скрипки с оркестром Чайковского, часть из которого исполнил китайский музыкант, лауреат Конкурса Паганини Lu Siqing. Изнурительная для оркестра программа прозвучала на одном дыхании и с тем фирменным качеством баланса, которое позволило инструментальным группам даже в самых сложных звуковых "клубках” Лысой горы звучать ясно и рельефно. Цзян Цзэминь лично направился к маэстро выразить свои восторги.
Надо заметить, что на гастролях Мариинки побывали все руководители Китая, в том числе нынешний председатель КНР Ху Цзиньтао, и все они приобщились к русскому оперному эпосу и к балетной классике театра - "Корсару”, особенно любимому в Китае "Лебединому озеру” и баланчинским "Драгоценностям”. Как подчеркнул маэстро: "Это наше творческое приношение и пожелание успехов старшего по возрасту театра - молодому”.
Мариинка в этом сезоне отмечает солидный юбилей - 225 лет своей истории. История Большого национального театра в Пекине только началась. Главное теперь, чтобы в новый центр культуры на Тяньаньмэнь пошла публика. А это, судя по всему - не проблема. Что значит, для пекинцев заполнить 6000 мест? Достаточно представить один статистический показатель: только пианистов, обучающихся сегодня в Китае 10 миллионов! Эта цифра потрясла маэстро. Музыкальный мир может отдыхать.