Поделиться
Утраты и возвращения - пожалуй, ни у одной культуры, кроме как у русской, нет такой странной системы кровообращения. Особенно если речь идет о русском XX веке.
Лишь в конце прошлого века и в начале нынешнего часть потерянного культурного багажа стала постепенно возвращаться в Россию. Вернули архив талантливого писателя Ивана Шмелева, привезли из Америки обширный архив философа Ивана Ильина.
А потери относительно недавнего времени? Кто знает ценность этих культурных потерь, уплывших от нас другими "пароходами" в другие эмиграции? Сейчас к нам вернулся Андрей Тарковский, окончивший свои дни во Франции. Не кинофильмами. В своих дневниках, в "Мартирологе", он предстал как философ, с паскалевской точностью и убедительностью подводящий к главной мысли: как преодолеть человеческий удел и сохранить достоинство. Для себя он ее разрешил. Но его опыт ценен и для нас.
Сергей Ястржембский, помощник президента Российской Федерации, специальный представитель президента РФ по вопросам развития отношений с Европейским союзом:
- Мы подготовили этот проект в рамках "Форума-Диалога Италии и России". Эта структура была создана несколько лет назад по инициативе президента Путина и тогдашнего премьера Берлускони. Это не первый наш издательский проект. До этого мы выпустили четыре тома "Знаменитые русские" на итальянском языке, а также издали фотоальбом по Кремлю.
Мы гордимся тем, что этот проект оказался в наших руках. Для нас это почетная миссия - оказать содействие возвращению литературного наследия выдающегося российского кинорежиссера в Россию. Никогда еще на русском языке в полном объеме не были представлены его дневниковые записи, которые, кстати, до этого уже были переведены на 20 языков мира. Мы счастливы, что сегодня удалось эту лакуну закрыть.
Андрей Тарковский-режиссер известен всему миру. Андрей Тарковский-писатель до выхода этой уникальной книги не был известен практически никому.
Книга называется "Мартиролог" - перечень страданий. Она подготовлена сыном великого режиссера Андреем Андреевичем Тарковским и Международным институтом имени Андрея Тарковского в Италии, где собраны все личные материалы Андрея Тарковского из Москвы, Рима, Лондона и Парижа. Это дневники 1970-1986 годов, которые он вел до последних дней.
Дневники Тарковского открывают нам исключительного писателя и философа. По силе и выразительности слова они не уступают лучшим мировым образцам дневникового жанра. Это великая исповедь великой души.
Книга издана в Италии на русском языке и является первой в серии публикаций литературного наследия Андрея Тарковского. Предлагаем вниманию ее фрагменты.
Спастись можно только в одиночку
Снова говорили с Сашей Мишариным о "Достоевском". Это, конечно, следует прежде всего писать. Не думать о режиссуре. Вряд ли есть смысл экранизировать Достоевского. О самом Ф.М. нужно делать фильм. О его характере, о его Боге и дьяволе и о его творчестве. Толя Солоницын мог бы быть прекрасным Достоевским. Сейчас нужно читать. Все, что написал Достоевский. Все, что написали о нем, и русскую философию - Соловьева, Леонтьева, Бердяева и т. д. "Достоевский" может стать смыслом всего, что мне хотелось бы сделать в кино. А сейчас "Солярис". Пока все идет мучительно и через силу, ибо "Мосфильм" определенно вступил в стадию кризиса (30 апреля, 1970).
Читаю очерки о Японии Всеволода Овчинникова в "Новом мире" - "Ветка сакуры". Замечательно! Тонко и умно. Хорошо, что мне удалось прочесть их перед поездкой в Осаку (27 августа, 1970).
Также вызывают жалость т. н. художники, поэты, писатели, которые находят, что впали в состояние, при котором им невозможно работать. Зарабатывать - внес бы я уточнение. Для того чтобы прожить - немного надо. Зато ты свободен в своем творчестве. Печататься, выставляться, конечно, надо, но если это невозможно, то остается самое главное - возможность создавать, ни у кого не спрашивая на то разрешения. В кино же это невозможно. Без государственного соизволения нельзя снять ни кадра. На свои деньги - тем более. Это будет рассмотрено как грабеж, идеологическая агрессия, подрыв основ. Если писатель, несмотря на одаренность, бросил писать оттого, что его не печатают, - это не писатель. Воля к творчеству определяет художника, и черта эта входит в определение таланта (3 сентября, 1970).
Для человека, чтобы он мог жить, не мучая других, должен существовать идеал. Идеал как духовная, нравственная концепция закона. Нравственность - внутри человека. Мораль - вне, и выдумана как замена нравственности. Там, где нет нравственности, царит мораль - нищая и ничтожная. Там, где она есть, - морали делать нечего...
Жизнь никакого смысла, конечно, не имеет. Если бы он был, человек не был бы свободным, а превратился бы в раба этого смысла, и жизнь его строилась бы по совершенно новым категориям. Категориям раба. Как у животного, смысл жизни которого в самой жизни, в продолжении рода. Животное занимается своей рабской работой потому, что чувствует инстинктивно смысл жизни. Поэтому его сфера замкнута. Претензия же человека в том, чтобы достичь абсолютного (5 сентября, 1970).
Случайно прочел в "Новом мире" "Казанский университет" Евтушенко. Какая бездарь! Оторопь берет. Мещанский Авангард. В свое время Северянин был в тысячу раз талантливее. А что от него осталось? "Ананасы в шампанском"? И презрительные улыбки. Жалкий какой-то Женя. Кокетка. Однажды пьяный подошел ко мне в ВТО:
- Почему ты такой жестокий, Андрей?
Молчу.
- Знаешь, ты похож на белого офицера, участвовавшего в Ледовом походе...
По хорошим временам я мог бы быть миллионером. Снимая по две картины в год с 1960 года, я мог бы снять уже 20 фильмов... С нашими-то идиотами снимешь! (7 сентября, 1970).
Спастись всем можно, только спасаясь в одиночку. Настало время личной доблести. Пир во время чумы. Спасти всех можно, спасая себя. В духовном смысле, конечно. Общие усилия бесплодны. Мы - люди, и лишены инстинкта сохранения рода, как муравьи и пчелы. Но зато нам дана бессмертная душа, в которую человечество плюнуло со злобной радостью. Инстинкт нас не спасет. Его отсутствие нас губит. А на духовные, нравственные устои мы плюнули. Что же во спасение? Не в вождей же верить, на самом деле! Сейчас человечество может спасти только гений - не пророк, нет! - а гений, который сформулирует новый нравственный идеал. Но где он, этот Мессия? (9 сентября, 1970).
Как я боюсь похорон! Даже когда мы хоронили бабушку, жутко было. И не потому, что она умерла, а оттого, что кругом были люди, которые выражали чувства. Даже искренние. Это выше моих сил - когда близкие мои выражают чувства (14 сентября, 1970).
Как хочется снимать!
Сейчас очень шумят по поводу Солженицына. Присуждение ему Нобелевской премии всех сбило с толку. Он хороший писатель. И прежде всего - гражданин. Несколько озлоблен, что вполне понятно, если судить о нем как о человеке, и что труднее понять, считая его, в первую очередь, писателем. Лучшая его вещь - "Матрёнин двор". Но личность его - героическая. Благородная и стоическая. Существование его придает смысл и моей жизни тоже (15 сентября, 1970).
Ой, как хочется снимать! Что это за страна, которая на мне даже заработать не хочет?! (24 апреля, 1971).
Талант принадлежит всем. А носитель его так же ничтожен, как и раб, трудящийся на плантации, как наркоман, как люмпен. Талант - несчастье, ибо, с одной стороны, не дает никакого права на достоинство или уважение, с другой же - возлагает огромные обязательства, подобно тому, как честный человек должен защищать переданные ему на сохранение драгоценности, без права пользования ими. Чувство собственного достоинства доступно каждому, кто испытывает в нем потребность. Не понимаю, почему слава - предел мечтаний так называемых деятелей искусств. Скорее всего, тщеславие - признак бездарности.
Актеры глупы. В жизни еще ни разу не встречал умного актера. Ни разу! Были добрые, злые, самовлюбленные, скромные, но умных - никогда, ни разу. Видел одного умного актера - в "Земляничной поляне" Бергмана, и то он оказался режиссером (14 августа, 1971).
Плохую службу сослужил Станиславский будущему театру - такую же, приблизительно, как Стасов живописи. Эта идейность, так называемое "направление", как писал Достоевский, - все это подменило и задачи, и смысл искусства (15 августа, 1971).
Уже появилась первая (после выхода "Андрея") статья о фильме в "Комсомолке". Некоего Гр. Огнева. Подлая статья. Которая лишь привлечет к фильму публику. В газете не объявлено, что идет "Рублев". В городе ни одной афиши. А билетов достать на картину нельзя. Звонят разные люди и, потрясенные, благодарят (30 декабря, 1971).
Швейцария - невероятно чистая, ухоженная страна, в которой хорошо тем, кто очень устал от суеты. Очень похожа на сумасшедший дом - тишина, вежливые сестры, улыбки... (19 августа, 1972).
Не помню, писал ли я в этой тетради о спиритическом разговоре с Пастернаком, вернее, с его душой. Лень перечитывать. Он сказал в ответ на мой вопрос: "Сколько я фильмов еще сделаю?" - следующее: "Четыре".
Я: "Так мало?"
Пастернак: "Зато хороших".
Один из четырех я сделал ("Солярис". - Прим. ред.). Можно ли назвать его хорошим? Я люблю его, во всяком случае (16 февраля, 1973).
Не превращайте меня в святого
Почему-то вспомнилось, как я потерял рукопись (не имея черновика) сценария "Рублева". Оставил в такси на углу улицы Горького (напротив "Националя"). Такси уехало. Я с горя напился. Через час вышел из "Националя" и отправился в ВТО. Через два часа, спускаясь вниз на том же углу, где я потерял рукопись, затормозило такси (нарушая правила), и шофер из окна протянул мне мою рукопись. Это было чудо (6 апреля, 1973).
Почему все хотят сделать из меня святого? Боже мой! Боже мой! Я хочу делать. Не превращайте меня в святого (7 ноября, 1973).
"Зеркало" - антимещанское кино, и поэтому у него не может не быть множества врагов. "Зеркало" религиозно. И конечно, непонятно массе, привыкшей к киношке и не умеющей читать книг, слушать музыку, глядеть живопись... Никаким массам искусства и не надо, а нужно совсем другое - развлечение, отдыхательное зрелище, на фоне нравоучительного "сюжета" (20 апреля, 1976).
Уехать в деревню... Писать... О чем? О четырех картинах, которые, по твоему мнению, будут в конце концов знамениты абсолютно? Бездарно. Театр... Торчать в Москве и унижаться? Книга? Проза? А хлеб? Сценарии? Да. И устраниться?
Кругом ложь, фальшь и гибель... Бедная Россия! (31 июля, 1976).
Как мы неправильно живем! Человек - вовсе не нуждается в обществе, это общество нуждается в человеке. Общество - вынужденная мера - защиты, самосохранения. Человек должен в отличие от стадного животного жить одиноко, среди природы - животных, растений и в контакте с ними (23 июня, 1977).
Образ - это впечатление от Истины, на которую Господь позволил взглянуть нам своими слепыми глазами (10 февраля, 1979).
"Перспективный творческий план работы
Режиссера А.А. Тарковского на киностудии "Мосфильм", Москва, декабрь, 1979 год.
1. "Ностальгия", сценарий А. Тарковского, Т. Гуэрра. Италия, РАИ, государственное радио и телевидение.
2. "Идиот", экранизация романа Ф.М. Достоевского. 2 фильма по 2 часа. Сценарий А.А. Тарковского.
3. "Бегство" - фильм о последнем годе жизни Льва Николаевича Толстого. Сценарий А. Тарковского.
4. "Смерть Ивана Ильича" по повести Л.Н. Толстого.
5. "Мастер и Маргарита" по роману М.А. Булгакова.
6. "Двойник" - фильм о Федоре Михайловиче Достоевском по мотивам его биографии и художественной прозы.
Андрей Тарковский"
Я знаю, что далек от совершенства, даже более того, что я погряз в грехах и несовершенстве, я не знаю, как бороться со своим ничтожеством. Я затрудняюсь определить свою дальнейшую жизнь; я слишком запутан теперешней жизнью своей.
Я знаю лишь одно - что так жить, как я жил до сих пор, работая ничтожно мало, испытывая бесконечные отрицательные эмоции, которые не помогают, а наоборот, разрушают ощущение цельности жизни, необходимое для работы - временами хотя бы, - так жить нельзя больше. Я боюсь такой жизни. Мне не так много осталось жить, чтобы я мог разбазаривать свое время! (24 декабря, 1979).
Снять "Евангелие" и кончить на этом
Сегодня совершилось грехопадение: купил себе две пары ботинок. Истратил на это 130 тысяч (итальянских лир. - Прим. ред.). Безобразие. И зачем? (22 мая, 1980, Рим).
Странно живут люди. Будто бы они хозяева положения - и не понимают, что им дан шанс - прожить ее так, чтобы воспользоваться возможностью быть свободным. В этой жизни все ужасно, кроме принадлежащей нам свободы воли. Когда мы соединимся с Богом, тогда мы уже не сможем ею воспользоваться, она будет у нас отнята. Я понимаю, почему А.А. Ахматова так странно вела себя тогда. Ее грызла ностальгия по этой жизни - ужасной, плотской, духовной и свободной, если вдуматься в ее смысл (22 июня, 1980).
Из любопытства читаю Ефремова - "Лезвие бритвы". Боже! Неужели ему так никто и не сказал, что он графоман; неужели он так и умер в неведении относительно своей бездарности?! (7 июля, 1980).
В доме ни копейки денег. Вчера приходила женщина из Мосэнерго и требовала оплаты счетов за электричество. Завтра мой день рождения - Лариса (Лариса Кизилова (Тарковская) - жена Андрея Тарковского. - Прим. ред.) обзванивает всех знакомых с тем, чтобы не приходили, т. к. празднование отменяется...
Сейчас пришли из Мосэнерго и отключили электричество (3 апреля, 1981).
Пожалуй, я маньяк от свободы. Я физически страдаю от отсутствия свободы. Свобода - это возможность уважать в себе и других чувство достоинства (4 июня, 1981).
Боже, как жить дальше? Надо выкупать вещи из ломбарда, а денег нет и взять негде. А долг в ломбарде - около двух тысяч рублей (3 ноября, 1981).
Почему я чувствую себя таким одиноким? Конечно, прежде всего оттого, что я действительно одинок. И всегда был одинок. И буду. Пора бы знать и не забывать этого (13 февраля, 1982).
Я никогда не желал себе поклонения (мне было бы стыдно находиться в роли идола). Я всегда мечтал о другом, что буду нужен (28 февраля, 1982).
Итальянцы приезжают 3-го из Парижа. Визы у них до сих пор нет. Сизов заявил мне, что Кайданов ский невыездной. Врет. Его оформляли на картину Соловьева в Колумбию. Студия уже дала ему характеристику. У него уже был заграничный паспорт для поездки в Австралию вместе с Купченко и каким-то чиновником из Госкино или "Совэкспортфильма". Они не поехали оттого, что им австралийцы отказали в визе. Теперь вдруг оказывается, что Кайдановский "невыездной". Слово-то какое! Ложь! Явная ложь... Но что они хотят? Чего добиваются? Ясно, что хотят сорвать мне картину ("Ностальгия". - Прим. ред.), но как именно? Сделав Кайдановского невыездным? Они и это могут. Они все могут. Я жду, все время жду какого-то подвоха. Когда все это кончится, Господи? Когда я вырвусь из этой тюрьмы? (1 марта, 1982).
Меня иногда пронзает чувство прямо-таки громыхающего счастья, сотрясающего душу, и в эти гармонические мгновения мир, окружающий меня, получает истинное - стройное и целесообразное обличие, где внутренний, душевный уклад, строй соответствует внешнему, среде, вселенной, и - наоборот. В эти минуты я верю, что я всемогущ: любовь моя способна на любой воплощенный подвиг, и я верю, что все преодолимо, горе и тоска будут разрушены, страдание обращено в победу мечты и надежды (16 апреля, 1982).
Ночью снился Сталин. Моложавый, черноволосый. Я говорил с ним о важности быть верным традициям. Я испытал восторг - верноподданнический - и страх. Проснулся, умылся и прилег на пять минут снова (15 июня, 1982).
Человек живет и знает, что он умрет рано или позже. Но не знает, когда, и поэтому отодвигает этот момент на неопределенное время (15 декабря, 1985).
Читаю "Колымские рассказы" Шаламова - это невероятно! Гениальный писатель! И не потому, что он пишет, а потому, какие чувства оставляет нам, прочитавшим его. Многие, прочтя, удивляются - откуда после всех этих ужасов это чувство очищения? Очень просто - Шаламов рассказывает о страданиях и своей бескомпромиссной правдой - единственным своим оружием - заставляет сострадать и преклоняться перед человеком, который был в аду. Данте пугались и уважали: он был в аду! Изобретенном им. А Шаламов был в настоящем. И настоящий оказался страшнее (13 января, 1986, Париж).
Я снова в клинике Сарсель. Палата лучше - большая. Будут мучить меня неделю (26 января, 1986).
Болят, зябнут ноги.
Читаю гениальную "Анну Каренину" (13 февраля, 1986).
Очень плохо (27 февраля, 1986).
Последний день химиотерапии (10 июня, 1986).
Снять "Евангелие" и кончить на этом?! Как? Как снять? (25 октября, 1986, Porto S. Stefano).
Негатив, разрезанный почему-то во многих случайных местах... (15 декабря, 1986).
P. S. Это последняя запись в "Мартирологе" Андрея Тарковского. 16 декабря он поступил в клинику Хартман в Нюи-сюр-Сен, где скончался в ночь
с 28 на 29 декабря. Отпевание прошло 3 января 1987 года в соборе Александра Невского на улице Дарю в Париже в присутствии семьи, друзей, поклонников и представителей правительства Франции. На ступенях церкви Мстислав Ростропович сыграл сюиту для виолончели И.-С. Баха. По завещанию, прах Андрея Тарковского покоится на русском православном кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.
Подготовил Павел Басинский
21 февраля в 16.30 в пресс-центре "Российской газеты" состоится пресс-конференция и презентация первого издания на русском языке дневников А.А. Тарковского "Мартиролог".
Участники пресс-конференции:
помощник президента РФ Сергей Ястржембский,
сын А.А. Тарковского - Андрей Тарковский,
Чрезвычайный и Полномочный Посол Итальянской Республики в России Витторио Клаудио Сурдо,
профессор Антонио Фаллико.
Аккредитация по телефонам: 8-499-257-59-79, 8-499-257-40-64, 723-53-80
e-mail: pr@rg.ru
Адрес пресс-центра: ул. Правды, д. 24, строение 4, 9-й этаж.
При себе иметь паспорт.