Поделиться
Ему рукоплескали Париж и Лондон, его гобой звучал в Токио и Риме. Сегодня жизнь Евгения Федорова сузилась до размеров инвалидной коляски.
Ленинград, Ленинград…
Но душа музыканта осталась живой и чистой, по-прежнему любящей людей и мир. Он помнит себя лет с трех, когда с мамой гуляли по залитому солнцем Васильевскому острову. На всю жизнь осталось состояние счастья: мама, солнце и синее июльское небо. Счастье закончилось внезапно, вместе с начавшейся войной и блокадой Ленинграда. Женя Федоров пережил ее всю - с первого до последнего дня, его близких отобрала война, отец погиб на фронте, мать и бабушка умерли с голоду.
Он и сегодня, едва прикрыв глаза, видит страшную картинку детства - как похоронная команда с окна третьего этажа коммуналки грубо выбрасывает тело умершей бабушки.
- Я страшно испугался и убежал из дома, долго скитался по городу, пока не попал в детский дом, - вспоминает он.
Детских домов в его жизни было множество. Они, мальчишки, едва узнав, что их дом собираются эвакуировать, тут же организовывали побег и, используя всяческие способы, оставались в любимом и изнуренном войной Ленинграде. В тысяча девятьсот сорок шестом году, когда послеблокадный город еще освещался синими маскировочными фонарями, он поступает в Ленинградскую детскую музыкальную школу по классу гобоя.
- Я представления не имел о музыке, а о гобое вообще ничего не слышал… - смущенно улыбается он.
Потом были годы учебы в Ленинградской консерватории имени Римского-Корсакого. В 1956 году молодого музыканта приглашает в свой симфонический оркестр знаменитый дирижер из Новосибирска Арнольд Кац.
С Новосибирском у Евгения Евгеньевича Федорова связано полвека ярчайшей жизни. Там он стал профессором и заслуженным артистом России.
Японская грусть
Гобоистов, виртуозно владеющих "капризной дудочкой", в мире совсем немного. Маэстро Федоров один из них. Но однажды талант повернулся к нему новой гранью. На гастролях в Японии он познакомился с известной гобоисткой Юкико Такагаки.
- Меня поразил ее дом, увешанный разнообразными картинами. Вечерами Юкико надевала кимоно и играла печальные пьесы, - вспоминает музыкант.
Вот тогда и родились у него первые трехстишья хокку. Японская муза воскликнула от восторга: " У тебя японское понимание мира, ты - созерцатель…"
Вскоре они расстались: он улетел в Россию с "японским садом" в душе, она с той поры стала разводить в своем садике свеклу и угощать друзей русским борщом. С того времени он "заболел" бесконечно мудрыми японскими трехстишьями. Оказалось, что у него тоже есть что сказать людям, а главное - самому себе…
- Все в моей жизни делалось благодаря любви, я и гобой выбрал только потому, что его изобрела сама Афродита, - на полном серьезе говорит Мастер.
Он убежден, что все, что получилось в жизни, он сумел сделать только благодаря любви к женщине.
- Без любви вообще ничего не получится… - уверен маэстро.
Когда из жизни неожиданно ушла его любимая жена, музыкант заболел тяжелой формой диабета, которая за несколько лет привела его к инвалидности. Сегодня он передвигается по квартире с трудом при помощи ходунков и коляски. Недуг заставил продать квартиру в Новосибирске и перебраться в Благовещенск - ближе к дочери.
Крошечная "двушка", переделанная из бывшей колясочной, стала его сегодняшним пристанищем.
- Я так люблю смотреть на звезды, знаю практически все светила из многих созвездий, но сегодня из моих окон видна только южная половина неба, - грустит маэстро.
"Узкая жизнь…"
Профессор Федоров - человек настолько редкой скромности, что просто диву даешься. За прожитый год в Благовещенске о нем не узнал никто, даже врач из поликлиники не разу не пришел навестить инвалида…
Официально он прописан, получает пенсию. Но, видимо, в нашей социальной системе расстояния между поликлиникой и пенсионными фондами и прочими "медстрахами" такие, как во Франции между Людовиками. На вопрос, как можно жить с такой тяжелой формой диабета без медицинского наблюдения, профессор музыки лишь незащищенно улыбается и пожимает плечами. Его впервые за всю жизнь забыли поздравить с самым святым для него днем - днем снятия блокады Ленинграда.
Он не напомнил о себе, не постучался костылем в казенную дверь…
Переезжая на постоянное место жительства в Благовещенск, профессор Федоров запасся рекомендательным письмом из Новосибирска за подписью тамошнего замминистра культуры.
- Я показал все это директору Благовещенского училища культуры, но его это не заинтересовало. Я бы столько еще мог пользы принести, - с болью говорит профессор музыки.
Его со светлейшей головой и колоссальными знаниями в области духовой музыки бесконечно тяготит сегодняшняя жизнь, которую он называет "узкой".
Больше всего меня поразил в музыканте его фантастический оптимизм и редкое жизнелюбие.
Он по-прежнему бодр духом, справедливо называет уныние "тяжким грехом", его не оставила муза, трехстишья в стиле хокку почти каждый вечер ложатся на лист бумаги. В его последних стихах совсем мало места для грусти, там намного больше надежды. Надежды на то, что мы постучимся в его дверь.
Алексей Самарин, министр культуры и архивного дела правительства Амурской области:
- Это в корне неправильно, что человек с таким талантом оказался не у дел. В течение недели решиться вопрос с его трудоустройством в музыкальном училище, он может набрать спецкурс и работать со студентами на дому, или мы организуем его приезды в училище. Пусть Евгений Евгеньевич сам определится, как лучше для его здоровья.
Хокку от Федорова
Хокку - это жанр и форма японской поэзии, трехстишие (хокку буквально означает "начальные стихи"). От танка (более известный жанр) эти стихи отличаются простотой поэтического языка, повышенной ролью ассоциативности, недосказанности, намека.
Финальная сцена.
Актеру нельзя уходить -
Спектакль не окончен.
* * *
Запах фиалки,
Запах ушедшей любимой
Сумрак хранит.
* * *
Листья осины
Врут мне о чем-то, волнуясь.
Верить нельзя.
* * *
Пьесу Равеля
Слушают грустные птицы.
Дождь моросит.
* * *
Так равнодушна
Льдина безмолвной луны!
Я ей не нужен.
* * *
Высшие тайны
Знать никому не дано.
Может, не нужно?
* * *
Ветер уносит
Клочья измятых газет,
Судьбы людские.
* * *
Лживы слова.
Верить лишь музыке можно.
Ей доверяю.
* * *
Лунные слезы
Падают с темного неба
Светлой струей.
* * *
Тембр и цвет
В музыке неотделимы.
Слушаю краски.
* * *
Пошлость в театре
Жмется к большому искусству.
Хочется рядом.
* * *
Как сохранить
Личное виденье жизни?
Только в искусстве!
* * *
Солнце сквозь листья
Светлые пятна бросает
В воду реки.
* * *
Слушайте Баха!
В фуге органной сонаты -
Код мирозданья.
* * *
Ветер осенний
Сдернул с березки наряд.
Деревце ропщет.
* * *
Хрупкой и сильной
Женщину создал господь.
Это загадка.
* * *
Три воробья
Весело плещутся в луже.
Солнцу смешно.
* * *
В Саппоро дождь.
Капают грустью с небес
Звоны кото.
* * *
Вдруг я заметил:
Все, кто рядом со мною,
Младше меня.
* * *
Годы - как версты
На карте дорожной судьбы.
Жду пересадки.
Справка"РГ"
Евгений Евгеньевич Федоров, родился в 1931 году в Ленинграде, заслуженный артист России. Более сорока лет проработал в Новосибирском симфоническом оркестре, работу в оркестре сочетал с сольной исполнительской деятельностью. С 1884 по 2007 годы - профессор Новосибирской консерватории. Автор множества научных статей о духовой музыке. С 2000 года издал несколько поэтических сборников стихов в японском стиле хокку. Сейчас живет в городе Благовещенске.