Поделиться
В мае Госдума приняла поправки к Закону "Об уполномоченном по правам человека в РФ", согласно которым наблюдательные комиссии всех мест лишения свободы теперь обязаны регулярно доносить омбудсмену об условиях жизни заключенных. По данным Федеральной службы исполнения наказаний, в тюрьмах и колониях нашей страны сегодня содержатся 891,7 тысячи человек.
А все, что известно о жизни этих людей, на 99 процентов состоит из домыслов. Однако, открывая обществу тайны подневольной жизни, не стоит переходить грань между гуманизмом и всепрощением. Люди, преступившие закон, заслуживают и наказания, и сочувствия. Чтобы воочию узнать, от чего же не принято зарекаться за решеткой, корреспондент "РГ" посетила несколько колоний во Владимирской области.
Восемь лет за вспышку гнева
В женской колонии поселка Головино близость неволи чувствуешь не сразу, хотя расстояние между свободой и несвободой здесь невелико - девять шагов через контрольно-пропускной пункт под лязг и скрежет дверей-автоматов. День в колонии начинается в половине пятого. После подъема - умывание, завтрак, уборка постелей. Ровно в семь утра уже оживает швейный цех - огромный, грохочущий. Пришельцев из свободного мира там встречают привычный треск машинок и взгляды сотен глаз. Среди множества лиц меня вдруг привлекли ясный открытый взгляд и добродушная улыбка молодой женщины. Заинтригованная и смущенная, я осторожно подсела к ней.
Кажущаяся юность новой знакомой оказалась обманчивой - Ирине 32 года, в свободном мире у родителей она оставила четверых детей: старшей уже 14 лет, младшему - всего три года.
В грохоте швейного цеха я чувствовала себя точь-в-точь как в палате для тяжелобольных. Как спросить? Что сказать?
- Хотите знать, какая у меня статья? - Ирина с проницательной улыбкой нарушила затянувшуюся паузу. - Сто пятая. Убийство. И я это заслужила.
Жертву - соседку по коммуналке - осужденной не жаль, очень уж много проблем и горя причинила та за семь лет жизни бок о бок. Конечно, можно было и без убийства обойтись, уверена Ира, нужно было - обидно отдавать восемь лет жизни за вспышку гнева. Но больше всего ей жаль сына убитой - ему сейчас четырнадцать.
В серых глазах женщины не было ни пустоты, ни раскаяния. Спокойно, без бахвальства она рассказывала, как отняла у человека жизнь, а через слово - переживала за чужого ребенка. Глядя в лицо убийце, я вдруг отчетливо поняла, насколько прозрачна грань между светом и тьмой в душе человека.
Между шлепанцем и тапком
Спросите любого заключенного, чего ему не хватает больше всего, и услышите в ответ: нет выбора, нет свободы, нет свободного времени. "Раньше нам разрешали одеваться кто как хочет, теперь - только в форму с нашивками, - поделилась Ира. - А самая большая проблема знаете что? Обувь. За хорошую обувь тут что угодно можно получить. Вместе с формой выдают кирзовые ботинки, а в них жарко, тяжело. Шлепанцы нам только на работе разрешаются, на улице ношу домашние тапочки. Они рвутся в момент, но ничего не поделаешь - пальцы ног должны быть закрыты".
Работа, учеба, семья, досуг - у заключенных женской колонии в жизни те же ценности, что и на свободе. Только темы для разговоров другие: вместо детей и новинок моды - амнистия и досрочное освобождение. О личном здесь разговаривать не принято - вряд ли кто-то посочувствует.
- У нас ни разу еще не было, чтобы утром никто не поругался, - продолжала свой рассказ Ирина. - Многие из-за любой мелочи сцепиться готовы. Подруг лучше и не искать даже, никому до тебя дела нет. А предать любая может. Поэтому тут все только на себя и рассчитывают. Зона ничему людей не учит, кто каким сел - таким и выйдет. Разве только злее станет.
Самая большая радость на зоне - вольная семья. Даже не передачки, письма и свидания, а одно то, что она у тебя есть. Если где-то тебя ждут, все можно выдержать, уверены осужденные. А если нет никого, не нужна и свобода.
Без мечты
Свадьба для зоны не такое уж и редкое событие. Во владимирской колонии общего режима мне довелось лично присутствовать при венчании. Невеста в прелестном белом платье смущенно отводила глаза, жених в темно-синей арестантской робе с нашивками радостно улыбался. На выходе из церквушки он даже подхватил свою половинку на руки. Правда, далеко унести не смог - дальше уже стена.
Глядя на счастливых новобрачных, хотелось помолиться, чтобы дети в этой семье о жизни в неволе узнали лишь понаслышке и "клетчатое" прошлое отца не стало для них настоящим.
- Такое, к сожалению, случается нередко: вслед за мамой и папой в колонии оказывается и сын, - рассказывал Владимир Нестеров, заместитель начальника колонии для несовершеннолетних поселка Ликино Владимирской области. - Когда перед глазами пример родителей, очень легко совершить ошибку.
Колония для несовершеннолетних - забавный гибрид зоны и пионерского лагеря. Снаружи зданий - колючие заборы, вышки и противный писк сигнализации, внутри - обычные спальни, награды спортивных состязаний и фотографии на стенах, клетка с попугаями и резная мебель - дело рук самих ребят. Распорядок дня - точно как в лагере, лишь между ужином и отбоем значится "проверка наличия осужденных".
В Ликино отбывают наказание 260 ребят от 14 до 21 года. Из них 105 - за совершение особо тяжких преступлений. Чаще всего это избиения и разбой, есть и убийства. На руках у большинства - наколки. Но на вопрос, чего не хватает больше всего, многие отвечают: "Мамы".
- Мама расстроилась очень, когда я сюда попал, - вспоминал юный арестант Женя. - На воле-то я учиться не хотел, а теперь вот знаю, что надо. Выпустят - буду плотником. Тут у нас некоторые даже несколько профессий получают.
Володю отпустят уже в этом году, а пока он в училище колонии готовится к экзамену. На парте перед ним - чертежи циркуля, который он должен сделать, чтобы получить диплом слесаря первого разряда. "А мечта у тебя есть?" - тихо спросила я, чтобы не мешать остальным ребятам в аудитории. Мальчик долго и старательно вычерчивал очередную линию, прежде чем шмыгнуть: "Искупаться бы". "И все? А путешествовать, машину клевую купить, на королеве красоты жениться?" - подначивала я. Владимир лишь улыбался: "Там посмотрим".
Впрочем, мечта не в почете не только на детской зоне. Расставаясь с Ириной, я поинтересовалась, каким ей видится розовое будущее.
- Мечта... - задумавшись, Ира даже приостановила непрерывный треск швейной машинки, а затем вдруг победно улыбнулась. - Мечтаю пятого родить. Чтобы все видели, что жизнь моя продолжается.
Справка "РГ"
Женская колония в поселке Головино была открыта в 1937 году. Сегодня в ней отбывают наказание 1330 женщин от 18 лет. На швейном участке, который появился в колонии в 1950 году, работают более 700 заключенных. Руководит учреждением полковник внутренней службы Николай Лапшин.
Колонию для несовершеннолетних в поселке Ликино возглавляет полковник Иван Абрамчук. Она была открыта в 1962 году сначала как колония для мужчин. В 1967 году на перевоспитание в Ликино начали отправлять несовершеннолетних преступников. Сегодня здесь отбывают наказание юноши из Владимирской, Московской, Ивановской, Свердловской областей.
Всего на территории Владимирской области находятся восемь исправительных колоний, воспитательная колония для несовершеннолетних, колония-поселение, три следственных изолятора и две тюрьмы - знаменитый Владимирский централ и Покровская тюрьма. Общее число заключенных в них людей - 13,5 тысячи.