Поделиться
У осетин есть поговорка: не надо соревноваться с медведем собирать груши. Это не про Россию, поговорка древняя - но все же. В дни грузинской агрессии в Цхинвале ее вспоминали часто. Ругали Саакашвили, молились на Москву, одновременно, кстати, обижались на Российскую армию, мол, почему так долго не шла и допустила, что двое суток осетинское ополчение в одиночку противостояло войскам Саакашвили. Настроения в Южной Осетии и до войны-то были сильно политизированы, а после 8 августа вообще как прорвало.
Но хотелось найти человека, кто рассказал бы простую житейскую правду о том, как десятилетиями жили бок о бок осетины и грузины, вечные соседи по коммунальной квартире, называемой Кавказ.
А еще жутко хотелось пить, умыться, снять ботинки и найти тапочки. За время пребывания в Цхинвале я особенно прочувствовал, какое же это гениальное изобретение человечества - домашние тапочки. Разрушенный Цхинвал вымер, поэтому ходить по городу и фиксировать все, что там натворили грузинские коммандос, пришлось на своих двоих.
В какие бы осетинские дворы я ни заходил, везде предлагали постой и приют, несмотря на то, что почти везде были горе и похороны. Я понимал, что осетины готовы поделиться последним, но вот трех самых простых благ у большинства из них не было. Они сами сидели без воды и без тапочек, а ночевали в тесных подвальчиках частных домов. Цхинвал - город невеликий. Больше половины построек - частный сектор, удобств и до войны-то было кот наплакал, а после двух суток грузинских бесчинств не стало даже того малого, что было.
К тому же я понимал, что людям, которые оплакивали погибших родственников, сейчас не до рассказов.
И все же пыльный жаркий день 10 августа в Цхинвале клонился к закату, и я понимал, что надо где-то ночевать. Можно было, конечно, забраться в любой из многочисленных пустующих домов - в городе нет обычаев запирать двери, к тому же можно было войти через пустые глазницы выбитых окон. Но, как принято говорить, воспитание не позволяло этого сделать.
И вдруг мне повезло. Из одного двора, медленно переваливаясь словно большая утка, вышла пожилая осетинка. Как оказалось коренная жительница Цхинвала Зина Субаева заходила к соседям выразить соболезнование по поводу гибели от осколка грузинского "Града" главы семейства. Она сказала мне, что живет одна, места в доме предостаточно и что я могу у нее остановиться. Но самое главное - у нее нашлись для меня тапочки, а еще в бочке на улице возле ветхой летней кухни оказались остатки воды. Вопрос с постоем был решен. Я заикнулся было о плате за ночлег, но Зина посмотрела на меня с укоризной. "У нас так не принято", - сказала она.
День совсем догорал, Цхинвал погрузился во мглу. И если бы не постоянная перестрелка да грохот артиллерийских и минометных залпов, могло показаться, что это мирный южный город. Зина зажгла свечку. Тусклое пламя выхватило из темноты портрет Сталина. Он висел над столом в кухне.
- Почему в Южной Осетии так любят Сталина? Я видел его бюст по дороге возле Джавы, улица в Цхинвале носит его имя, вот и у вас его портрет, - спросил я Зину.
Она погрозила портрету Сталина кулаком: "Да кто ж его любит, это же он нас, осетин, в двадцатых годах грузинам отдал. Но кое-что он делал все же правильно. Не давал нас грузинам обижать, ведь он и сам был немного осетин и нашим языком хорошо владел. Его предки носили фамилию Джугаев. После Гражданской войны мы с грузинами благодаря ему помирились. А потом, в 1991 году, когда нас снова стали убивать, мы с грузинами поссорились".
Зина рассказывает бесхитростно, а сама в это время уже откуда-то выудила таблетку сухого спирта, зажгла ее и начала заваривать московскому гостю чашку чая.
- Зина, а до 1991 года вы как с грузинами жили?
- Да по-разному. Там много хороших людей есть, и плохие есть. В 1991 году, когда первая война началась, один грузин спас семью Шоты Кумаритова, моего зятя, точнее, мужа моей племянницы.
Шота жил в то время недалеко отсюда в деревне Арцеви. У него жена была на восьмом месяце беременности. И местные грузины, когда резня еще только начиналась, 21 января собрались и говорят, пойдем в дом к нему, разрежем живот его жене, посмотрим, кто должен родиться, - мальчик или девочка. Это услышал двадцатилетний грузинский парень, который хорошо знал моего зятя, и сразу побежал к нему, раньше них. Прибежал, кричит: "Шота, Шота, беги, быстро, сейчас придут твою семью резать". Он же им другую дорогу показал, чтобы не встретить засаду.
Они только за порог, как эти бандиты пожаловали. В доме оставались еще старенькие родители Шоты. Грузины рассердились, спрашивают у старика, мол, где невестка, тот молчит. Тогда кто-то из бандитов ударил его по голове рукояткой пистолета, и старик сознание потерял. А его старуха-жена в это время из окна в спальне успела на снег прямо в ночнушке выскочить и побежала в лес. Ее спасло то, что эти грузины начали дом грабить и вещи ценные искать, им не до старухи было. Потом они подожгли дом и ушли. Отец Шоты остался в доме, но от огня очнулся и тоже выбрался из горящего дома. Потом всех их тоже нашел и на грузовике тайно вывез тот же двадцатилетний грузин, он сейчас где-то в Грузии живет, ему 37 лет. А у Шоты через месяц тогда дочка родилась, Мариной назвали, сейчас ей уже 17 лет.
- За последние годы отношение грузин к осетинам как-то изменилось?
- Да никак не изменилось. Вот все говорили, что с приходом Саакашвили порядка в Грузии стало больше, меньше коррупции, взяточничества. Может, это где-то в Тбилиси, а у нас тут до последнего времени грузины одно безобразие творили. Грузинская полиция, я имею в виду. Невиновного цхинвалского жителя Георгия Дзасиева обвинили в теракте, совершенном в Гори, хотя он там никогда в жизни не был. Теперь он сидит в тюрьме в Грузии. Ему пожизненный срок дали.
Да и у моего зятя Шоты приключения не закончились. Он все эти годы работал в Набережных Челнах и вдруг в 2005 году решил приехать сюда на "КамАЗе". Он частный предприниматель, и какой-то грузин попросил его в Россию отвезти мандарины. В полиции узнали это и схватили Шоту, сказали: плати пять тысяч долларов, иначе обвиним в каком-то убийстве. Били его страшно, но он не признался. Его не отпустили и продержали год в тюрьме. Потом был суд, и на процессе родственники убитых грузин сказали: они знают, кто убил их сыновей, и это был не Шота. У них была совесть, и они в суде сказали, чтобы отпустили невиновного человека и суд его оправдал. Но Шоту все равно не отпустили и обвинили в незаконном пересечении границы. Суд осудил его на год, который он уже отсидел. Но его все равно не отпустили. Два месяца Шота еще в тюрьме просидел, пока тюремщики у него взятку вымогали. Как только мы собрали по родственникам и друзьям три тысячи долларов и отдали тюремщикам, его отпустили. И, поверьте, таких случаев очень много.
- После всего, что случилось теперь, вы сможете с грузинами помириться?
- Нет, что вы. Теперь уж точно никогда. Вы знаете, ведь у меня сегодня день рождения, мне сегодня исполнилось 72 года. И какой подарок мне преподнес Саакашвили и его военные? Я старая женщина, а не могу принять гостей. Света нет, воды нет, газа нет, есть нечего, магазины не работают, автобусы не ходят, больницу грузины разбомбили. Это против целого народа такая беда, ведь не только дело в том, сколько человек убили.
И в свой день рождения я еще должна сказать спасибо, что пережила эти два страшных дня, пока русской армии не было. Вы для меня, русские, теперь самый большой подарок на мой день рождения.
Вся информация о помощи беженцам из Южной Осетии - здесь