Поделиться
Вернувшись домой, алтайский гимнаст попросил: "Давайте повременим с оценками. Мне надо осознать, что случилось на Олимпиаде".
Не прошло и недели, как мы встретились, чтобы расставить все точки над "i".
Российская газета: Обычно о планах спрашивают в конце разговора. Но мы спросим вначале - что дальше?
Сергей Хорохордин: Сейчас я отдыхаю от гимнастики. И эмоционально, и физически. Так мы решили с моим тренером Евгением Кожевниковым. Но могу сказать точно: я продолжу выступления. Нельзя на такой ноте заканчивать спортивную карьеру. Олимпиада показала, что сплоченного коллектива у нас не было.
РГ: Ты возвратился с нее опустошенным?
Хорохордин: Нет, чувство гордости все равно было. Хотя бы потому, что я добился права в ней участвовать и выступил достойно. Не могу сказать, что это было мое лучшее выступление, но я доказал свою силу. Мне важно, что многие в Барнауле говорили: "Серега, ты - молодец!" Правда, от далеких от спорта людей приходилось слышать и сочувственное: "Ну ладно, на этой Олимпиаде медаль не выиграл, со следующей привезешь". Будто медали за красивые глаза раздают.
Сейчас почему-то мало говорят о том, что мы пожинаем плоды хаоса 1990-х годов, когда наши тренеры разъехались по всему миру. Теперь нас бьют нашим же оружием. Остается все меньше стран, где нет хороших гимнастов. Когда кто-нибудь из прежде неизвестных спортсменов выходит в финал, вдруг выясняется, что его тренер наш бывший соотечественник.
РГ: Не ты один перед Олимпиадой заявлял, что наибольшие шансы завоевать медаль у российских гимнастов не в личном, а командном первенстве. Не было предчувствия, что из-за некоторых товарищей все пойдет прахом?
Хорохордин: Такое предчувствие было. Но верилось в лучшее. Да и не хотелось накалять обстановку перед отъездом. Один из наших гимнастов перед вылетом в Пекин заявил телевидению: "Я лидер команды, и она строится под меня". Слышали это я, Антон Голоцуцков, наш ветеран Коля Крюков. Коля только руками развел: "Все, нет у нас команды!". Победить можно только в случае, когда один за всех и все за одного. А мы второй раз наступили на те же грабли - этот человек уже подводил нас на чемпионате мира в Штутгарте.
РГ: А не было желания по-мужски разобраться с Девятовским за его панику и безвольное выступление в командных соревнованиях?
Хорохордин: А смысл? Что бы это изменило?
РГ: Но это ты говоришь. А тот же Антон Голоцуцков, он горячий парень…
Хорохордин: Антон потерял в лице Девятовского лучшего друга. Да и зачем устраивать мордобой, дедовщину какую-то? Это не от большого ума. Конечно, очень обидно и жалко четырех потерянных лет. Ведь еще за три дня до командного финала мы красиво смотрелись в квалификационных соревнованиях на третьем месте и давали надежду нашим болельщикам на медали.
РГ: Но почему, на твой взгляд, Девятовский в командных соревнованиях выступил так неудачно. Не специально же?
Хорохордин: Этот вопрос можно обсуждать очень долго. У каждого может быть своя версия. Как такового разговора по душам с Максимом не было. Он извинился, но команда его извинений не приняла. Я думаю, причина срыва Максима в том, что он сильно себя переоценил. И когда его слова о лидерстве в команде вернулись обраткой - команда ошиблась, выручай, лидер! - он не справился с психологическим грузом, расклеился. Я тоже в командном финале ошибся, когда делал упражнения на коне. Но я не упал. А Девятовский упал. Добил же его простенький соскок с колец Кости Плужникова. Девятовский заявил, что бороться дальше не имеет смысла. Это было не так, но Максим уже не напрягался, наделал кучу ошибок на других снарядах. Думаю, мыслями он был уже не с командой, а в личном многоборье. То, что ему простили Штутгарт, убедило его в том, что главное - личный успех, а скандальность идет даже на пользу. Теперь, когда мы снова соберемся вместе, то в своем гимнастическом кругу еще раз обсудим эту тему. А потом я буду просить: все, давайте к ней больше не возвращаться. Могу сказать одно: при обсуждении кандидатур в команду больше молчать не буду, Олимпиада меня изменила. Теперь я знаю, что это такое. Если уж я заслуживаю места в команде, то будьте добры, тренеры, прислушайтесь к моему голосу. И к мнению других спортсменов. А гимнасты, поверьте, у нас солидные. Коля Крюков в личном финале упал с брусьев, но, извините, в квалификации он был на этом снаряде вторым. Антон Голоцуцков доказал, что многое может - завоевал бронзовые медали в вольных упражнениях и опорном прыжке. Взять того же Костю Плужникова. Он просто не натасканный еще - Олимпиада была его первым серьезным стартом в составе сборной России. Пройди он в финал на кольцах, еще не известно, кто бы выиграл: Костя или китаец, ставший на этом снаряде олимпийским чемпионом. Костя уже дважды у него выигрывал.
РГ: Капитан команды Николай Крюков продолжит спортивную карьеру?
Хорохордин: На сборах мы делим один номер. Могу сказать: это было его последнее выступление на Олимпиаде. Но мне кажется, что сразу Николай из команды не уйдет. Хотя бы потому, чтобы повлиять на подбор людей в следующую команду. А следующие большие командные соревнования у нас только в 2010 году.
РГ: Есть ли на подходе сильная молодежь?
Хорохордин: C каждым годом ей все труднее пробиться наверх. Гимнастика становится сверхсложной. На каждом снаряде надо делать десять обязательных элементов. Они имеют пять групп сложности. За самую легкую сложность "А" дают 0,1 надбавки, а сложность "Е" стоит 0,5 балла. Сейчас можно выполнить пять элементов сверхсложных, а пять полегче - наберется приличная сумма. Но нам собираются сократить комбинацию до восьми обязательных элементов. Я считаю, что это приведет к тому, что гимнасты станут стремиться все восемь элементов сделать с максимальной сложностью. Перед выходом к снаряду, наверное, будем креститься.
РГ: Накануне Олимпиады ты все время стремился усложнить программу на перекладине. Но в итоге получил на ней не те оценки, на которые рассчитывал. Не хватило времени, чтобы отшлифовать программу?
Хорохордин: На самом деле готовность была стопроцентной. Каждый снаряд я чувствовал хорошо. Не могу сказать, что не хватило времени на турник. Но перекладина - снаряд коварный. Там столько сложных элементов, что их трудно выполнить безукоризненно. Это получается вне соревнований, а в обстановке, когда высокое напряжение, совсем другое дело. В то же время не завоевываются медали, когда ты тупо отрабатываешь номер. Победа приходит только с риском, когда спрыгиваешь и не веришь, что у тебя все получилось.
В личном многоборье я доказал, что могу бороться за медали. До того же "серебра" не хватило чуть больше двух десятых балла. Думаю, если бы не игра судей, то был бы с медалью. Но когда несколько человек претендуют на награду и разрыв между ними минимальный, многое зависит именно от судей. Француз выскочил на третье место только потому, что его никто не брал в расчет - судьи его не вели. Уверен, он больше никогда не будет с "бронзой" на крупных соревнованиях.
РГ: Какие у тебя общие впечатления о Китае?
Хорохордин: Очень жарко, ужасная духота. И дождик интересный. Если с утра начнется, то не закончится до вечера. Мне очень понравилась организация игр. Любую твою проблему решали. Если не может помочь один, прибегут еще пять человек. Один минус - китайцы совсем плохо говорят на английском. Объяснить им что-то было сложно. Для меня это первая Олимпиада, но я разговаривал с Колей Крюковым, для которого эта Олимпиада была четвертой. Он говорит, что в Китае была лучшая олимпийская деревня, какую он видел.
РГ: Китайские спортсмены не удивили?
Хорохордин: Их гимнасты были достойны победы. Они действительно классно подготовились к Олимпиаде. Вспоминаются Афины, когда они взяли двоих новичков - и стали командой пятыми. Те двое не справились с нервами, завалили свои комбинации. На этой Олимпиаде выступали уже проверенные бойцы, которые за четыре предолимпийских года ни разу не дали усомниться в своей надежности. Мне охота, чтобы побыстрее состоялись командные старты. Потому что боюсь, что время все вылечит, и забудется, что случилось с нами на Олимпиаде в Пекине. А нам надо создать надежную команду.