Поделиться
Марк Гофман и Верлена Фраер - в их именах уже есть какая-то магия. Корреспонденту "РГ" они поведали историю бесконечно интересной жизни.
Свитер из Благовещенска…
Верлена и Марк встретили старость в неуютной квартире, без ремонта и с запущенным подъездом. Их стариковские хвори теперь "лечит" по телефону дочка Рита (ездить к родителям не позволяет зарплата киевского терапевта). Когда журналисты "РГ" и телекомпании "5 канал" собрались в командировку в Киев (совместный проект "Через визы, через расстояния"), то, конечно, не могли не зайти к Гофманам.
От телевизионного света недовольно морщился мордатый кот, а Верлена Львовна и Марк Либерович бодрились и передавали приветы дочке, сестре, племянникам и внуку Илье, которого они не видели… шестнадцать лет.
- Я для Риты свитерок связала, передадите?.. - робко попросила Верлена Львовна в конце разговора.
Симфония судьбы
Верлена Фраер родилась в знаменитом на всю Украину "Доме с химерами" - роскошном особняке в центре Киева (сегодня он принадлежит администрации тамошнего президента). Марк Гофман родился в нескольких кварталах от нее, тоже в старинном киевском особняке.
…За провалами разбитых от взрывов бомб оконных глазниц шел военный 1944 год. Верлена, уже студентка факультета иностранных языков Киевского университета, дневала и ночевала в студенческой библиотеке. С Марком их познакомил случай: однажды к ней подошел долговязый юноша в очках с толстыми линзами. Они разговорились и поняли с первого взгляда, что шестеренки их души совпали однажды и… теперь уже навсегда. Потом были годы чистой юношеской влюбленности. Марк провожал ее домой мимо знаменитого дома Булгакова, что на Андреевском спуске. А в это время в Киеве наводила на людей ужасы знаменитая банда "Черная кошка", но влюбленные страха не ведали.
Однажды она пригласила его в филармонию на шестую симфонию Шостаковича. В тот же вечер они решили, что судьбы свои свяжут воедино. В 1949 году Марк окончил редакторский факультет полиграфического института, но худенького еврейского мальчика нигде не брали на работу (страна тогда боролась с космополитизмом). С колоссальным трудом он устроился корректором за грошовую зарплату, но потом и там ему отказали в жаловании. В отчаянии он разослал 30 писем в разные города необъятной родины с одной просьбой: не найдется ли для него работа. Ответ пришел только из дальневосточного Благовещенска. Так, в 1952 году Марк Гофман стал редактором амурского книжного издательства "Зея". А следом за мужем приехавшая супруга стала первой заведующей кафедрой французского языка Благовещенского пединститута…
- Мы в Благовещенске полностью реализовали себя, тут не было того чудовищного антисемитизма, - спустя десятилетия вспоминают супруги.
Их первое амурское жилье - крошечная комнатенка в продуваемом насквозь бараке - было настоящей "меккой" для амурской интеллигенции. Актеры местного театра там дневали и ночевали. Писатели Борис Можаев, поэт Римма Казакова, чьи книги редактировал Марк Гофман, засиживались в той тесноте до позднего вечера.
Марк Либерович просто "кипел" в застоявшейся культурной жизни далекой провинции: он был членом худсовета театра драмы, а еще руководил литературной студией. Верлена учила амурских девчонок и мальчишек божественному для нее французскому. У них росли двое детей: Юлик, который рисовать начал раньше, чем говорить, и тоненькая девочка Рита с черными и необычайно умными глазами. Зарплаты были советские - скромные, но они позволяли почти каждый отпуск проводить в родном Киеве. Обиды забылись, а к этому городу в душах осталась только щемящая тоска и некрикливая любовь. Родина…
Они привыкли все мерить по "гамбургскому счету", так в их интеллигентнейшей среде называлось все самое настоящее и глубокое, чистое и честное, то, что без крика и позолоты.
Их дочка Рита Гофман окончила Благовещенский мединститут, поехала в не чужой для нее Киев на месячные курсы повышения квалификации и встретила там свою любовь. Стала киевлянкой. Круг судьбы замкнулся. Большая страна распалась, родина, дочка и вся многочисленная родня остались за границей.
Одна ночь в Киеве
Хмурый киевский таксист привез нас в незнакомый микрорайон, где с нетерпением ждали встречи с нами 88-летняя сестра Верлены Львовны - Шеля Львовна и племянница Зоя. Через несколько минут в прихожую вбежала запыхавшаяся Рита.
…Как они смотрели в экран телевизора на родные лица. Как вслушивались в каждое произнесенное слово за тысячи километров от них, но сказанное только для них.
- Марк постарел, а сестренка ничего держится, - утирала слезы Шеля Львовна.
А Рита волновалась так, что практически ничего не могла сказать, а только куталась в уютный свитер, связанный материнскими руками, и тихо повторяла: "Мама, мамочка…"
Им бесконечно не хватает друг друга, им не хватает тех вечеров, когда она приезжала в гости. Кофе выпивалось банками, а дым сигарет словно тучами накрывал их бесконечные беседы и споры. Марк Либерович был азартным и искусным спорщиком.
- Они из Благовещенска привозили записи Окуджавы на рентгеновских пленках и запрещенного Солженицына. Это было колоссально интересно. У нас в жизни есть если не все, то многое, нам не хватает только Марка и Верлены, - это был всеобщий вердикт украинской родни.
К концу вечера пришел 18-летний внук Илья, точная копия Марка Либеровича, который уже больше говорит по-украински и по-русски. Когда этот высоченный тинейджер увидел фотографии родных ему людей, то на глазах выступили слезы.
В мэрии Киева Риту Гофман считают одним из лучших участковых терапевтов украинской столицы, однажды она пришла по вызову к женщине в тот самый дом, где когда-то родился ее отец. Пожилая дама долго смотрела на нее, потом неожиданно спросила: "А твоя фамилия не Гофман?"
Доктор в ответ кивнула. Пришлось представиться. Пациентка ее обняла: оказалось, что с Марком Гофманом они играли в одном дворе. Так не совпадает, это судьба.
…Был выпит весь чай и съедены все пирожки с вишней, испеченные Ритой специально для дальневосточных журналистов. За окном давно опустилась нетихая ночь столичного Киева, а расходиться все не хотелось.
- Понимаете, то, что мы не вместе, - это в высшей степени несправедливо, это как ампутированная рука или нога, - не стеснялась слез замечательный доктор Рита Гофман.
Потом, через несколько дней, она прибежала в последний момент к самому отходу нашего поезда с пакетом киевских конфет.
- Не важно, что они помнутся, я понимаю, что впереди таможня и тысячи километров пути, главное, что они от меня, - смущенно улыбалась она.
Поезд тронулся, Рита пошла быстро и не оглядываясь...
Цифра
500 тысяч амурчан имеют родственников в республиках бывшего Союза