Чуть ли не впервые за десять лет стране предложены (как обычно, сверху) вдохновляющие идеи перехода от инерционного к инновационному сценарию ее развития.
Этот вызов отличает нынешних лидеров от реформаторов "лихих 90-х", которые при фантастическом масштабе решаемых задач не смогли или не сочли важным предъявить соотечественникам идеологическое обоснование своей исторической миссии. Им казалось, что проведение революционных перемен не нуждается в разъяснении. В результате их практика, к которой люди были психологически абсолютно не готовы, столкнувшись со стереотипами обыденного сознания, вызвала резкую критику и отторжение. Это обстоятельство продолжает наносить колоссальный ущерб развитию страны. До сих пор "реформы" - одно из самых негативно воспринимаемых у нас понятий.
Нагромождение противоречивых интерпретаций происходящего за два десятилетия окончательно запутало многих. По недавним опросам, почти три четверти россиян называют себя "счастливыми", столько же принимают наши действия в Южной Осетии и Абхазии, но при этом никому, кроме премьера и президента, не доверяют. В условиях частной собственности продолжают надеяться в основном на государство. Но одновременно с этим, к примеру, 78 процентов предпринимателей в ситуации коммерческих споров в суды не подают, поскольку в честность их решений не верят. Такая эклектика совсем не случайна.
Благодаря интенсивной и последовательной работе российской политической, экономической и медиаэлиты по формированию массовых представлений, в общественном мнении утвердилось разочарование в итогах модернизации. Все ее достижения они теперь связывают с мудростью политики главы государства, а недостатки - с появлением рынка, с сопровождающими его коррупцией, катастрофической разницей в доходах, повреждением нравов. И затем - на растоптанном "чувстве справедливости", на платформе чутко сохраненного айсберга советского сознания, искусственно подогретого интереса к чужой частной жизни и сенсациям - выращиваются как бы отдельные от всего этого беспроигрышные установки на патриотизм. Так миллионам были заданы опознавательные координаты восприятия реальности, которые, по сути, консервируют взгляды, во многом не отвечающие вызовам времени.
Одновременно сгруппировались и политтехнологи. Активные продавцы символических этикеток, они теперь выполняют роль толкователей жизни, поскольку, обладая навыками работы в телеэфире, действительно умеют переназывать и переоценивать текущие события. Совсем не затрагивая при этом устаревшие фундаментальные убеждения большинства.
Сезон охоты за головами
Подготовлены антикоррупционные законы, объявлено о помощи малому бизнесу, увеличении госдотаций образованию и науке, о множестве других необходимых и неотложных дел. Но очень странно: почти никто даже не упоминает о том, что инновационное общество - это в наших условиях не только правильная инвестиционная, законодательная или контролирующая все и вся политика, но и совсем другое понимание жизни большинством населения, пока еще не пребывающим в гражданском обществе. Это - иные идеалы, ценности, герои и даже мифы. Пересмотр многих смысловых основ нынешнего существования, исходя из которых просто невозможно достичь поставленных целей. Поскольку в тысячах ситуаций именно они - явно и неявно, осознанно и подсознательно - отторгают любые нововведения. Поэтому наряду с совершенствованием разного рода обстоятельств так важно способствовать появлению людей, способных осуществить переход России в новое состояние.
Тотальность господствующего ныне чисто технологического мышления при проектировании выходов из "тупика инерционной модели" ничего тут не сможет сделать. Если содержательно не перепрограммировать элиту, а затем и страну, то, какими бы ни были энергоподарки или правильные шаги президента, все задуманное останется благими намерениями.
Инновационный проект - внеочередной шанс для России. Революционная программа. Она куда амбициознее, чем удвоение ВВП или утроение среднего класса. Но для ее реализации необходимо сделать сегодня почти невозможное - восстановить подавленное в нашей стране всеобщее преклонение перед умом, знаниями, по-гоголевски выражаясь, "благородством мыслей". Нужен буквально культ личной духовной работы, достижений таланта и интеллекта. Необходимо преодолеть массовую мыслительную лень. Открыть настоящую "охоту за головами", как выразился президент Медведев в своем Послании Федеральному Собранию. Только в таком ценностном поле возникают мотивы придумывания оригинальных технических разработок, появляются неординарные идеи и прозрения. Информационные прорывы совершаются не сверху, а снизу. Творчество не поддается мобилизации!
Сегодня, когда продвижение любых содержаний полностью зависит от усилий PR, государство вполне способно подогреть креативные ресурсы нации. Ведь в последние годы медиа занимают ее в основном развлечениями, забыв, что такого рода деятельность ничего не создает. Владислав Сурков на форуме "Селигер-2008" констатировал: "Мы ничего не изобретаем. У нас много болтовни о каких-то мифических "высоких технологиях", которых, правда, никто не видит". Среди двух тысяч наиболее крупных компаний мира есть несколько российских, но ни одна из них не занимается интеллектуальными продуктами или хотя бы обрабатывающей промышленностью. Кроме оружия мы производим крайне мало хорошо придуманных или рукотворных товаров и услуг, торгуемых на международном рынке. Да и темпы технического обновления составляют сейчас 2-3 процента в год вместо необходимых 10 процентов, а современные станки часто приходится импортировать в Россию вместе с персоналом, умеющим их обслуживать.
Плохой симптом для перспектив развития страны: сегодня в фактически четырнадцатимиллионной Москве трудно найти аудиторию в несколько тысяч человек, чтобы хотя бы пару недель можно было показывать в кинотеатрах сложное, как зарубежное, так и российское актуальное кино. На телеэкране оно показывается исключительно глубокой ночью. Кроме канала "Культура", вы нигде не увидите ученых, а мыслительный труд у нас - удел неудачников и фриков. Он давно потерял какой-либо статус: российские интеллектуалы, если они вне бизнеса, ищут работодателей в других странах. В результате доля высокотехнологичных продуктов в промышленности России составляет 5,5 процента, а в экспорте - унизительные 3,5 процента, открытий и патентов в минувшем году зарегистрировано в 10 раз меньше, чем в 1991-м. При таком положении вещей супероптимистические обещания правительства относительно 2020 года - именно из-за состояния умов, а не денег, законов или контрольных служб - кажутся сегодня довольно призрачными.
Атака на систему
Программа изменения "самого устройства, типа нашего общества" не может быть решена без атаки на, казалось бы, невозможное - на отношение к человеку веками складывавшейся системы российской жизни. Она, как мы знаем, совсем не расположена к нему, особенно если он без денег, полезных связей, влиятельных друзей или родственников. Система (т.е. автоматически - без принуждений власти - воспроизводящиеся нравы, нормы, подсознательные реакции, повседневные привычки и поведение рядовых ее служащих, таких же людей, как и мы) просто не воспринимает нас как достойных уважения партнеров. Превращает чуть ли не каждое наше действие в настоящую психологическую травму. Особенно - в судах, больницах, налоговых органах, в ДЭЗах, при регистрации, получении разрешений, в ГАИ... Всюду и мгновенно.
Фонд "Подари жизнь" отправил смертельно больного мальчика лечиться в Германию. В последний момент нужно было добавить еще 10 тысяч евро. Отец ребенка заработал их, вкалывая как проклятый, за что налоговый инспектор сразу же доначислил ему еще 1300 евро, поскольку теперь у отца выходило денег больше того рубежа, после которого он перестал быть малоимущим. Инвалидное кресло для девочки из Великого Устюга, пораженной параличом, подарил иностранный филантроп. Наша таможня немедленно взыскала с отца неизлечимо больного ребенка налог в размере его трехмесячной зарплаты. Дело не только в том, что любая благотворительность, включая лекарство для нездоровых детей, облагается у нас немалой данью, но в том, что "каждый" шаг российского администрирования натренирован выявлять "злоумышленников". Всюду и вполне обоснованно подозревает непременное плутовство вместо оказания помощи. Отсюда и российская версия сказки "Про белого бычка": "Как вы к нам, так и мы к вам". А уже вследствие этого нелучший имидж страны в мире. Сейчас, к примеру, даже в мелочах - в рейтинге международного туризма - мы находимся на 64-м месте. Надо трезво оценить нашу репутацию, понять, почему население разных стран часто не принимает российские действия, именно нас считают "другими". Почему опасаются и недолюбливают.
Разговор о ценностях - не академический диспут о политическом суверенитете или сохранении языка, но и о потребности каждого самому смоделировать свои жизненные перспективы. Не пафосные, официальные - для многих абстрактные, а те, вполне конкретные, которые отвечают за наши ежедневные индивидуальные усилия. В России сейчас лишь 2 процента населения планируют свою жизнь больше чем на один год, 48 процентов - до года, а 50 процентов - вообще не задумываются о будущем. Совсем не безопасно для общества и то, что выросло поколение "людей без табу" - как личного переживания - на прямое или виртуальное насилие. И, что намного страшнее, уже не чувствительное к любым способам его демонстрации.
Так что инновации - это своего рода тест всей социальной и культурной системы на развитость, на качество морали, на наличие механизмов консолидации. На культивирование подходов, в определенных случаях противостоящих задачам извлечения прибыли.
В начале года Путин признался, что не решился бы на то, что сделал Ельцин, - сломать экономическое устройство социализма. Но ведь цель, которую они вместе с Медведевым сейчас поставили, не менее масштабна. Для этого надо поднять руку не на способ экономических отношений и даже не на социально-политический уклад, а на куда более фундаментальные - культурные и даже ментальные - основы воспроизводства российской жизни. Можно, конечно, не вспоминать о культуре в ее истинном - широком смысле. Но она ежедневно наказывает нашу экономику и жизнь в целом за пренебрежение ее заповедями. Хамство на дорогах (более ста тысяч погибших каждые три года), непрестижность практически любого труда, кроме управленческого и медийного, даже крах спекулятивной финансовой модели - это все следствие культурных факторов. Именно они уменьшают нашу возможность жить лучше.
Поколебать сложившийся порядок куда труднее, чем гордиться победами наших волейболисток или футболистов на Кубке УЕФА и чемпионате Европы. Но другого пути научиться конкурировать в мирное время с немцами, южными корейцами или эстонцами у нас нет. В ежегодном рейтинге мировой конкурентоспособности, который готовит Всемирный экономический форум (ВЭФ), Россия находится сейчас на 51-м месте из 134, а по условиям для конкуренции - на 108-м.
Все для человека, но без него
Нашим политикам очень трудно противостоять цеховым убеждениям российских аналитиков, которые, естественно, как раз и являются проектантами обновления. Это они считают, что нет прямой зависимости роста экономики от таких плохо измеряемых показателей, как ценностные ориентиры людей, их приоритеты, обычаи, настроения. Когда речь заходит о модной теме "инвестиций в человека", то практически все специалисты имеют в виду только "механику" жизни - различные программы денежной помощи семье, устройство сферы кредитования, страхования, жилья, здравоохранения, в крайнем случае образования. Их забота об улучшении инфраструктуры, институтов и инвестиций заканчивается размышлениями о состоянии финансов, судов и даже регламентов. А раз нет объективных (в цифрах) характеристик внутреннего мира гражданина, значит, наполнение этого мира можно вообще не принимать в расчет. Во всяком случае сложился консенсус об этом вообще не думать.
Так что вроде бы все делается во имя человека, но только без него. В текстах Кудрина или Набиуллиной, Дворковича или Шувалова, Гайдара или Мау, Гавриленкова или Гурвича не найти даже косвенных отсылок к тому, что сохранение в головах миллионов огромного материка социалистических представлений, многолетняя телевизионная дискредитация рынка, частной собственности, беспрецедентная криминализация массового сознания мешают адекватному пониманию происходящего, здоровым отношениям, правильным действиям. А значит, и получению Россией конкурентных преимуществ ничуть не меньше, чем ошибочная макроэкономическая политика. Никто не обращает внимания, скажем, на то, что большинство наших соотечественников в качестве первоочередных задач президента Медведева считают необходимым установить госконтроль над ценами (57 процентов) или вернуть крупные предприятия государству (почти 80 процентов).
И так как ценностный мир человека полностью исключен из числа факторов, влияющих на ускорение модернизации, никто не собирается изучать экономические последствия представлений нации, например, о богатых и бедных, о свободе, о моральных обязательствах, о готовности рисковать или о такой малости, как доверие. А ведь это все - сплошь экономические инструменты. Разрешающие или запрещающие распространение жизни "по понятиям" - блата, хитрющих российских обманок, океана фиктивной деятельности и всеобщего попустительства. Не принято, кажется пошлым вспоминать о том, что великий Адам Смит называл политэкономию "Теорией нравственных чувств".
Человеческие - мировоззренческие барьеры - сегодня, видимо, главные препятствия на пути программы "2020". Человек у нас по привычке (за пределами пафосных слов и жестов) воспринимается в сущности как этакий неживой элемент хозяйственной деятельности, подушный объект социальной заботы.
Конечно, можно увеличить затраты на исследования и разработки, которые в благополучном 2007 году составили всего лишь 1,1 процента ВВП и даже на культуру в узком смысле - 0,8 процента, исключительно понимаемую как развлечение и память о прошлом. Но конкурентоспособность - это не только научно-технические, ценовые, ресурсные или иные преимущества. Нечто большее, чем сопоставление эффективности производства и продажи товаров и услуг. Это всегда соревнование в сфере самих принципов понимания человека, использования его возможностей, а следовательно, и архетипов поведения. Нельзя мириться с тем, что значительная часть нашего населения несовременно думает! С отставанием по некоторым важным смысловым коридорам чуть ли не на сто лет.
В результате молодые люди мечтают не открыть собственное дело, а (44 процента) устроиться на работу в "Газпром"! На языке человеческих приоритетов это значит, что почти каждый второй думает о том, как лично воспользоваться мощью административных ресурсов, всеми преимуществами - он так это понимает - чиновничьей безответственности. Более 51 процента молодых россиян, по данным Института социологии РАН, готовы сегодня преступить через любые моральные нормы ради успеха и денег. Деньги и ничем не сдерживаемая жажда наживы стали у нас в последнее время своего рода религией. Такие взгляды явно не способствуют повышению эффективности экономики. Понятно, почему, кроме всего прочего, вместо 5 миллионов малых предприятий, необходимых для масштаба России, у нас их сегодня в пять раз меньше.
Трудный климат новизны
Жизнь еще с эпохи неолита так устроена, что сначала люди на стенах пещер рисуют то, как они собираются вести себя на охоте, а назавтра лишь реализуют свои замыслы. И если ежегодно в двух с половиной тысячах часов снимаемых сериалов и в ста фильмах в сущности нет отторжения злокозненности, виртуозных моделей российского воровства или хотя бы непристойности, то никто от них не откажется и в жизни. Как мы собираемся бороться с правовым нигилизмом, если общественная психология к нему превосходно адаптировалась? Почти шесть из каждых десяти наших соотечественников более или менее терпимо относятся к коррупции. Часть из них считает, что именно мздоимство позволяет крутиться непростым винтикам российского уклада жизни. Разве это не антиинновационное состояние умов?
Казалось бы, все общественные институты борются с депопуляцией - призывают увеличить рождаемость, сократить смертность, сделать многодетную семью модной. Но как можно серьезно думать о сбережении населения, представляя Россию на экранах (в промежутках между патриотическими акциями) как страну постоянного и повсеместного беспредела? Никакому "материнскому капиталу" не по силам уравновесить воздействие нарушенных ценностных скреп. Маленькая семья, отказ от детей - это, среди прочего, плата за индивидуальное чувство незащищенности, за многочисленные подспудные страхи. За ту смысловую неопределенность, в которую попадает российская женщина, зажатая между психологией безудержного потребления и ненадежностью человеческих связей.
На самом деле массовые мировоззренческие издержки очень дорого обходятся государству и каждому человеку - богатому и бедному. К сожалению, мы этого уже не замечаем, переплачивая в каждом миллиметре обыденного существования за взаимное недоверие, апатию, алчность, цинизм, неумелость. Понятно же, что кроме незаработанных цен на энергоресурсы, наши - ипотека, кредиты, услуги, стоимость и аренда жилья, вся жизнь в Москве - стали самыми дорогими в мире, в том числе и благодаря, признаемся, плохой общественной морали.
Замечательно, что теоретикам при власти удалось увлечь первых лиц возможностью создания инновационного общества. Но не нашлось экспертов, готовых хотя бы поставить перед ними вопрос о том, что снятие высоченных культурных барьеров, слом отживших стереотипов, формирование модернистского типа мышления - ничуть не менее важный ресурс, чем политическая стабильность, экономический рост или социальная поддержка малоимущих. Более того, это главное, ключевое условие движения. Да и опора на патриотизм сама по себе (без философии развития личности) не в состоянии правильно настроить мозги, замусоренные за долгие годы. Спортивные победы не заменят интеллектуальную конкурентоспособность, выращивание огромного количества новаторов, а самое компьютеризированное образование, к сожалению, не является технологией обучения думать.
Очевидно, что принадлежность к тому или иному народу, образ жизни, уровень экономики определяются его культурой, языком, исторической трансляцией идеалов и образцов поведения. В нынешнем российском обществе слишком много демонстраций, агрессии, негодных помыслов и действий. Даже так называемая чернуха 90-х сильно мутировала и успешно проросла в гламуре. Для того чтобы создать климат, не отторгающий новое, необходимо совсем иное наполнение эфира. Вместо ежевечерних рассказов о всех видах проявления человеческой низости важно постараться преодолеть космическое отчуждение между элитами и народом. Понимать, что состояние нравственности - ничуть не меньшая угроза национальной безопасности, чем коррупция, притом что связаны они напрямую.
Как можно оценить масштаб предстоящих задач невообразимой сложности, если мы даже не начали их проблематизацию? Но без этого нельзя проектировать необходимые условия для реализации таких еще совсем неосмысленных целей. Кто будет осуществлять колоссальную работу по переориентации всех сословий, преодолению массовой мировоззренческой отсталости, если это по не проясненным пока причинам не делается уже почти двадцать лет?