25.12.2008 12:10
    Поделиться

    Корреспонденты "РГ" стали кусочком России для амурчанки, которую нашли в узбекском кишлаке

    Более тридцати лет прожила амурчанка в узбекском кишлаке

    Будучи в командировке в Узбекистане, мы встретили свою землячку, которая еще в 1971 году уехала из Благовещенска в Среднюю Азию.

    Там у нее выросли дети, но душа русской женщины все равно рвется на малую родину.

    Попали на свадьбу

    В декабре в Узбекистане градусник все еще показывает плюс двадцать. По утрам вместо привычных петухов здесь истошно орут ишаки. До самого горизонта - бескрайнее море рыжего песка.

    От афганской границы, от приграничного Термеза, мы проехали километров тридцать. Молчаливый Хайрулла спокойно крутит баранку видавших виды "Жигулей".

    - Я в пустыне, как верблюд, - любую тропку найду, - говорит он.

    Это была единственная фраза, сказанная нашим водителем за всю дорогу.

    Смотрю в окно автомобиля: мы проезжаем редкие глиняные домишки, отары ленивых овец, тощих коров. Белое солнце - во все небо, пейзаж не менялся последние сутки нашей узбекской одиссеи.

    Узкая, как арык, улочка кишлака Пасурхи показалась из-за очередной песчаной дюны. Кособокие заборы, приземистые домишки с крышами в виде седла, из-за глиняных дувалов кричала нищета. Седобородые старики, поджав ноги и попивая чай из пиал, лениво играли в нарды. Заметив приезжих, аксакалы в миг потеряли интерес к этой игре.

    - С Дальнего Востока приехали? Родные вы наши! - сказав это, деды заулыбались и набросились на нас с расспросами, как живется в России, почем у нас хлеб и масло.

    Из нашего эмоционального диалога стало понятно, что любимой телепрограммой их кишлака уже несколько лет остаются эфиры с участием Владимира Путина. Рассказали они и о своей жизни. Оказывается, в Пасурхи с самого дня независимости работы нет никакой, а слово "гастарбайтер" знают чуть ли не с колыбели.

    - Вы наши гости! Идемте, у Рустама свадьба, он дочку замуж выдает, - приглашают нас аксакалы.

    Со старшими на Востоке спорить не принято, поэтому мы послушно идем на свадьбу. Рустам, слегка покачиваясь и подметая полами халата пыльный двор, встретил нас с распростертыми объятиями.

    - Знаете, а мы без России жить не сможем. Я только позавчера из Рязани приехал: дочке на свадьбу там зарабатывал.

    Опухшая от слез дочь-невеста с глазами раненой лани сидела рядом с молодым мужем. Кишлак гулял размашисто, тамада говорил витиеватые тосты, гости степенно его слушали.

    Там узнали, что в кишлаке живет женщина из Благовещенска. Через несколько минут мы вежливо прощались с гостеприимными узбеками, чтобы встретиться с нашей землячкой.

    Валя-апа

    На фоне кишлачной нищеты и серости этот дом смотрелся барской усадьбой: цинковая крыша, огромный двор с белыми колонами, увитыми виноградом, кованные ворота. Черноголовый парень с зелеными глазами на наше приветствие смущенно сказал: "Одну минуточку, я сейчас маму позову".

    К нам выходит женщина: синие, цвета июльского неба, глаза, крестик на груди, пестрое платье, из-под которого выглядывали шелковые шаровары.

    - Разыгрываете? - спрашивает она.

    - Площадь Ленина, улица Островского, кинотеатр "Россия", - без паузы выдаем мы местные явки.

    Только после этого, вмиг поверив, она широко распахнула перед нами двери. Большой зал весь устлан разноцветными коврами, рядом стопка стеганных одеял, дальше диван, большой телевизор. Тот жгучий курсант, который увез ее на другой конец света, давно стал седовласым мужчиной.

    Сменив домашние шаровары на цивильные брюки, он робко подсел на диван, поближе к жене.

    - У нас любовь с первого взгляда, как вспышка между нами пробежала, когда только глазами встретились, - вспоминает Валентина Расулова.

    В день их первой встречи она с трудом доработала до конца смены, а Алик пришел встретить ее к закрытию магазина, потом проводил до дома. Он с первого дня ей честно сказал, что, как самый младший сын, обязан жизнь прожить рядом с родителями. У них, таджиков, так принято.

    Валентина и сегодня до мельчайших деталей помнит тот день, когда тесный автобус вез их из аэропорта Термеза до родины мужа. Песчаная гладь пустыни острой бритвой тоски резала душу. Первые десять лет она жила вечной надеждой и верой в то, что на следующий год они обязательно уедут в Россию. Просто сейчас нужно помочь старшей сестре Алика достроить дом. А потом заболела свекровь, и нужно было помочь ей. Потом...

    Каждый год она приезжала в Благовещенск, где родители с нетерпением ждали свою единственную дочь. Муж понимал ее и всячески помогал поддерживать связь с родиной. Валя выучила таджикский, узбекский и фарси. Через несколько лет ее кишлачной жизни она возглавила районную службу соцзащиты, и все стали называть ее уважительно Валя-апа.

    Вдали от России

    Судьба дала ей с мужем четверых детей - три сына и дочь. Мальчишки по нескольку лет жили у своих дальневосточных дедушки с бабушкой. Дети ходили в благовещенскую школу, впитывали в себя российскую жизнь. Не решились Расуловы отпустить на Амур только младшую Элинку, да и страна уже распалась.

    - Пока был Союз, я не чувствовала такой оторванности от России: в Благовещенск было проще и звонить, и ездить, - говорит Валентина Федоровна.

    Уклад в ее доме - это сплошной интернационал: борщ на первое, плов на второе. После смерти родителей мужа в ее доме все говорят только по-русски.

    Приходящие в гости родственники и соседи знают, что, переступив порог дома Вали-апы, нужно говорить на великом и могучем.

    - Я никого не заставляла, так само собой получилось, - смущенно улыбается она. (Можно ли представить, чтобы где-нибудь в российской глубинке, у таджички, вышедшей замуж за русского, спустя десятилетия все говорили на таджикском?!)

    Сегодня единственная связь с ее родиной - это две спутниковые антенны, ловящие дюжину российских каналов. В Благовещенске сейчас живет один из ее сыновей. Редкие телефонные звонки, туда, на родной берег Амура, - это все общение с родной землей.

    - У меня замечательный муж и дети хорошие, но моя жизнь - это жертва. Ради всего этого я пожертвовала родной стороной, ведь без берез я жить так и не научилась, - не скрывая слез, призналась Валентина Федоровна.

    А еще ей не хватает соленых груздей, они даже снятся душными узбекскими ночами. Разделенная с родиной временем, расстоянием и скудностью кошелька, она даже не смогла похоронить любимых родителей.

    Несколько лет назад Валентина и ее Алик вышли на пенсию, он в чине полковника. На двоих теперь получают сумму, эквивалентную 150 американским долларам. Выживают за счет огорода размером с гектар да большущей отары овец. По кишлачным меркам они просто богачи, но "богачка" так и не смогла слетать на родину. Только спустя несколько месяцев после кончины родителей Валя вырвалась в Благовещенск и на коленях просила прощения на стылом погосте. Поставила памятники и уехала в свою пустыню.

    День неумолимо катился к закату, у нас впереди было еще полторы тысячи километров до хлебного Ташкента. Валя-апа не удержалась и громко разрыдалась у меня на плече - по-бабьи, навзрыд. Ладошку сдавила так, что побелели пальцы.

    - Вы для меня как кусочек России, - торопливо шептала она.

    Еще сожалела, что мы упали как снег на голову, а она не успела даже борща сварить.

    Пока машина не скрылась за поворотом, Валентина растерянно махала рукой нам вслед: в синем платье, статная, русоголовая, синеокая русская женщина.

    Поделиться