Поделиться
Девальвацию в начале года уже трудно назвать плавной. Логика Центробанка понятна - быстрее нащупать равновесное значение курса, при котором прекратится бегство в валюту, а значит, сократится неоправданный расход золотовалютных резервов. Повысится рентабельность экспорта и конкурентоспособность отечественной продукции внутри страны. Правда, при этом возрастет угроза роста цен и увеличатся валютные долги корпораций и граждан в пересчете на рубли.
Напомним, в начале кризиса в сентябре-октябре Банк России старался поддерживать стабильность бивалютной корзины, состоящей из 0,55 курса доллара и 0,45 курса евро. Однако под влиянием обострения кризиса иностранные инвесторы ускорили вывод средств с развивающихся рынков, включая Россию. Началась активная распродажа российских акций, покупка валюты и перевод ее за границу. Ее активно начали скупать и российские компании, и российские граждане. Причем они не обращали внимания на бивалютную корзину, а смотрели на рост курса доллара, который только за сентябрь-октябрь возрос почти на 10 процентов. В иностранную валюту была переведена и часть средств из 1,7 трлн рублей, которые минфин и Банк России предоставили банкам за эти два месяца для пополнения ликвидности. Чтобы удержать стоимость бивалютной корзины, Банку России пришлось продать 60 млрд долларов. Однако низкая эффективность такой политики побудила власти отказаться от нее и объявить о мягкой девальвации. Уже к середине января корзина подорожала на 21 процент, примерно на столько же выросли курсы доллара и евро. При этом спрос на валюту не снизился. За ноябрь-декабрь ее продажи ЦБ превысили 100 млрд долларов.
Думается, что главным аргументом в пользу девальвации стали воспоминания о ее положительных последствиях после дефолта 1998 года и значительном экономическом росте, который наблюдался с 2000 года.
Напомним, что после дефолта 17 августа и отмены валютного коридора курс доллара возрос в течение 3 недель более чем втрое - с 6,4 рубля до 20,8 рубля. В результате спрос на доллар упал, и его курс пошел вниз и держался на уровне 15-16 рублей примерно 3 месяца, затем постепенно рос, дойдя до 21 руб. к началу 1999 года. Такая резкая девальвация привела к повышению рентабельности экспорта, падению импорта и импортозамещению в ряде отраслей, ориентированных на внутренний спрос. Однако одновременно платежеспособный спрос населения в результате девальвации значительно снизился. Повлияли рост цен на импорт и общее ускорение инфляции - индекс потребительских цен по итогам года возрос на 84 процента.
Вскоре после дефолта производство начало расти, частично компенсировав тот спад, который был перед ним. В целом же рост экономики был весьма скромным. Уже спустя год после дефолта Центробанк констатировал, что эффект девальвации подходит к концу, в то время как в ряде отраслей имелись большие резервы производственных мощностей, которые не использовались из-за слабого спроса. Правительственный прогноз социально-экономического развития страны на 2000 год и принятый федеральный бюджет намечали возможный рост ВВП в 1,5 процента.
Фактически он вырос на 10 процентов. Этот рекордный за весь постсоветский период темп был достигнут, в первую очередь, благодаря тому, что мировые цены на основные товары российского экспорта выросли в полтора раза. Рост доходов экспортеров способствовал расширению их инвестиционной деятельности и увеличению реальных доходов населения. Это дало возможность значительно поднять выпуск продукции предприятий, ориентированных на внутренний спрос, в то время как импорт продолжал оставаться неконкурентоспособным благодаря девальвации. Таким образом, девальвация смогла содействовать экономическому росту не сама по себе, а только в сочетании с рядом других факторов, прежде всего повышением платежеспособного спроса на отечественные товары.
Сегодня же пойти на резкую девальвацию, как это было сделано осенью 1998 года, власти не решились. Тогда население понимало, что у государства нет валютных резервов для иного пути, а сейчас, когда они есть, трудно обосновать отказ от их использования. Был избран путь постепенного обесценения рубля.
Одним из аргументов в пользу девальвации является утверждение о том, что она призвана сократить расход золотовалютных резервов. Это верно, когда покупатели ограничены в деньгах. Но сейчас другая ситуация. Государство предоставляет банкам и компаниям все новые и новые рублевые средства. И при таком росте курсов их выгоднее направлять на скупку долларов и евро, чем на производство. Не отстает и население: доходность валютных сбережений явно превышает рублевые. В итоге покупка валюты удвоилась по сравнению с докризисным временем.
Все это привело к сжатию рублевой денежной массы. С сентября по декабрь она сократилась на 1,3 трлн рублей. Эта динамика напоминает ту, которая была в кризисные месяцы 1998 года. В результате наблюдается сжатие рублевых кредитов в производство, его спад, неплатежи и бартеры, от которых мы успели отвыкнуть. Четко обозначился процесс долларизации сбережений со всеми отрицательными последствиями.
Опыт ноября-декабря показал, что при плавной девальвации не удается быстро дойти до равновесного значения курса, т.е. такого, при котором спрос на валюту перестает расти. Это побудило денежные власти с начала года ускорить процесс девальвации в надежде быстрее достигнуть желаемой цели, как это случилось в сентябре 1998 года. Однако неясно, до какого уровня будет падать рубль, если прекратятся валютные интервенции Банка России. Сильная девальвация существенно увеличивает рублевый размер внешних долгов. В этом году бизнесу предстоит заплатить по внешним займам и кредитам около 100 млрд долларов, и заемщики, скорее всего, обратятся к государству за помощью, ссылаясь на девальвацию. В то же время такой рост курса корзины ускорит инфляцию, что снизит платежеспособный спрос. Это затруднит подъем экономики, в результате мы можем вступить в длительный период стагфляции, т.е. сочетания высокой инфляции со спадом производства.
Однако в определенных дозах девальвация рубля оправданна в связи с сокращением экспортной выручки и оттоком капитала. Поэтому головной болью финансовых властей по-прежнему остается проведение такой девальвации, которая бы не вызывала существенный дополнительный спрос на инвалюту. Есть несколько путей решения этой задачи. Прежде всего целесообразно учесть психологию участников рынков, которые ориентируются не на бивалютную корзину, а на курсы доллара и евро по отдельности. Они уже поднялись до такого уровня, что будет оправданным публично объявить о том, что Банк России с помощью валютных интервенций не допустит их повышения более чем на 10 процентов от достигнутой величины. Так как проценты по срочным рублевым вкладам сейчас заметно выше 10 процентов годовых, то станет выгоднее размещать на них рубли, чем переводить их в инвалюту. Соответственно, уменьшится спрос на нее.
Есть и более радикальные способы. Например, можно отказаться от введенной несколько лет назад полной либерализации валютного регулирования, которая была оправданна в условиях большого притока инвалюты в страну. Но сейчас, когда наблюдается громадный отток капитала и сокращение экспортных поступлений, целесообразно рассмотреть возможность введения некоторых тех мер валютного регулирования, которые доказали свою эффективность в первый год после дефолта 1998 года. Уменьшить спрос на инвалюту может и предоставление государством средств банкам и компаниям на определенных условиях, которые не позволят им неограниченно тратить эти средства на покупку валюты. В той или иной мере все эти методы позволят уменьшить глубину падения рубля и не впасть в стагфляцию. Хотя, конечно, потребуют некоторого отступления от прежних представлений о денежном регулировании.