Ни одна крыса не будет загрызать другую особь своей стаи. Да, чужака тут же разорвут, но внутри стаи крысы, наоборот, с нежностью относятся к детенышам и бережно к старым или больным особям. А что же люди?
"Здравствуйте, Мария! Та чудовищная ситуация, в которую я попала, так тревожит меня, что я просто не могла вам не написать. Почти три месяца назад у меня дома раздался звонок и моя младшая коллега, с которой мы когда-то работали в Институте биоорганической химии, сообщила, что в фармацевтической компании, где она сейчас служит, освободилось место ведущего сотрудника.
Жизнь без стен
Последние пятнадцать лет я кем только не работала - и секретарем-референтом, и распространителем биодобавок, и даже аквариумным дизайнером, и о возвращение в фармакологию уже и не мечтала. На следующий день я приехала в головной офис на собеседование, как сейчас говорят "интервью". Меня сразу предупредили, что требования, предъявляемые к здоровью сотрудников, очень серьезные, но все ограничилось обычной справкой о диспансеризации и моей распиской о том, что, если какие-то проблемы возникнут, претензий к компании я иметь не буду. Зато тестов было много. Помню, как меня позабавил настойчивый интерес к моим депрессиям, вопросы о родственниках-алкоголиках и семейной склонности к суицидам.
По-видимому, мой психологический портрет всех устроил, потому что на следующий день мне сообщили, что первичный отбор я прошла и допущена до собеседования с индивидуальным психологом, и вся эта бодяга с родственниками, суицидами, склонностями к депрессиям продолжилась, но теперь уже, так сказать, на художественном уровне. В силу природного оптимизма, на всех картинках, которые подсовывала мне дама-психолог, я пририсовывала улыбающееся солнышко, а фразу "К вам в подъезде подошел мужчина, опишите, какой он..." закончила словами: "Высокий, голубоглазый, с букетом алых роз и тортиком!" Мария, мне уже пятьдесят два, и, честно говоря, я очень хотела получить эту работу. Через три дня мне сообщили, что я ее получила - испытательный срок три месяца.
Мария, у меня уже взрослые дети, и что такое корпоративная этика и всякие там тимбилдинги и тренинги с новомодными методиками корпоративной промывки мозгов, я наслышана. Не пугали меня и магнитные карточки, учет приходов-уходов, страшилки про суммирование опозданий и систему штрафов. Я понимала, что ситуации, когда в рабочее время дамы примеряют нижнее белье, остались в социалистическом прошлом. За обещанные деньги надо будет работать, и к этому я была готова. Но то, что ждало меня в офисе, выходило за всякие рамки. Нет, гимнов, посвященных нашей компании, здесь не пели. Здесь вообще все было предельно серьезно. Комната, в которой мне теперь предстояло проводить с 10 до 18, представляла собой огромный зал с рядами столов. Сидящий позади всех менеджер мог видеть, кто чем занимается и что у нас на мониторах. Такая рассадка, как выяснилось, называется "открыты сзади и, по мнению руководства, должна способствовать эффективной работе.
В первый же день мне вручили циркуляр по этике поведения в "офисе без стен". В нем говорилось про "личное пространство персонала, которое нельзя нарушать, про то, что нужно представить, что каждый из сотрудников отделен от остальных "невидимыми дверьми", и прежде чем подойти к нему, надо предупредить коллегу о своем появлении покашливанием или иным звуком, но не в коем случае не касанием... Дальше неведомый составитель учил, что нехорошо "подкрадываться к персоналу", но при этом указывал, что ходить по офису надо плавно, не делая резких движений, чтобы не мешать работать. Нам рекомендовалось "не отвлекать персонал разговорами, кроме тех, которые касаются непосредственно работы", и объяснялось, как пить чай в специально отведенной чайной комнате (только стоя)...
Крысиные бега
Я увлеченно погрузилась в работу, но скоро поняла, что мне нужна помощь моего предшественника. Когда я сказала об этом менеджеру отдела, та сурово ответила, что фирма надеялась, что моего профессионализма хватит, чтобы разобраться во всем самой. В делах я действительно разобралась сама. А вот то, что мой предшественник сейчас проходит курс лечения после неудавшейся попытки самоубийства, мне сказала уборщица. 32-летнего, подающего надежды парня вытащили из петли на следующий день после того, как он не получил ожидаемого повышения по службе...
Вообще, подсчету заработанных очков и штрафов в офисе придается невероятное значение. Мария, я работаю тут почти три месяца и до сих пор не могу понять, почему какая-то абстрактная цифирь может стать для людей важнее, чем трагедия человека, работавшего рядом? Да, конечно, от этих баллов зависит и карьерный рост, и наши бонусы - доплаты к зарплате. Но знаете, я просто задыхаюсь от того, что работаю в одном офисе с людьми, о которых ничего не знаю - есть ли, например, дети у старшего сотрудника Ларисы или невеста у менеджера по персоналу Максима?
А недавно наше руководство, "демократично" собрав сотрудников, предложило выбрать: либо сокращение штата, либо все остаются на местах, но перестают получать бонусы. Мария, когда коллеги выбрали сокращение штатов, я была потрясена. Что тут началось, неприятно даже описывать. Один остряк через несколько дней после собрания повесил в качестве обоев на нашем сайте корпоративного юмора (сайт, рекомендованный руководством для просмотра) фотографию крыс в вольере. Ничего крамольного тут не было - на крысах вся фармацевтика держится. Но бедолага-шутник открыл список сокращенных. Мария, как можно работать, когда в ежедневных отчетах перед менеджером отдела теперь появился обязательный пункт под лицемерным названием "что бы я улучшил в работе моих коллег"?
Знаете, Мария, я долго занималась наукой и вот что хочу сказать: ни одна крыса не будет загрызать другую особь своей стаи. Да, чужака тут же разорвут, но внутри стаи крысы друг друга не трогают, наоборот - они с нежностью относятся к детенышам и бережно к старым или больным особям. Так-то вот... А для себя я решила, что участвовать в этом постыдном забеге я не буду и теперь жду не дождусь, когда кончится мой испытательный срок и мне выплатят мое заработанное".
Елена Ивановна
Здравствуйте Елена Ивановна! Мне хочется рассказать вам про совсем другой забег. Он тоже произошел в офисном здании. Дело было 11 сентября 2001 года, в одной из башен-близнецов. Когда случилась трагедия, двое пожарных Джон Мак Лохлин и Уильям Джимено, как и многие другие, устремились вниз. Вместе с остальными по лестнице бежала и Жозефина - крупная немолодая негритянка. Бежала, и вдруг дикая боль пронзила ее. Жозефина не могла даже привстать.
Джон Мак Лохлин: "Я увидел лежащую Жозефину, спросил, что с ней? Она сказала - боль в ноге, и мы с Уильямом поняли, что она подвернула ногу. Сначала мы попытались ее поднять. Но Жозефина - крепкий орешек, - Джон смеется, - и тогда мы решили поискать какой-нибудь стул, чтобы тащить ее вдвоем на стуле. Побежали на этаж. Когда я обегал комнаты на этом чертовом этаже, а в голове, признаться, была мыслишка: "Да что ты делаешь, брось! И ее не спасешь, и сам погибнешь!" Но я все равно искал этот проклятый стул, заглядывая во все помещения. В этой башне тысячи офисов, а сколько стульев - никто и не считал. А на этих двух этажах находились технические службы, и стульев там не было..."
Они и не нашли этот единственный стул, нужный для того, чтобы спасти толстуху Жозефину, так некстати подвернувшую ногу. Не успели найти - "близнец" рухнул. Их троих - двух пожарных и Жозефину - откопали через пять часов. Живехоньких. "Знаете, обрушилось все, что было выше, и все, что ниже. Те, кто был ниже, не выжили, - грустно говорит Джон, и продолжает: - А мы вот целые. Эти два этажа и лестница, где мы искали стул для Жозефины, оказались как в коконе. Окажись мы ниже, не разговаривали бы с вами. Это чудо, просто чудо". А Жозефина, давно уже залечившая ногу, говорит: "Знаете, я думаю, Господь сотворил это чудо, чтобы мы рассказали о нем всем!" Ну что тут еще добавить?
Уважаемые читатели!
Если вы хотите, чтобы письмо было передано непосредственно Марии, мы сделаем это.
Адрес: ул. Правды, д. 24, Москва, 125993, "Российская газета".
Адрес электронной почты Марии Городовой:
pisma-maria@mail.ru