Поделиться
Чжунго - Срединное государство. Так именуют китайцы свою страну с тех пор, как император Цинь Ши-хуанди в 221 году до нашей эры объединил семь враждовавших княжеств в бассейне Хуанхэ и построил Великую стену для защиты от набегов кочевых племен.
Китайский иероглиф "Чжун" (середина) напоминает букву "ф", ибо символизирует мишень, посредине пробитую стрелой. Китайцы с глубокой древности привыкли считать свою страну центром Поднебесной, а на другие народы взирать как на варваров или своих вассалов. Этот наивный эгоцентризм наложил глубокий отпечаток на национальный характер.
Под его воздействием в сознании китайских правителей укоренилось пренебрежение к остальному миру - изоляционизм и консерватизм. А это привело к роковым последствиям, когда с середины ХIХ века Китай стал объектом колониальной экспансии западных держав и Японии.
Если Китай - центр Поднебесной, а Пекин - столица Срединного государства, то центром столицы должен быть императорский дворец. Мало найдется в мире городов, являющих собой столь безупречное воплощение единого архитектурного замысла.
Запретный город, то есть ансамбль из 9999 дворцовых помещений, симметрично расположен относительно линии, которая проходит от южных городских ворот до северных. Она служит осью планировки исторической части города. На этой восьмикилометровой прямой расположены все архитектурные доминанты старого Пекина.
Даже грандиозное строительство, связанное с Олимпиадой, не изменило специфику генерального плана Пекина. Северная столица по-прежнему похожа на "лист тетради в клеточку". В городе, построенном по канонам "фэн-шуй", улицы идут или с юга на север, или с востока на запад, пересекаясь только под прямыми углами.
Своей расчерченностью и симметрией город отражает присущий китайскому характеру рационализм, склонность к субординации и порядку. Именно такую столицу должен был построить себе народ, который возвел в ранг религии то, что мы привыкли называть "китайскими церемониями".
О том, как сложились эти черты, помогут понять три ключа к китайской душе. Это, как говорят жители Поднебесной, - "три великих учения" - конфуцианство, даосизм и буддизм. Их зарождение совпадает по времени с расцветом древнегреческой цивилизации. Но в отличие от Древней Греции философия в Китае существовала не сама по себе, а была непосредственно подчинена политической практике.
Этика вместо религии
В наибольшей степени это относится к конфуцианству. Строго говоря, это не религия, а морально-этический кодекс. Его главная цель - нравственное совершенствование человека. На вопрос учеников, почему он никогда не говорит им о загробной жизни, Конфуций ответил: "Пока люди не научились правильно относиться друг к другу в этом мире, какой смысл рассуждать о мире потустороннем?"
Конфуций появился на исторической сцене 25 веков назад, в эпоху Сражающихся царств, в Смутное время нескончаемых междоусобиц, когда главным стремлением людей была жажда мира, стабильности и порядка. Проблемы управления государством, отношений верхов и низов общества, нормы нравственности и морали - вот стержень конфуцианства.
"Государь должен быть государем, а подданный - подданным. Отец должен быть отцом, а сын - сыном". Эта ключевая фраза из книги Конфуция "Размышления и слова" имела в эпоху раннего феодализма прогрессивное звучание. Ведь она означала, что на преданность подданных вправе рассчитывать лишь справедливый государь, на сыновнюю почтительность - лишь хороший отец.
Неудивительно, что гуманистическая сущность этого учения вступила в противоречие с феодальным деспотизмом Цинь Ши-хуандиня. В 213 году до нашей эры он приказал сжечь сочинения уже покойного тогда Конфуция и живьем похоронить 420 его последователей. Однако потом в течение двух тысяч лет конфуцианство почиталось властями как официальная идеология. Главным критерием при конкурсе на государственную должность было знание классических конфуцианских текстов.
И вот оказалось, что когда перед Китаем встала задача перейти к инновационной экономике, к "экономике знаний", конфуцианские традиции, и в частности культ учености, дают Поднебесной в наши дни важные преимущества. Представление о том, что только образование способно повысить положение человека в обществе, стало дополнительной мотивацией для вложений в человеческий капитал.
Плыть по течению
Если конфуцианство родилось как протест против Смутного времени, то даосизм можно считать реакцией на деспотию власти. Основатель этого учения Лао-цзы называет словом "Дао" (буквально - "путь") естественный ход возникновения, развития и исчезновения всех вещей, а также поведение, соответствующее природе человека и законам Вселенной. Даосизм осуждает не только деспотический произвол, но и моральные заповеди.
Главными принципами поведения Лао-цзы называет естественность и недеяние. Для сильных мира сего это означает "управлять не управляя", избегать принуждения, не делать лишних усилий. Когда Лев Толстой описывал в "Войне и мире" поведение Кутузова накануне Бородинской битвы, он находился под впечатлением книги Лао-цзы, которую перевел на русский язык.
Даосизм был в Китае как бы диссидентской идеологией. (Зачем постоянно напрягаться, пытаясь совершенствовать себя? Каждое существо должно оставаться таким, каким его создала природа.) Если конфуцианство служило моральным компасом верхов общества, то даосизм отражал мировоззрение низов и потому может считаться народной религией.
Культ нежелания
В отличие от конфуцианства и даосизма буддизм родился не в Китае, а пришел из Индии. Там он возник как протест против кастовой системы. Символом буддийского вероучения служит "колесо жизни": замкнутый круг причинно-следственных связей. Проще говоря, день сегодняшний есть следствие дня вчерашнего и причина дня завтрашнего. Проявляется это в перевоплощении душ. Если человек несчастлив, он расплачивается за грехи, предыдущей жизни.
В основе учения Будды лежат четыре истины. Первая: жизнь полна страданий. Вторая: причиной их служат неосуществленные желания. Третье: чтобы избежать страданий, надо избавиться от желаний. Четвертая: дабы достичь этого, нужно пройти путь из восьми шагов. Нужно сделать праведными свои взгляды, представления, слова, поступки, быт и, наконец, стремления, мысли, волю. Тот, кто пройдет эти восемь шагов, достигнет просветления или нирваны.
Итак, даосизм проповедует недеяние, а буддизм - нежелание. Это привело к их своеобразному сосуществованию на китайской почве. В древности не существовало четкой грани между религией, философией и наукой. Применительно к Китаю можно сказать, что "три великих учения" как раз и олицетворяют эти ветви духовной культуры. Буддизм - прежде всего религия. Даосизм - диалектическая философия. А конфуцианство - наука, именуемая этикой.
За одиннадцать лет жизни в Поднебесной я вновь и вновь убеждался, что китайский национальный характер - это река, в которой слились три истока.