Весной 1999-го, оформляя опеку над 12-летним Аясом Сояном, Ирина Настыкова пообещала в Дерзиг-Акынской школе-интернате, где мальчик воспитывался: "Подниму как родного сына".
Ничего иного от "Отличника народного образования", ведущего специалиста одноименного республиканского министерства здесь и не ждали.
- Всем бы нашим такую судьбу, - только и сказали в голос педагоги, глядя, как уважаемая коллега уводит Аяса за руку в новую, счастливую жизнь.
- Она сразу посадила меня в машину и, ничего не объясняя, долго-долго куда-то везла, - скажет потом Аяс на суде. - На месте ждали ее родители. Кнут дали, приказали пасти скотину. Когда попросился обратно в интернат, тем же кнутом и избили.
Самая дальняя чабанская стоянка в самом труднодоступном районе республики - Овюрском кожууне. Вокруг дикая тайга. До ближайшего села почти двадцать километров. Здесь в голоде и тяжких трудах, под плеточным "присмотром" бабки и деда, отныне и предстояло Аясу существовать. Семь лет...
Больше года длился судебный процесс, были допрошены почти семьдесят свидетелей, однако Ирина Настыкова и ее мать Нанзатпаа Куулар ни перед следователем по особо важным делам прокуратуры Тувы Евгением Черепановым, ни перед судьей вины своей так и не признали. До последнего утверждали: "Заботились о сироте как о родном, а учиться он сам не хотел".
Между тем, по словам старшего помощника прокурора республики Василия Кривдика, все эти доводы опровергались показаниями чабанов с соседней стоянки.
- Очень жалко было мальчишку, - подтверждает чабан Иван Тувекей. - Зимой и летом в обносках ходил, с утра до ночи работал как проклятый - пас коров, овец, стриг всю отару. Бывало, бросят его на стоянке одного, полбулки хлеба оставят на три дня... Мы, как могли, и подкармливали, и теплую одежду вскладчину покупали...
Пару раз Аясу повезло - удалось передать записки "на волю". Одну адресовал милиции. Вторую, когда уже семнадцать исполнилось, - военкомату. С мольбой: "Заберите в армию раньше срока!". Никто не ответил. Лишь третье, все так же случайно отправленное послание на имя председателя правительства Тувы, возымело действие: целая комиссия прибыла из Кызыла.
- Увидела паренька - ужаснулась, - вспоминает старший инспектор по делам несовершеннолетних ОВД Овюрского кожууна Виктория Манда. - В доме, где его держали, жить просто невозможно. Худой как скелет, одет как бомж, точнее, раб, которого используют на самых грязных и тяжелых работах.
"За пособничество в использовании рабского труда несовершеннолетнего" суд приговорил Ирину Настыкову к трем годам лишения свободы. Условный срок четыре года и шесть месяцев получила ее мать. Прояснилось и главное: почему подобный беспредел просмотрели те, кто по закону должен следить за выполнением обязанностей опекуна. Оказалось, все эти годы чиновница рассказывала проверяющим, что Аяс "только что вышел погулять", что "учится он хорошо и в семье прекрасные отношения".
- Не для диктофона, - попросил "РГ" один из собеседников в министерстве образования. - А вы бы усомнились в словах ответственного работника?
...По документам Аяс повзрослел, однако выглядит как подросток. В ПТУ поселка Хову-Аксы, где по специальной коррекционной программе вместе с младшими ребятами он осваивает сейчас профессию фотографа, все ему стремятся помочь.
- Он и сам так старается!- делится с "РГ" директор училища Анна Крисан.
- А на стипендию книги покупает, - подключается к разговору учитель Родомир Балган. - В основном по гражданскому и уголовному праву. Каждую свободную минуту читает, потому что решил стать правоведом.
Еще Аяс мечтает отсудить у приемной матери, снящейся ему до сих пор, опекунские деньги, которые она получала регулярно. Без малого 100 тысяч рублей набежало. За отнятое детство.
- Если получится, - говорит, - куплю дом. У меня ведь никогда не было дома.
Заметив у корреспондента фотоаппарат, предупреждает с мягкой улыбкой:
- Только снимать меня для газеты не нужно. У меня ведь есть такое конституционное право?
Кстати
В 2008 году в приемных семьях Тувы воспитывались 74 сироты. Должность уполномоченного по правам ребенка в республике отсутствует.