Поделиться
К фильму, открывающему Каннский фестиваль, критика всегда относится настороженно и заранее готова улюлюкать. Она улюлюкала в прошлом году бразильской "Слепоте", в позапрошлом - "Моим черничным ночам", еще раньше - "Коду Да Винчи". Поэтому так волнуется Пит Доктер, режиссер анимационной ленты "Вверх". Он даже не взял на каннскую премьеру актеров, которые озвучивали картину.
Перед началом просмотра каждому торжественно выдали очки - массивные, космического вида, очень стильные - наверняка теперь войдут в моду. Попросили огромный зал их надеть и сняли этот марсианский пейзаж для истории. И не зря.
Я действительно думаю, что при всей скромности события мы присутствовали при изобретении нового кино. Точнее, при рождении первого Эйзенштейна, первооткрывателя возможностей очередного технического чуда. Этот Эйзенштейн - Пит Доктер, 40-летний ветеран студии "Пиксар", оскаровский номинант, создатель фильма "Корпорация монстров" и сценарист "Валли".
В чем его прорыв? До сих пор стереокино было родом аттракциона. Начиная еще с советского черно-белого фильма "Машина 22-12", который еще в 40-е годы удивлял размытой, но как бы трехслойной картинкой. В последние годы появлялись редкие сравнительные удачи: документальный фильм Джеймса Камерона, снятый на затонувшем "Титанике", объемная версия "Полярного экспресса". Зрители оживлялись, когда мимо их носа пролетала какая-нибудь шестеренка или даже целый Санта-Клаус. Потом стереоэффект куда-то пропадал, и надо было сделать усилие, чтобы его вернуть - иллюзия оказалась зыбкой и плохо управляемой.
Главная заслуга Доктера - он научился стереоэффектом не только управлять в совершенстве, но и использовать его для художественных задач. Стерео перестало быть аттракционом, смотреть комфортно, уровень объемности ровно такой, какой был нужен автору: более плоская картинка в унылом доме, разверстые пасти и пропасти в сценах крутых приключений среди каньонов Южной Африки.
Доктер отказался от соблазна полетать над вашим ухом. Вы просто смотрите в объемный экран, как в окно летучего домика, что построил и заставил летать герой картины - старый продавец воздушных шариков Карл Фридрихсен.
Доктер отличный сценарист: картина придумана не только изобретательно, но и остроумно. А главное, Доктер, по-видимому, хороший человек. Это видно сквозь экран, в его подходе к людям, природе и вечности. В жизни мы сторонимся плохих людей, а в кино часто себя уговариваем: человек он, конечно, мерзкий, зато какой талантливый! Но мерзость-то все равно отчетливо видна с экрана - глупость, наглость, самоуверенность, самовлюбленность, презрение к зрителю и к миру. В новом фильме такие компромиссы не нужны: с Доктером хочется иметь дело хоть в искусстве, хоть в жизни - и точка.
Фильм начинается смешным и грустным прологом - коротким описанием жизни, промелькнувшей как миг: любовь навсегда, тихое счастье, потеря этой любви, потеря всего, что окружало, одиночество, ожесточение, желание бежать от такой жизни в Африку. Доминирует здесь тема неосуществленной мечты. И когда старику пошел девятый десяток, он решил мечту осуществить - выпустил над домом в небо тысячи шариков и полетел, вместе с крыльцом и стариковским креслом, фотографиями истлевшей жизни и подагрой, - на волю, в Африку. Там мы поймем, что и людей, и зверей сделать человечными может только человек. А может и сам уподобитья зверю.
Что произошло там, в Африке, - даже не пытаюсь рассказать. Это надо видеть. Там не будет джунглей, а будет фантастический, неземной пейзаж (который был найден автором в венесуэльских горах Тепуи). Будут говорящие собаки, летучий "Наутилус" и диковинные птицы из конан-дойловской фантастики. Будут воздушные бои (вот где зрителю придется увертываться!) и такие головокружительные ситуации, что дух захватит. Будет очень смешно и очень грустно. Правда, для всего этого надо смотреть картину с открытой душой - не как суровый судья, а как человек, пришедший послушать другого человека, с ним пообщаться и поделиться общими чувствами. Получить, наконец, радость от кино и от встречи с талантом.
В рисованой анимации после Диснея есть только один гений - японец Хайяо Миядзаки. Компьютерная анимация в "Шреке" уже близка к своим главным открытиям. Теперь появился свой художник-первопроходец в компьютерной анимации 3D. Этот момент стоит запомнить. Так кино времен Мельеса из ярмарочного балагана становилось искусством.
Признаю, что картина неровная, с длиннотами, иногда теряет энергию. Но занятно, что после просмотра такой ленты все прочее кино покажется обидно плоским. Это говорит о том, что новая форма, наконец, стала содержательной, а стало быть, необходимой. 28 мая фильм выйдет на экраны России - вопрос, в каком качестве и хватит ли на Россию очков, а главное - уверенности, что их тут же не украдут.
А как примут фильм на церемонии открытия Каннского фестиваля, пока не знаю. На пресс-просмотре критики охотно хохотали, вскрикивали, сжимали кулачками ручки кресел. Но когда пошли финальные титры, аплодировать не спешили. Так что первый демонстративный хлопок позволил себе я. Потом осмелели и другие, и через мгновение зал уже дружно аплодировал.
Почему эти критики так боятся на трудовом посту оставаться самими собой - понять не смогу никогда.
P. S.
Напомним, что российские фильмы в этом году не участвуют в основной конкурсной программе, но в программе "Особый взгляд" на фестивале покажут два наших фильма: "Царь" Павла Лунгина и "Сказка про темноту" Николая Хомерики. Многие новые российские фильмы будут представлены на кинорынке.