Четыре школы-интерната для одаренных детей оказались сегодня в трудной ситуации. Существуя на базе вузов, но давая общее образование, они не вписываются в привычные рамки: даже в Законе "Об образовании" о них нет ни строчки.
Первые были открыты при Московском, Ленинградском и Новосибирском университетах. Еще в конце 80-х годов они получили статус специализированных учебно-научных центров - (СУНЦов) и тогда же добавился еще один - Уральского госуниверситета. За каждой школой были закреплены "подшефные" регионы, куда выезжали преподаватели для отбора детей. Самых способных приглашали на учебу. Бесплатную.
И сегодня СУНЦы продолжают "ковать" будущую научную элиту России. К примеру, среди выпускников знаменитой Колмогоровской школы-интерната при МГУ - академики РАН, 305 докторов наук, почти 700 кандидатов. Нынешний лауреат госпремии Евгений Касперский тоже заканчивал ее.
На фоне новостроек здание Колмогоровской школы выглядит более чем скромно. На проходной - охранник, который в лицо знает всех 350 учеников и помнит, кто когда вышел и зашел. Строгости объяснимы: все-таки дети тут находятся круглосуточно.
Слава приехал из Сочи, учится в выпускном физико-математическом классе. На "ботаника" совсем не похож - этакий "крутой" парень. Четко нацелен на научный результат и социальный успех. Ради этого готов отказаться от тусовки ради уборки территории, жить с тремя соседями, пить не пиво, а кефир. Никаких ночных клубов и курения. "Не тяжелы правила?" - спрашиваю. "Нет, - отвечает. - Мы знали, ради чего выдерживали большой конкурс".
Его одноклассник Миша - призер Всероссийской олимпиады по программированию. Интересуюсь: "Задания раздела С на ЕГЭ по математике решить сможешь?" "Конечно, уже решал", - Миша смотрит с недоумением.
Про ЕГЭ спросила не случайно: за задачи С берется меньше одного процента выпускников обычных школ. А выполняют их и вовсе единицы. Педагоги спецшкол часто выступают против ЕГЭ только потому, что их ученики способны предложить нестандартные решения, которые в комиссиях некому оценить. Миша - как раз из таких.
Настя учится в химико-биологическом классе. Готовится поступать на факультет биоинженерии МГУ. От подмосковного Жуковского, где живут родители, до столицы каких-то полчаса. Но и она домой ездит только на каникулы.
Директор СУНЦа Анатолий Часовских уверен, что для одаренных общая среда - не только учебная, но и бытовая - благо: "Это особые условия. Они способствуют тому, чтобы выстраивалась цепочка "школа - вуз - наука". Наука давно перестала быть достижением одиночек, надо уметь работать и жить в коллективе. Тут же уникальное сообщество талантливых детей, "скопление" интеллекта".
Такой же точки зрения придерживается директор СУНЦа при Новосибирском госуниверситете профессор Николай Яворский. Причем все педагоги подчеркивают: им интересно работать именно с одаренными детьми. А вот "вундеркиндов" побаиваются - эгоцентричны, нацелены на быстрый успех. Такие ребята могут стать студентами в 12-13 лет и закончить вуз через два года. Но потом, как правило, теряются и "затухают".
В Новосибирске учебный центр расположен на территории университетского студгородка. Учеников - полтысячи. "Я мечтаю о заборе, - делится наболевшим Яворский. - Все-таки школа должна быть отгорожена от студенческих корпусов. У ребят трудный возраст, а кругом "взрослые" соблазны".
С другой стороны, близость к университету позволяет обходиться без обычных учителей - все лекции читают вузовские педагоги. У школьников не уроки, а лекции, семинары и занятия на кафедрах.
В учебно-научных центрах на каждого педагога приходится в среднем по четыре ученика. Подход - индивидуальный. Оба директора признают: работать сложно, но текучки кадров нет. И если в обычных школах мужчины-учителя наперечет, то здесь их подавляющее большинство.
Между прочим, когда-то в Колмогоровском СУНЦе историю и обществоведение преподавал Юлий Ким. Говорят, самого способного ученика он назначал "субъективным идеалистом". Остальные вели с ним философский спор и, как правило, проигрывали. Получалось, что "субъективный идеалист" самый умный. Что не вписывалось в рамки марксистской идеологии. В конце концов, Кима "попросили".
Средняя зарплата учителя в обычной московской школе - от 30 тысяч рублей и выше. А в Колмогоровском СУНЦе - 15 тысяч. Это при том, что подготовка к урокам занимает все свободное время педагога. "Ученики такое доказательство могут придумать, что доктора наук удивляются", - рассказывает Анатолий Часовских, который ведет математику.
Дополнительные занятия, экскурсии в научные лаборатории и встречи с учеными - все это тоже в ежедневном расписании педагогов. Но если обычная школа может участвовать в том же нацпроекте "Образование", то СУНЦы - нет. Они же не обычные школы, а центры при университетах и финансируются за счет их средств. Естественно, ни о каком участии в конкурсах на лучшего педагога тоже нет и речи. Вместе с тем преподаватели центров лишены и тех возможностей, которые есть у вузовских коллег. "В Законе "Об образовании" о СУНЦах - ни одной строки", - говорит Анатолий Часовских.
Возможно, статус учебных центров должен быть прописан в законодательстве отдельной строкой. Вузам подобные расходы уже не под силу. СУНЦам сложно находить средства на обновление оборудования, покупку современной техники. Но самые затратные статьи - ремонт общежитий и содержание интернатов. Больших вложений требуют столовые - питание-то у детей пятиразовое. Нужны современные плиты, мощные холодильники. В Колмогоровской школе ситуация стала меняться, только когда инициативу ректора МГУ Виктора Садовничего об укреплении материальной базы этой школы лично поддержал президент.
Кстати, модель работы с одаренными детьми, которую когда-то предложил великий математик Колмогоров, себя оправдала полностью. По данным ЮНЕСКО, одна из лучших систем образования на сегодняшний день создана в Южной Корее. Но корейцы-то копируют Россию.
Недавно в минобрнауки была создана рабочая группа, цель которой - поддержать существующую систему учебных центров для одаренных старшеклассников. Прописать принципы их работы и оговорить финансирование. Ясно, что СУНЦы, работая по-прежнему, на университетской базе, должны пользоваться возможностями и вузов, и школ, а главное - участвовать в нацпроекте. Сегодня же у "отобранных" ребят из глубинки подчас даже нет денег, чтобы добраться до учебного центра.
Владимир Чубариков, и.о. декана механико-математического факультета МГУ, выпускник СУНЦа при МГУ:
- У учебных центров должен быть особый статус и отдельное финансирование. Вузам сложно выделять на них деньги, но связь со школами университетам терять нельзя. У нас на мехмате каждый год 50 - 60 абитуриентов - из СУНЦа. Все они становятся потом самыми лучшими студентами.
Евгений Касперский, лауреат госпремии:
- Я собираюсь перевести полученную премию в Колмогоровскую школу-интернат, которую оканчивал.
Светлана Смирнова, директор гимназии им. академика Басова при Воронежском госуниверситете:
- Мы не СУНЦ. И не считаемся структурным подразделением университета: нас финансирует муниципалитет. Но преподаватели ВГУ ведут некоторые занятия, гимназия пользуется лабораториями вуза. По нацпроекту наш учитель математики Елена Удовиченко, как лучший педагог, получила премию в 100 тысяч рублей. Дважды гимназия выигрывала гранты по нацпроекту "Образование" - это 2 миллиона рублей. Работа с одаренными - только одно из направлений гимназии. Из математического класса 1-2 человека каждый год уезжают в Колмогоровскую школу.