На судебном процессе должен решиться вопрос о применении мер медицинского характера к директору саратовского завода "Серп и молот" Алексея Максимова, которого следствие считает организатором убийства.
Еще в прошлом году Басманный суд Москвы, после попытки самоубийства, предпринятой Максимовым в следственном изоляторе, направил его на временное принудительное лечение. Несколько дней назад на предварительных слушаниях в Саратовском областном суде было оглашено заключение врачей, которые считают, что Максимов не может участвовать в судебных действиях и к нему необходимо применить принудительные меры медицинского характера. Однако чтобы вынести такое решение суд должен установить причастность Максимова к совершению самого преступления. Для этого в суде должны допросить более 90 свидетелей проходящих по делу, а также еще троих обвиняемых в убийстве прокурора.
Однако уже на первом заседании новый адвокат Максимова Алексей Сагадиев попросил сделать процесс закрытым, мотивируя это тем, что на нем могут прозвучать факты, имеющие для его подзащитного интимное значение. Это же ходатайство поддержала и жена Максимова Ирина, представляющая интересы мужа в суде. Но самое удивительное, провести процесс в закрытом режиме попросили и представители областной прокуратуры. Не возражали против и родственники погибшего прокурора: жена и дочь. После этого судья Олег Бодров попросил прессу удалиться из зала.
Иначе чем скандальным такое решение суда не назовешь. Убийство прокурора Саратовской области Евгения Григорьева стало одним из самых резонансных преступлений последних лет в нашей стране. Раскрыли его, что называется, по горячим следам: подозреваемые в убийстве - от заказчика до исполнителя - были задержаны уже через три недели. Тем не менее, ответа, за что погиб Евгений Григорьев, имевший в Саратове репутацию честного человека и борца с коррупцией, общественность до сих пор так и не услышала. Главный обвиняемый находится в психиатрическом спецучреждении. Проведение же судебного процесса в закрытом режиме только еще больше добавляет тумана к этой истории, и, по меньшей мере, выглядит желанием скрыть от общественности выводы, к которым пришло следствие.