Поделиться
23 октября 2002 года террористы захватили Театральный центр на Дубровке. Три дня весь мир в ужасе следил за судьбой сотен заложников. 26 октября людей освободили. Прошло семь лет.
Серое здание Театрального центра в цветных пятнах афиш сегодня мало походит на место чудовищной трагедии. О кровавой цене, которую пришлось заплатить выжившим, в обычный день напоминает лишь мемориальная доска с всегда свежими букетами гвоздик. Но в годовщину трагедии алыми пятнами цветов запестрела вся площадь перед входом.
На ступенях крыльца, в окружении свеч - фотографии в рамках. На некоторых печальным клеймом темнеет траурная лента. На снимках люди, полные жизни и счастья: юноша обнимает за талию красавицу невесту, у парня на соседнем фото в руках рыба - "во-о-о-от такая", только что сам выловил. Эти моменты, украденные у жизни фотопленкой, - все, что осталось родным погибших. За семь лет многие из них успели хорошо узнать друг друга, и, встретившись снова в годовщину трагедии, люди обнимаются, не скрывая слез, тихо беседуют, стоя плечом к плечу, защищаясь от ледяного ветра.
На стене здания - большое черное полотнище с портретами жертв трагедии - 128 лиц и два пустых силуэта.
- Эти женщины - Людмила Прохорова и Татьяна Теленкова - наша боль, - поясняет активистка организации "Норд-Ост", бывшая заложница Светлана Губарева. - До сих пор у нас нет даже их фотографий. Прошу всех, кто знает этих женщин и может поделиться информацией, откликнуться. Уже три года мы работаем над книгой памяти жертв "Норд-Оста", в ней не должно быть пустых пятен. Сегодня мне повезло - нашлась бабушка Кати Устиновской, пришли познакомиться родственники еще двух жертв.
Юные лица на черном полотне видеть особенно больно. Одиннадцатилетней Кате Устиновской не суждено было повзрослеть. Рядом с портрета улыбается вечно юной улыбкой Даша Фролова, ей было тринадцать. У траурного полотнища, чуть возвышаясь над большой вазой, полной гвоздик, несет почетный караул их ровесник - совсем еще юный мальчик-кадет. Он явно продрог даже в зимней шинели, так что, едва получив разрешение покинуть вахту, будущий воин сбегает по ступеням, не скрывая радостной улыбки. На смену ему приходит караул куда более печальный - пожилая женщина в черном платке. Она ставит по одной гвоздике в каждую из трех ваз и, поцеловав кончики пальцев, легко касается ими портрета молодой женщины на полотне, а затем торопливо уходит, не обращая внимания на суетящихся вокруг журналистов.
Даже спустя семь лет не каждый, кто пережил "Норд-Ост" или потерял родных, готов рассказать об этом. Кто-то не боится внимания прессы и каждый год приходит к Театральному центру, бережно прижимая к груди портрет навсегда ушедшего близкого человека. Другие, напротив, скрывают слезы от чужих глаз. Светлана Губарева потеряла на Дубровке мужа и дочь, но прятать свою боль не стала, не побоялась стать жертвой прессы и поделиться воспоминаниями со всем миром. К интервью и телекамерам она уже привыкла - обязывает статус одной из самых медийных заложниц. Но прекрасно понимая, как важно не позволить людям забыть о пережитой трагедии, женщина раз за разом повторяет в объектив свое имя: "Снаружи, когда все закончилось, было страшнее, чем внутри - навалился весь ужас пережитого. Люди спрашивают: "Почему ты плачешь, ведь все позади?" Но идут годы, а я все еще плачу. Легче не становится. Поэтому нам нужны такие встречи как эта - напоминание о том, как ужасен терроризм, как калечит наши жизни чужая злоба. За все годы мы не видели на митинге ни одного известного человека из мира политики, но год за годом продолжают приходить простые, неравнодушные к чужой трагедии люди. Для нас это самая большая радость".