Николай Погодин неоднократно повторял: лучший способ поддержать драматурга - поставить его пьесу.
Перефразируя эти слова, можно сказать: лучший способ поздравить юбиляра - поставить его пьесу. Именно так и поступил сейчас театр на Малой Бронной, отметивший 85-летие Леонида Зорина постановкой "Варшавской мелодии", впервые появившейся на сцене театра имени Евгения Вахтангова в 1967 году.
Далеко не каждой пьесе удается прожить столько лет и выдержать такое количество представлений на многих подмостках мира. На мой взгляд, причину надо искать в том, что автор обратился к теме, не ограниченной временным пространством. Как неограниченной теме связанные с именами Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Тахира и Зухры... Любовь во все времена остается любовью. И когда на ее пути встречаются любые препятствия, она становится трагедией независимо от того, кто эти препятствия создает.
Надо было видеть восторженные лица зрителей, чтобы понять, до чего же мы все истосковались по нормальным человеческим взаимоотношениям! Да, конечно, Зорин написал прекрасную пьесу, его диалоги сродни репризам, они полны юмора и философского смысла. Да, Сергей Голомазов отнесся к судьбе Гелены и Виктора с состраданием; ему не кажется, что у пьесы благополучный финал, хотя сталинский указ, запрещающий браки с иностранцами, давно почил в Бозе. Но любить по-настоящему и быть счастливым сегодня ничуть не проще, чем в средние века или 50 лет назад - вот ведь о чем идет речь и что вызывает живой отклик в зале.
Конечно, своим успехом спектакль обязан не только автору и режиссеру, но и всем его создателям. Это и Юлия Пересильд - Гелена, и Даниил Страхов - Виктор: им посчастливилось сыграть на сцене любовь, что удается далеко не всем и не всегда. Прекрасные работы, многообещающий дебют. Но нашей благодарности заслуживают и художник Вера Никольская, и музыкальный руководитель Аида Хорошева и, конечно, Фредерик Шопен, чья музыка стала лейтмотивом всего представления, стоящего того, чтобы его посмотрели зрители разных поколений, не позабывшие, что такое любовь, и те, кому еще только предстоит узнать, какое же это великое чувство.