Поделиться
Почетный гость ярмарки интеллектуальной литературы Non/Fiction в этом году - Чешская Республика. В рамках чешской программы проходят не только встречи с чешскими писателями на ярмарке в ЦДХ, в Чешском Центре и разных московских клубах, но и кинопоказы, и концерты ("Улица ОГИ", Клуб "Апшу", Клуб "Билингва/Bilingua"). В ярмарке участвуют выдающиеся чешские писатели и поэты, художники и иллюстраторы, переводчики и ученые-исследователи литературы: Антонин Баяя, Давид Драбек, Либор Дворжак, Милан Дворжак, Томаш Гланц, Маркета Гейкалова, Иван Мартин Йироус, Люция Ломова, Галина Микинова, Петр Никл, Владимир Новотны, Мартин Рышавы, Мария Прохазкова, Люция Сайфертова, Ондржей Смейкал, Яхим Топол, Михал Вивег. В Non/Fiction приняли личное участие 20 чешских издателей, приехавших с целью установления контактов с российскими коллегами.
Одна из самых любопытных фигур для российского читателя - кинорежиссер и писатель Мартин Рышавы, автор бестселлера "Путешествия по Сибири".
РГ: Вы большую часть жизни снимал документальное кино. Писание романа - это что-то другое. Какая связь между одним и другим?
Мартин Рышавы: Я всегда считал себя писателем. То, что я взял в руки камеру, было случайностью. Может быть, потому, что я не знал, как жить и как писать. Подумал, поеду в Сибирь и стану собирать материал. Мастерства оператора у меня совсем не было - это хорошо видно в моем первом фильме "Душа в музее", который я снимал в 2000 году в Якутии. Но я нашел там сюжет будущей книги - полюбил женщину, которая стала героиней моего романа. Так я начал работать, но понимал, что материала мало, что нужно продолжать работать. А значит - возвращаться в Сибирь и снимать кино.
РГ: Значит, кино стало для Вас способом создания романа?
Рышавы: Я, видимо, хитрый и уже тогда понял, что достать грант для фильма намного легче, чем для книги. А к тому же роман у меня выходил автобиографический, и его героем был кинорежиссер. Так что я проживал свою историю, снимая кино в Сибири, и писал об этом книгу. Но когда ты думаешь, что управляешь реальностью, оказывается, это не так.
РГ: Реальность начинает управлять тобой?
Рышавы: Нет, просто Бог решает, что будет. Сам же я очень хотел, чтобы эти сюжеты развивались, и чтобы я жил, не манипулируя ими. Я старался просто снимать фильм, жить, встречаться с людьми и ждать, что будет, вести себя более-менее честно, не быть режиссером собственной судьбы. Конечно, в этом есть противоречие.
РГ: Это какой-то особый тип взаимоотношений между письмом и судьбой, писанием и проживанием.
Рышавы: Нет, довольно типичный. Многие писатели отправлялись в путешествия, в экзотические страны в поисках не столько приключений, сколько сюжетов.
РГ: Почему для своего путешествия за сюжетами вы выбрал Сибирь?
Рышавы: Я просто хотел в экзотическую и дикую страну, где встречаются приключения. А Россия была единственной доступной в этом смысле: во-первых, дешево, во-вторых, язык мне знаком. Я не владел английским, и на свои деньги не мог добраться до Африки или Америки. Так я выбрал Россию.
РГ: Вы говорите о чешской тоске по пространству, тоске, свойственной маленькой стране в центре Европы.
Мартин: Эта тоска мне досталась от отца. Он всегда мечтал путешествовать, а "железный занавес" не позволял. Но эти свои мечты он передал мне. Это отцовское "проклятие" или наследство. С детства я был воспитан в представлении о том, что жизнь настоящего мужчины - это путешествия. И оказалось, что это не только моя история. Многие мои сверстники, когда "занавес открылся", поехали открывать для себя мир. Чехия маленькая, и многие сюжеты там просто не могут случиться. У нас все как-то более скрыто, все не снаружи, а внутри. А мне всегда нравилось открытое пространство, открытые страсти и приключения. Россия мне их подарила.
РГ: Твой роман, то есть "фикшн", "Путешествия по Сибири", представлен в рамках выставки Non/fiction. Как работает для тебя этот парадокс взаимоотношений "фикшн" и "нонфикшн"?
Рышавы: Я знаю, что всякая работа с реальностью - когда я ее снимаю, потом монтирую - манипуляция и в какой-то степени "фикшн". Один мой студент в FAMU, Пражской киношколе, сказал мне, что кинодокументалист вообще не должен манипулировать реальностью. Но это невозможно. Никак и нигде! Там, где ты стоишь, уже находится авторская точка, и даже там, где претендуют на полну документальность, есть искусственность, то есть "фикшн".
РГ: Про что это книга?
Рышавы: Один хороший пражский журналист написал, что это книга про то, как избалованного чешского дурака якутские кочевники сделали человеком. Так что это роман воспитания.
РГ: Каким было восприятие русского сюжета чешской публикой?
Рышавы: Нормальные читатели понимают, что это не этнографические записки, а просто роман о человеке, который представляет определенное поколение. Они жили в 80-е годы, не веря, что занавес падет. Когда же это случилось, они сошли с ума буквально в одну ночь. Перед ними открылись все возможности сразу. Они бросились куда угодно, чтобы найти себя в новых условиях. У них появилось огромное желание приобрести новые знания о мире и огромный комплекс: надо было очень быстро взять на себя ответственность за то, куда пойдет родина. Многие стали искать этот опыт за границей, бросаясь в самые невероятные приключения. Я этого не знал, я думал, что я один такой дурак. А когда моя книга вышла, то я стал получать письма от огромного числа людей, которые говорили: мы тоже так жили, мы так же сходили с ума где-то в Африке, Америке. Работали этнографами, журналистами, искали себя в мире. Некоторые там и остались, а некоторые возвращаются и пытаются с этим опытом что-то сделать.
РГ: Мы принадлежим одному поколению людей, открывших мир благодаря падению Стены. Но после эйфории у многих наступило разочарование. Как вы смотрите на этот опыт сегодня?
Рышавы: Среди оленеводов, кочевников я понял, что люди слишком привыкли ожидать, что их счастье зависит от политиков, правительства. Это просто глупо. Все заключается в какой-то работе над собой. Если поработаешь, что-то получаешь. Эта работа касается и человеческих отношений. Все надо отработать. Все, что ты получаешь - это дар, и если вы не научишься тоже что-то дарить, то и ожидать ничего не можешь. Все построено на какой-то взаимности. А люди часто думают, что только фактом своего рождения они уже заслужили, чтобы им что-то давали.
Нет, я совсем не разочарован. Я много поработал в Сибири, в России, и сейчас дома чувствую себя немножко иностранцем. Я думаю, что в Сибири я свою работу закончил. Теперь моя работа - дома. Это новый вызов для меня.
Оказывается, что перелеты на восток (то есть смещение времени вперед) труднее переносятся организмом, чем на запад. Против солнца хуже, чем вслед за солнцем. Я эту тему изучал на крысах и написал об этом дипломную работу. Когда мы делали опыты, то говорили, что посылаем наших крыс в Сибирь. Когда мы на 6 часов приближали для них ночь, то говорили: "Крысы уже в Сибири". Хотя они были все в той же лаборатории. Я делал эти опыты и все мечтал о путешествиях. А потом железный занавес пал, и я сам стал этой крысой, у которой от акклиматизации температура прыгает вверх и вниз.