Поделиться
Политическая система страны будет корректироваться, но не радикально. Таков главный результат прошедшего в конце прошлой недели заседания Госсовета. На нем говорилось и об отсутствии политической конкуренции в регионах, и о том, что губернаторы должны сотрудничать со всеми партиями, "даже если за эти партии голосует полпроцента избирателей", и о том, что усложняющимися социальными процессами нельзя управлять "при помощи примитивного, тупого администрирования". Наиболее же ясно и доходчиво (чтобы было понятно не только участникам заседания, но и широким слоям населения) о развитии политической системы сказал Владимир Путин: "Ни в коем случае не допустить "украинизации" политической жизни России, но и не скатываться в сторону тоталитаризма и деспотизма". Отсечением крайностей премьер еще раз подтвердил приверженность правящей элиты "здоровому консерватизму".
Вообще консерватизм сам по себе ни плох и ни хорош. Вопрос в одном: что консервируется? Лидеры политических партий (с 2004 года количество этих партий уменьшилось с 48 до 7) по-разному видят предмет консервации и по-разному относятся к нему. В утверждении Дмитрия Медведева, что политическая система "работает далеко не идеально, но работает", кому-то важнее первая часть фразы, кому-то - вторая. Дальше всех в своих требованиях к власти пошли коммунисты. К заседанию Госсовета они подготовили законопроект "О гарантиях оппозиционной деятельности". Его суть - узаконить право любой партии переходить в оппозицию к президенту, правительству и парламентскому большинству, гарантировать различным политическим силам равный доступ к средствам массовой информации.
Однако возможность осуществления оппозиционной деятельности предусмотрена Конституцией. Эта возможность гарантирована и законами "О политических партиях", "Об общественных объединениях", "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях". Коммунисты уточняют: мы собираемся поправить не Конституцию, а ситуацию, которая сложилась в российской политической жизни. Это же ненормально, что парламентская оппозиция повсеместно - и в Госдуме, и в региональных собраниях - подвергается дискриминации. Далее начинается дотошный подсчет должностей, занимаемых депутатами "Единой России" и их оппонентами в федеральном и региональных парламентах. Но место и роль политических партий в законодательных органах определяются прежде всего результатами выборов, а затем парламентским регламентом, пакетными соглашениями...
Спорить тут не о чем.
Попутно заметим: ни в одной стране мира, кроме Англии, нет закона об оппозиции. Но в Англии особое государственное устройство - конституционная монархия. Наличие оппозиции там является важнейшим атрибутом власти. Есть правительство ее Величества Королевы, и есть оппозиция ее Величеству Королеве. У этой оппозиции - свой статус, права, возможности. Это один из основополагающих политических институтов. В Англии предусмотрено даже создание теневого кабинета. Избирателям заранее известно, кто и какой министерский пост займет в случае прихода оппозиции к власти. Более того, глава теневого правительства получает зарплату из государственного бюджета. Но Россия - не Англия. В России совершенно другой принцип государственного устройства. Скажем, в Англии исполнительная власть формируется парламентским большинством, в России - президентом.
Дело в конце концов не в наличии или отсутствии законодательных гарантий для российской парламентской оппозиции. Как голосуют депутаты от КПРФ, "Справедливой России", ЛДПР, имея конституционно гарантированное право оппонировать власти? Для объяснения своей позиции эта "оппозиция" находит массу соображений типа: "Да, по многим вопросам мы поддерживаем парламентское большинство. И не считаем, что оппозиция должна отвергать любые разумные инициативы только потому, что ей это вроде бы на роду написано спорить с властью. Нет, мы нормальные, вменяемые люди, хотя с чем-то и несогласные. Мы являем собой оппозицию, которая не только конструктивна, но и проникнута ответственностью перед обществом, способствует его консолидации. Если же мы сталкиваемся с попытками разрушения политической и общественной системы, с огульной критикой власти, то не можем вопринимать такую оппозицию как конструктивную и способствующую развитию страны".
Такова наша системная оппозиция. Теперь о внесистемной.
Российские радикалы, отказываясь признавать даже очевидные достижения нынешней власти, постоянно твердят: "Ей просто повезло с нефтью". Наверное, отчасти это так. Но более всего правящему сословию повезло с оппозицией, особенно с той, что не заседает в парламенте, а выходит на митинги, становится в пикеты, мобилизует ресурсы улицы. Эта оппозиция немощна, дезорганизована и постоянно раздираема распрями. То и дело мы видим полную неспособность "несогласных" достигнуть согласия хотя бы между собой. Почему, например, развалилась "Другая Россия", причем совершенно самостоятельно, без всякой "подмоги" со стороны властей? Банальный конфликт амбиций: не смогли договориться о процедуре выдвижения единого кандидата в президенты. Бывший премьер Михаил Касьянов пребывал в убеждении, что единым кандидатом от оппозиции может быть только он, и никто другой. Но публичный кастинг на роль вождя, как мы помним, принес Касьянову отрицательный результат. Ни правые, ни левые не увидели в нем консолидатора. Таковым считал и продолжает считать себя Гарри Каспаров. Короче, при всех своих разногласиях оба лидера в определенном смысле имеют
одну цель - удовлетворение личных амбиций. В ряду причин, приведших "Другую Россию" к развалу, эта - не последняя. Основная же состоит в том, что "противоестественный союз интеллигентов с погромщиками" (по выражению сопредседателя "Правого дела" Леонида Гозмана) не мог быть долговечным.
Как бы то ни было, участие представителей оппозиции в последней президентской кампании вовсе не исключалось (да никто и не говорил, что оно исключается). Лишь нужен был единый кандидат. Да, этот кандидат не мог всерьез соперничать с президентским преемником. Но общество вправе было рассчитывать хотя бы на "показательное выступление". Требовалось показать альтернативу. Показать, что страну населяют не только сторонники партии власти, ныне составляющие большинство. Что есть и другие люди, чей общественный запрос способна выразить любая символическая фигура, не важно, с каким рейтингом. В таком "показательном выступлении", если до него на следующих выборах оппозиция наконец-то дозреет, по-своему заинтересована и власть. Обеспечить избирателей полным набором альтернатив, включая и протестную, и таким образом повысить легитимность выборов - это для власти важно. А бояться соперничества с кем бы то ни было ей пока нечего. Российское общество не считает оппозицию влиятельной силой. Да и не нуждается в ней. По данным социологов, почти половина опрошенных полагает, что оппозиция не нужна. Лишь менее трети населения признает за ней право вырабатывать альтернативный курс и занимать командные высоты. Впрочем, сама оппозиция до сих пор не дала повода относиться к себе иначе. Почти за двадцать лет постсоветской истории она ни разу не приходила к власти.