Поделиться
Праздничный эфир оказался на редкость будничным. Может, от того, что праздники стали буднями. Их много, один наезжает на другой. Телевизор и вовсе смазывает границу между обеими реальностями. Не стану предвосхищать впечатления от юбилейной Победы; скажу о Первомае.
Тех же щей
Пропасть между городом и деревней осталась, ров между трудом и досугом никуда не делся, а дистанция от экрана празднично-выходного до буднично-выходного практически съедена. Телевизионщики на сей случай придумали свой универсальный рецепт: "Тех же щей, да погуще налей".
Погуще даются старые советские фильмы. Это, как правило, фильмы Гайдая, Рязанова, Данелии.
Еще более густо замешиваются старые песни о главном. Их, правда, чуть гримируют новыми аранжировками, украшают лицами и фигурами молодых исполнителей, загоняют в рамки соревновательных шоу. Но все это похоже на ЦПКиО - то есть на Центральный парк культуры и отдыха. Точнее: на парк советской культуры и советского отдыха.
Вот вам - Гайдайленд: "Иван Васильевич меняет профессию" и "Бриллиантовая рука".
Вот - лирико-производственная выгородка: "Весна на Заречной улице", "Высота" и "Большая перемена".
Из запасников достается душевный спектакль "Проснись и пой!". Из архива извлекается "Подкидыш", который деликатно подкрашивается и запускается в утренний эфир.
Похоже, что дневной и вечерний эфир советского праздника - это для телевизионщиков такая большая дыра, которую надо непременно заткнуть чем-то таким в меру пафосным и отчасти развлекательным. Можно и в обратной пропорции, в зависимости от профиля канала.
Специфический телеканал "Звезда" вышел из положения тем, что весь вечерний прайм 1 мая крутил сагу о "Неуловимых мстителях".
Первый дал на бис записи юбилейных концертов Александра Буйнова и затем Игоря Матвиенко. К этому прибавил конкурс новых песен о Победе. Песни мне показались пресными и натужными. Ни одна не задержалась - ни в памяти, ни в душе. Даром, что двухчасовое шоу было заключено не песней-победительницей, а старым хитом Давида Тухманова "День Победы порохом пропах". Тут-то и встало все на свои места. Тут-то и отчетливо обнаружилась дистанция между "датским" творчеством и созданиями по внутреннему побуждению. Дистанция - это было видно - огромного размера.
Что бы я все-таки выделил и что само выделилось в праздничной телерутине, так это видеозапись на "Культуре" концерта трио под руководством Даниила Крамера при участии Хиблы Герзмавы.
Музыкантам вполне удался эффект волшебства. Классика Верди, Моцарта, Пуччини органично соединилась с джазовой классикой Гершвина. Обе выиграли на фоне друг дружки. Вообще-то такие взаимопритяжения и взаимопроникновения высоких и низких жанров давно не новость в мировой культуре. Как, впрочем, и в отечественной. Новость в том, что результатом подобных процессов не обязательно должна становиться "Шарманка" в исполнении бывшего оперного артиста (Баскова) или подтанцовка бывшей примы-балерины (Волочковой) в каком-нибудь эстрадном номере шоу-бизнесмена.
Самая главная новость в том, что высокие и низкие жанры могут дружить не только на территории площадных искусств, но и на площадках элитарных. Таких, как сцена оперного театра Станиславского и Немировича-Данченко, где и был записан концерт под названием "Опера, джаз, блюз". В названии форматы идут через запятую. А в самом "тексте" - они образуют поразительное единство.
В эти мгновения праздник стал праздником. Не хотелось думать о них свысока, но они оказались слишком краткими.
Переключая каналы
...Продолжает, как снег на голову, то есть без объявления, валиться шоу "Девчата", которое продолжает компрометировать в глазах широкой телеаудитории ментальные способности как блондинок, так и брюнеток. Это шоу даже на фоне самых неудачных выпусков "Прожекторперисхилтона" смотрится убого.
...Андрей Малахов взял новую моральную высоту: он в предпраздничную неделю обсудил случай людоедства. Ну, так, словно случай в порядке вещей: у кого-то на дому собралась теплая компания, в ванной прирезали шестнадцатилетнюю школьницу, зажарили ее и ею полакомились. А в студии "Пусть говорят" тоже собралась теплая компания лакомиться подробностями и объедками со стола каннибалов.
Ну, понятно, у господина Малахова давно все моральные тормоза отказали.
...Шоу "Культурная революция" в свете прокатной запинки "Утомленных солнцем-2" задалось вполне актуальным вопросом: "Искусство должно быть понятным народу или понято им?"
Даниил Дондурей тут же конкретизировал вопрос вопросом: "А что считать искусством?" И далее: "Можно ли считать искусством массовую культуру?" Дондурея участники шоу не услышали. Вернее, не захотели услышать, поскольку большинство из них имели свое представление о границах того предмета, которое называется "искусством". Тут же было решено, что границ нет.
Артистка Ирина Лачина, много жестикулируя и быстро разговаривая, объяснила, что художник с ней, Ириной Лачиной, должен находиться в диалоге, задеть ее душу, ум... Тогда это искусство. Профессор Дондурей деликатно поинтересовался: уверена ли она, что ее душа готова понять, принять произведение художника?
Дама даже не задумалась. Поэтому я напомню неделикатный афоризм Лихтенберга: "Если при столкновении книги с головой раздается пустой звук, то не всегда в этом виновата книга".
Действительно, мы все больше упираем на то, что художник должен быть понятным и понятым народом, а претензии к читателям, зрителям, слушателям заведомо не принимаются. Когда сознание реципиента состоит из клишеобразных блоков, то пустой звук при столкновении с его головой неизбежен и неизбывен.
Кстати, он характерен и при столкновении головы с самой жизнью. На это осторожно намекнул в конце программы ее ведущий Михаил Швыдкой.
Об этом же вполне откровенно говорилось в последнем выпуске ток-шоу "Тем временем" Александра Архангельского. Там речь шла об отношениях с советским прошлым. Тема, похоже, для России - вечнозеленая.
Добро бы мы имели дело только с историей минувшего периода. Или с искусством, ее запечатлевшим. Но в том и проблема, что позади осталась мифология. Она живучее истории, весомее непреложных фактов, реальных обстоятельств, конкретных свидетельств. Потому есть опасность, что она станет маяком в туманной неопределенности нынешнего дня.
А что мы сегодня можем предложить нашему современнику, кроме "советской матрицы" с ее запросом на "державность с твердым вождем", на особость, на большие смыслы?
Кто-то из участников предложил "человеческую матрицу"? Я не против.