Елена Шурлапова: происходит истребление наших традиций в области книжной иллюстрации

Удел художника-иллюстратора - быть как бы в тени автора книги. Хотя когда-то имена Фаворского, Гончарова, Верейского, Кибрика стояли вровень с именами классиков мировой литературы, чьи книги приходили к читателю с картинками этих выдающихся мастеров.

А сегодня подчас и не поймешь, кто кому соседством под одной обложкой оказал больше чести - автор художнику или наоборот. Елена Шурлапова давно и постоянно работает в книге. Сказки Пушкина и японские сказки, пьесы Мольера, "Дон Кихот" Сервантеса, переведенные ею на язык книжной графики, приобрели дополнительный художественный объем, обнаружили новые смыслы.

"Меня это притягивало: Сервантес, Испания..."

- Я наслышан о вашей работе над "Дон Кихотом". Когда книга увидит свет?

- Ох, не знаю...

- Почему не знаете? Вы делали эту работу не по заказу издательства?

- Я ее делала для себя. Как раньше говорили, "в стол". Без всякого повода.

- А какой тут может быть повод?

- Ну, скажем, юбилей классика. Хотя делать что-то специально к юбилеям я не умею, а в случае с Сервантесом еще и увидела, что к очередной круглой дате никак не получится. Но меня очень притягивало все это: Сервантес, Испания, средневековые рыцарские романы...Я завелась и сделала. Это два тома огромных.

- Сколько же там иллюстраций?

- Если и мелкие считать, то около сотни. А разворотных - листов двадцать.

- Я понимаю, это надо видеть, но все-таки... Каков был замысел, и что получилось?

- Начну с того, что "Дон Кихот" имеет необычайно богатую изобразительную традицию. Его иллюстрировали Оноре Домье и Гюстав Доре, Пабло Пикассо и Сальвадор Дали, многие другие выдающиеся мастера. Русские художники, занимаясь этой темой, тоже внесли серьезный вклад в искусство книжной графики. Но дело в том, что "Дон Кихот" семантически многослоен, и с течением времени в нем открываются все новые и новые смысловые пласты. При этом каждый автор находит свои средства для выражения личного отношения к героям романа.

- Это наблюдение чем-то вам помогло в работе над "Дон Кихотом"?

- Может быть, только одним: я поняла, как трудно мне будет найти "своего" Дон Кихота. К тому же сейчас стали появляться издания, в которых, на мой взгляд, полностью нарушается внутренняя логика, единство и целостность книжного пространства, а работы старых мастеров (наибольшей популярностью пользуются гравюры Доре) применяются в оформлении бездумно и не всегда оправданно.

- Вам захотелось бросить вызов такому подходу?

- "Бросить вызов" - это слишком пафосно. Я бы сказала скромнее: предложить альтернативу. Мой проект издания "Дон Кихота" построен на совершенно иных принципах. Одна из идей - приблизить читателя к описываемой эпохе. Она осуществляется путем использования текстов старинных изданий, упомянутых в романе, а также картин и гравюр того времени.

- Как именно тексты старинных изданий вами использованы?

- В виде обгоревших обрывков. Это все, что осталось от библиотеки Дон Кихота; она, если помните, состояла в основном из рыцарских романов и сгорела в начале повествования. Тут и "Песнь о моем Сиде", и "Песнь о Роланде", и "Рыцари Круглого стола"... Фрагменты произведений живописи и графики, соответствующие той эпохе, страницы старых книг - все это переплетается с графикой и складывается в невероятные видения и фантастические образы, нарисованные больным воображением героя Сервантеса. Это не иллюстрирование реальных событий романа, а картины, возникающие в голове самого Дон Кихота.

- Такое оформление не каждый читатель поймет. Вы здесь на какого читателя ориентируетесь?

- На хотя бы мало-мальски просвещенного. Ему же адресованы сноски, содержащие интересную историческую информацию. Эти сноски вынесены на поля, их можно читать параллельно с текстом, что очень удобно. В верстке иллюстрированных разворотов выделены ключевые фразы и имена героев. Это усиливает значение рисунка, становится его неотъемлемой частью. При оформлении также использованы титульные листы первых изданий "Дон Кихота" (XVI -XVII вв.) на разных языках. Так я хотела показать динамику развития книжного искусства в Европе. А во внешнем оформлении звучит тема единства автора со своим любимым героем: картонная коробка, в которой находится книжный том, представляет собой самодельный рыцарский шлем, в прорезь которого мы видим глаза с портрета Сервантеса, изображенного на переплете.

- Книга готова?

- Полностью. Осталось сдать в типографию. Я нашла издательство, которое занимается выпуском такого рода книг. Там взяли у меня этот проект и провели всю допечатную подготовку. И вот уже три года она лежит, не находит издателя.

- Дорого?

- Дорого. И я даже не знаю, кто захотел бы это издать. Вот если бы заинтересовалось посольство Испании... Оно могло бы представить вместе с книгой бутылку дорогого испанского вина, хорошо бы из Ла Манчи, в каком-нибудь изысканном деревянном футляре. Получился бы серьезный представительский подарок. Но я уже устала суетиться. Хотя время идет, и мы не вечны.

Мольер и Булгаков в одном картонаже

- Вам вообще не интересно прикладное иллюстрирование? Книга для вас - арт-объект?

- Я стараюсь совмещать эти два направления в книжной графике. Иногда смотришь листы на выставке и восхищаешься: как это здорово! Но это все же инсталляция, а не книга, которую можно подержать в руках, поставить на полку. Я люблю, чтобы возникало тактильное ощущение. Чтобы можно было погладить переплет, перелистать страницы. Вот сейчас я наполовину завершила новый проект. Это две книги в одном картонаже. В первой - четыре мольеровские пьесы, во второй - булгаковский "Мольер". В оформлении эти книги связаны между собой театральной темой. Ты вынимаешь их из коробки: Мольера - как из одной стороны кулис, Булгакова - как из другой стороны. И читаешь одну книгу как бы сквозь другую. Одна книга иллюстрируется текстом другой книги. Хочу еще для этой работы сделать съемку уголков Москвы, связанных с именем Булгакова. Я выросла и живу на Патриарших, и булгаковские места мне очень близки. Вообще должна заметить: когда в зрелом возрасте перечитываешь классику, это совсем другое ощущение и понимание.

- Опять получится подарочное издание?

- Опять оно.

- С той же судьбой, что и ваш "Дон Кихот"?

- Давайте не будем так думать. Все же хочется верить в лучшее.

"Профессия превращается в хобби"

- Сервантес, Мольер, Булгаков... Вами движет интерес к великим авторам и великой литературе?

- Все проще. Я берусь иллюстрировать классиков, чтобы ставить перед собой более сложные творческие задачи и полнее реализоваться в книжной графике.

- Рутинная работа "под заказ" не дает такой возможности?

- Нет. За редким исключением.

- Такова сегодня судьба всех художников-иллюстраторов?

- Не знаю, всех ли, но очень многих.

- Издателям нужно оформление попроще и подешевле?

- Да, попроще и подешевле. Но дело не только в издателях. Сильно изменился читатель. Он сориентирован на упрощенное рисование, от которого художнику мало радости.

- Иллюстрация должна отвечать вкусам массового читателя, иначе книга будет плохо продаваться?

- Именно так. Иной раз издатели смотрят работу, в которую ты всю душу вложил, и говорят: "Да, это здорово, но это не для нас. Нам требуется простой и всем понятный рисунок". Так принято во многих детских издательствах за рубежом. Происходит своего рода унификация. За счет этого ряд западных изданий утратили свою национальную окраску, а художники - свою индивидуальность. Таким же образом происходит истребление и наших традиций в области книжной иллюстрации. Ведь были и есть прекрасные, замечательные, высочайшего уровня художники. Но в книжной графике им сегодня очень трудно работать. Профессия превращается в хобби. Я занимаюсь Сервантесом, Мольером, Булгаковым исключительно для души - в свободное от зарабатывания денег время.

- Вы фрилансер?

- Фрилансер. Хотя многие мои коллеги пошли работать в издательства. Пекут там детективы, дамские романы...

- Это потенциально хорошие художники?

- Прекрасные. Но им надо кормить семью, надо как-то зарабатывать. Кто-то из них преподаванием занимается. Молодые, продвинутые - те в рекламу идут. Это чистый дизайн, в нем хотя бы можно придумать что-то интересное. Хуже, когда русская и зарубежная классика сопровождаются примитивными "комиксами".

- Примирить коммерческую и художественную задачи в оформлении книги кому-нибудь удавалось?

- Не знаю. Я думаю, что это невозможно.

"Хороший автор тот, кто не мешает"

- С какими авторами вам лучше всего работается?

- С теми, которые не мешают.

- Вмешательство автора книги в работу художника - оно, на ваш взгляд, всегда дилетантское, некомпетентное?

- Нередко - да. Я сейчас крамольную вещь скажу: я не уверена, что иллюстрации к "Маленькому принцу", сделанные самим Экзюпери, - это самое лучшее, что можно предложить в данном случае. Каждый должен заниматься своим делом. Хотя исключения, конечно, бывают.

- Если автор настаивает на каком-то оформительском решении, вы с ним соглашаетесь?

- Почему же, могу и поспорить. Но в принципе это абсолютно крепостная зависимость.

- Художника от автора?

- Да.

- И что же делать?

- Если общаешься с автором не напрямую, а через издательство, то оно и разруливает ситуацию. А если ты с автором в прямом контакте, то, как правило, дело кончается компромиссом. У меня с авторами никогда до конфликтов не доходило, скорее наоборот, некоторые давали мне полный карт-бланш, и я, разумеется, старалась его максимально использовать. Иногда рабочие отношения перерастали в многолетнюю дружбу. Я своих авторов нежно люблю.

- Вы рисуете на компьютере или от руки?

- Иногда я использую компьютер на промежуточном этапе работы. Но вообще не люблю чисто компьютерные вещи. Они какие-то ватные, противные.

- Картинка ручная или компьютерная - это всегда видно?

- Профессионалу - да.

- Чтобы сделать иллюстрации к какой-нибудь книжке, вам обязательно требуется эту книжку прочитать?

- Обязательно. Я один из немногих художников, которые читают иллюстрируемые ими книжки.

- Не все это делают?

- Далеко не все. В таких случаях говорят: "Чукча не писатель". Так вот, тут "чукча" частенько и не читатель даже.

Досье "РГ"

С дипломом архитектора Елена Шурлапова закончила Московский архитектурный институт, но по специальности не работала. "Меня распределили в один проектный институт, - вспоминает она, - и когда мне поручили заняться проектированием места под мусоропровод, я поняла, что пора уходить. Меня взяли в театр им. Пушкина рисовать афиши, а через два месяца с позором оттуда выгнали. Названия спектаклей на афишах все время почему-то получались кривые. Потом совершенно случайно я попала в издательство "Мир". Сделала переплет, потом другой, а через некоторое время меня взяли в штат. Потом наступили 90-е, в издательствах пошли сокращения, и меня сократили в числе первых. С тех пор я в свободном плавании". Среди неопубликованных работ Елены Шурлаповой - еще иллюстрации к японским сказкам, выполненные в своеобразной манере, непохожей на традиционный подход к японской теме. Вероятно, им тоже долго придется ждать своего часа.