Поделиться
На целый год Москва рассталась со своим любимым концертным залом - легендарным Большим залом консерватории, чья музыкальная история, акустика и архитектурное совершенство не просто числятся в разряде национального достояния, а являются золотым фондом мировой музыкальной культуры. В Большом зале начались реставрационные работы.
Московский Большой зал консерватории и есть сама история музыки, запечатленная, в первую очередь, в его уникальной афише: Рахманинов и Скрябин, Дебюсси и Форе, Метнер и Шостакович, Нейгауз и Гольденвейзер, Софроницкий, Казальс, Крейслер, Шаляпин, Нежданова, Собинов, Козловский, Ойстрах, Рихтер, Ростропович, Гилельс, Мравинский, Никиш, Кусевицкий - здесь выступали сотни выдающихся музыкантов. Здесь родился Конкурс Чайковского и его знаменитые лауреаты. Здесь тысячи людей испытывали состояния высочайшего духовного подъема, и здесь сложилась особая, не воспроизводимая ни в одном зале мира, демократичная, интеллигентская атмосфера, составляющая феномен публики БЗК, которым восхищаются музыканты всех стран. Здесь есть публика, которая ходит в зал всю свою жизнь, почти каждый день, не пропуская ни одного значимого события. И эта публика - самый сложный тест на качество для любого музыканта. Все в мире знают, что в этом зале можно, даже имея громкое имя, с треском провалиться или, наоборот, неожиданно получить старт к мировому признанию. Отныне эта бурлившая сто с лишним лет подряд особенная музыкальная жизнь Большого зала консерватории замрет на целый год, до начала XIV конкурса имени Чайковского. Служители БЗК распущены в отпуск за свой счет до 31 мая 2011 года. Музыканты будут осваивать другие площадки, в том числе Концертный зал "Оркестрион" в Новых Черемушках, где Московская филармония запланировала провести 21 абонемент из концертных серий следующего сезона. Пианист Денис Мацуев говорит: "Мы все страшно волнуемся, просто держим сжатыми кулаки, чтобы, не дай бог, что-то не случилось с акустикой Большого зала".
| Видео: Сергей Куксин |
Но этого момента ждали. В последнее десятилетие только и обсуждали: рухнут или продержатся еще некоторое время балконы и амфитеатры Большого зала, не укреплявшиеся со дня его постройки в 1901 году, не обвалится ли потолочная штукатурка прямо во время концерта, не попадет ли грибок, расползшийся по внутренним стенам старого здания, в "святая святых" - на сцену, где находится знаменитый французский орган Аристида Кавайе-Колля, который построил орган и для Собора Парижской богоматери? Наконец, закроют все-таки Большой зал на реставрацию или убьют, затеяв новодел, сохранят или "нечаянно" утратят навсегда уникальную акустику зала, о которой знают все музыканты мира? О том, что переживет Большой зал консерватории в следующем сезоне, для читателей "Российской газеты" рассказала начальник отдела капитального строительства Московской консерватории Ольга Вартанянц:
Российская газета: Весь музыкальный мир в волнении: удастся ли сохранить уникальную акустику и архитектуру Большого зала?
Ольга Вартанянц: Если бы я не верила в это, то просто бы ушла. А то, что Большой зал нуждался в таком ремонте давно, понимали все, кто ходит в этот зал. Ведь даже после войны не было серьезной работы по реставрации. Скажем, напротив главного входа в партер было огромное окно с витражом "Святая Цецилия". Взрывной волной витраж был выбит, и после войны его просто забили картоном и повесили картину Репина "Славянские композиторы". Фойе Большого зала стало от этого темным, и сейчас мы хотим восстановить все так, как было задумано архитектором.
РГ: Качество акустики зависит от тонких расчетов и мелочей. Известно, что Большой зал отделан сухой липой, которая специально отстаивалась в XIX веке в течение 40 лет. Как соответствовать сегодня таким строгим параметрам?
Вартанянц: Конечно, найти такую липу и также высушить ее до начала работ невозможно. Хотя бы потому, что сегодня нет такого экологически чистого места на земле, где бы росла такая липа. Но мы и не собираемся обдирать деревянные покрытия в зале и забивать все новым материалом. Мы провели множество исследований и решили: если дерево в хорошем состоянии, мы не трогаем его, заменяем только те участки, где обнаружится прогнивший кусок материала, потерявший свою несущую способность.
РГ: Но укреплять балконы и амфитеатры придется ведь не деревянным материалом? Это повлияет на акустику?
Вартанянц: Балконы и сейчас опираются на металлические балки немецкого старого сортамента. Нельзя же рисковать жизнью людей! С нами работает финская акустическая компания. В этом году в Сиднее состоится крупный международный симпозиум акустиков, на котором будет сделан доклад по поводу акустических свойств Большого зала консерватории. Все к этой проблеме относятся очень серьезно. Сделано компьютерное моделирование зала, в самом зале в ста двадцати точках сделаны акустические промеры, наконец, сделана акустическая модель Большого зала, выполненная в масштабе 1/20 из идентичных материалов. Все эти расчеты учитываются и сопоставляются специалистами.
РГ: Чего вы больше всего опасаетесь, зная ситуацию, и за что будете стоять до последнего?
Вартанянц: За то, чтобы ничего не нарушить в Большом зале, вплоть до геометрических размеров каждой завитушки. Главное также - это наш большой орган. Он будет частично демонтирован и закрыт на время реставрационных работ в большой короб. Потом специалисты будут ремонтировать и настраивать его.
РГ: С чего начинаете? Сворачиваете знаменитые портреты композиторов?
Вартанянц: Работы ведутся уже давно, просто публика этого не замечает. Укреплены фундаменты и своды, на которых покоится здание Большого зала. Сейчас мы будем заниматься демонтажом.
Вся антикварная мебель, светильники, люстры, портреты композиторов будут упакованы и перевезены для реставрации в специализированные организации. У нас уже все переписано, вплоть до дверных ручек и шпингалетов.
РГ: Что точно изменится в зале? Скажем, кресла будут другие?
Вартанянц: Да. У реставраторов есть несколько предложений. Ведь раньше в Большом зале стояли жесткие венские стулья. Сегодня поставить их было бы уже неудобно для публики. Постараемся сохранить вид прежних кресел. Будем менять паркет, шторы, обивку балконов. Но сам зал будем трогать минимально. На днях должен состояться конкурс на выбор реставраторов. Работать в Большом зале консерватории будут профессиональные реставраторы, а не гастарбайтеры.