Третий день жителям сгоревших деревень в Нижегородской области выплачивают компенсации

Третий день жителям сгоревших деревень в Выксунском районе Нижегородской области выплачивают компенсации - по 10 тысяч рублей на текущие расходы.

По данным на вчерашнее утро, эти деньги смогли получить 476 пострадавших из 902, занесенных в списки. На следующей неделе погорельцы смогут получить по 100 тысяч рублей из регионального бюджета на компенсацию утраченного имущества.

Помощь погорельцам жизненно необходима, ведь во время пожара люди выбегали из домов в чем были и не успели захватить даже самое необходимое.

Напомним, первые погорельцы-2010 появились в Выксунском районе 25 июля, когда здесь сгорела деревня Семилково. На следующий день телефоны в редакции нижегородского филиала \"РГ\" обрывались от звонков из поселков, окружающих Выксу. Люди жаловались, что им страшно: вокруг горят леса, а местные власти держат их в неведении.

- Мы приготовили документы и сидим на чемоданах, - навзрыд говорила позвонившая в минувшую среду жительница поселка Виля Татьяна Веретейникова. - Нас уверяют, что все под контролем, но людей не хватает, спасатели работают через день, и видно, что уже очень устали. Наши мужчины решили идти им на помощь, после работы берут лопаты и идут окапывать деревню.

Тем временем в соседнем селе Верхняя Верея третьи сутки с низовыми пожарами боролся всего один расчет пожарных, в распоряжении которых из тяжелой техники был только старенький трактор, который окапывал деревню. Вечером того же дня все их усилия перечеркнула стихия: из-за поднявшегося сильного ветра низовой пожар перешел в верховой, и остановить его было уже невозможно: огонь шагал со скоростью 100 метров в минуту. Еще один пожарный расчет, который подоспел на помощь буквально через 5 минут, сделать уже ничего не смог.

В суматохе не могли разобраться, есть ли погибшие. Зато ответ на этот вопрос знали местные жители: молодые ребята из Верхней Вереи помнили, до каких домов, где жили одинокие старики, они добежать не успели. И только во второй половине дня 30 июля сотрудники МЧС сообщили, что в Нижегородской области на пепелищах обнаружены тела девяти погибших, среди которых и вполне молодые люди 35-40 лет.

То, во что превратилась Верхняя Верея, сейчас похоже на декорацию к фильму-апокалипсису. От автомобилей, мебели и даже кирпичных домов почти не осталось следа. О том, что здесь жили люди, напоминают остовы печек и куски фундамента, обгоревшие железные заборы, оплавившиеся трактора и велосипеды. По селу грустным стадом бродят брошенные бычки и козы.

- Денег про запас нет почти ни у кого, у нас вся улица отстраивалась заново, все средства вкладывали в стройку, - тихо говорит Татьяна Ваганова. - Вот здесь был наш дом, дом номер 69. Ничего не осталось, все сгорело. Вот только флаг каким-то чудом огонь не спалил. Мы, еще когда сына в армию провожали, этот флаг прикрепили. Сын буквально несколько месяцев назад отслужил, вернулся. Детей-то у нас четверо, двое уже взрослые, а двое малолетние совсем. Автомобиль \"Волга\" остался, благодаря ему и спаслись. Ведь что обиднее всего - мы четыре дня свое село отстаивали как могли. Еду мужчинам прямо в лес относили, чтобы время на обед не терять. А потом за 15 минут от нашей Верхней Вереи ничего не осталось. Младших детей в машину закидывали бегом, смотрели, не остался ли кто у соседей, про вещи и подумать-то было некогда. Выезжали с улицы, а огонь машину догонял, рядом люди бежали, сколько смогли к себе взяли.

Татьяна плачет и вытирает слезы рукой: нет не только носового платка, но и платья другого, чтобы переодеться. Ее муж Николай Ваганов успокаивает супругу.

- Если бы здесь вчера было столько спасательной техники, сколько сегодня, то, может, и не сгорела бы наша Верея, - говорит он. - Четыре дня нас уверяли, что ситуация под контролем. А на деле, когда на деревню полетели из леса горящие головни, здесь оказались всего две пожарных машины. Спасатели успели отключить электричество и отстояли здание школы, а дома тушить было просто некому. Да и автобус для эвакуации пришел уже в последний момент. Мы, конечно, сдаваться не будем, будем отстраиваться заново, детишки вот старшие помогут, но одного настроя да рабочих рук недостаточно, деньги нужны. Дом-то у нас, как и у большинства односельчан, застрахован, но чтобы страховку получить, еще побегать придется, а через месяц осень наступит.

- А у нас осталось только растительное масло, - грустно говорит Варвара Панова. - Я закупила его побольше, чтобы икру кабачковую сварить. Сама не знаю почему, когда все гореть начало, я думала о том, чем я семью кормить буду потом, вот и бросила масло в колодец. А вообще у нас дом в ипотеку куплен всего два года назад, за него еще платить и платить. Мы пришли сюда, думали, может, хоть что-то спасти можно, а тут все выгорело.

На окраине села стоит старенькая бабушка, рядом с ней кастрюля с выкопанной картошкой и несколько морковок.

- Вот кое-что сохранилось на огороде, - говорит Лидия Мокеева. - И за то Богу спасибо, хоть что-то да осталось, у других-то, я смотрю, даже огороды выгорели. А у меня в саду и яблоньки не сгорели, но яблочки на ветках висят все печеные. Жить меня внучок Дмитрий к себе берет, а там посмотрим. Самой-то мне, конечно, не отстроиться заново. Церковь жалко, ее было только-только восстанавливать начали, теперь все снова надо начинать.

Рядом слышится плач молодой женщины - Любовь Неродовская не в силах смотреть на пепелище, оставшееся от дома, бежит к соседкам. Ее утешают, говорят, ей ли плакать с пятью-то сыновьями.

- Да, у меня пять сыновей, взрослые уже, - сквозь слезы говорит Любовь Неродовская. - Но страшно все с пустого места начинать. Ни платья, ни рубашек, да чего там, даже расчески и зубной щетки не осталось.

Тем не менее большинство жителей выступают за то, чтобы восстановить деревню на прежнем месте. Об этом они, в частности, заявили на встрече с губернатором Шанцевым.