Залить все торфяники, конечно, можно. Но получается как-то странно: сначала затратили миллионы на осушение болот, теперь - миллионы на их обводнение...Не пустимся ли в очередную крайность? Может быть, есть другое решение проблемы? В ситуации разбирался корреспондент "РГ".
На подступах к деревне Мезиновка пожарные поливали горящий торфяник, поросший березняком, не жалея воды. Стояли на валу бывшей узкоколейки. С нее - ни шагу! Провалишься в выгоревшую яму ...И точка.
Лесное начальство с опаской поглядывало на высохшие торфяники и подчеркивало: главное - не выпустить пожар с болота или не пустить туда. Огонь в глубине сухого торфа будет полыхать до зимы, а может пережить и морозы. Топлива здесь хоть отбавляй. Горит очень медленно. А чтобы затушить один квадратный метр горящего торфяника, нужно вылить пять тонн воды сегодня и еще столько же завтра.
Словом, с кем бы ни приходилось встречаться на месте "боевых действий" в горячие июльские и августовские дни в Гусь-Хрустальном, Меленковском, Вязниковском районах, все подчеркивали: горящие торфяники - очень опасная стихия.
И только однажды услышала другое мнение.
-У меня скорбь, что наше природное богатство пропадает. Торф горит - это как нефть вытекает! - в сердцах воскликнула болотовед национального парка "Мещера" Анна Возбранная.
Ничейные болота
В восьмидесятые годы только в Гусь-Хрустальном районе работали два крупных торфопред приятия - Мезиновское и Гусевское. А в целом восемь торфо предприятий области работали не только на энергетику. Из 2 миллионов торфа, добываемого за год, 1,5 миллиона тонн потребляло сельское хозяйство.
Один Суздальский район своим транспортом вывозил по 500 тысяч тонн за сезон. Подстилка, компост, удобрения - таким был один из путей использования торфяных ресурсов для повышения эффективности сельского производства.
- С 1992 года общий уровень добычи торфа в области упал до 120 тысяч тонн, - рисует динамику своей отрасли директор ОАО "Владимирторф" Виктор Рубцов. - Добывали в основном для Шатуры, а в сельском хозяйстве его потребляли тепличные хозяйства. С 2000 года картина еще хуже: Шатура полностью отказалась от торфа и перешла на газ. Сегодня в области осталось два торфопредприятия - Мезиновское и Второвское. Однако в этом году они добычей не занимались, а охраняли площади и товар - восемьдесят тонн торфа, которые лежат в караванах.
Важный момент: в объединении, куда входили торфопред приятия, было более 500 единиц техники. Работал пожарный поезд - три цистерны по 20 тонн воды подвозили к месту возгорания, разбрасывали рукава и поливали до победного конца. В штате каждого были специальные части по охране торфяников, использовались экологичные и технически безопасные меры на основе двойного регулирования водного режима - осушение и орошение.
После выработки торфа осушенные болота по закону должны были передаваться в земли госзапаса. Этому предшествовала рекультивация: где-то разбивали поля, где-то - озера. У нового хозяина - органа местного самоуправления, то есть администрации Гусь-Хрустального района, денег и специалистов нет.
- Бывшие торфоразработки зарастают лесами, мы могли бы ими управлять, почему бы не использовать нашу структуру? - ставит вопрос ребром директор областного департамента лесного хозяйства Николай Белоусов.
Но сам же на него отвечает: "Закон не позволяет муниципалам делегировать эти права".
Как свидетельствуют научные источники, во Владимирской области 217 месторождений торфа, каждое площадью не менее 10 тысяч гектаров. Сколько среди них заброшенных торфяников, неизвестно.
Торфу нужен закон
С 5 по 7 июля во Владимире прошла научно-практическая конференция "Инновационные технологии использования торфа в сельском хозяйстве". Участники высокого собрания весьма положительно оценили работу Всероссийского научно-исследовательского, конструкторского и проектно-технологического института органических удобрений и торфа, расположенного в поселке Вяткино. Как было записано в постановлении, "за последние годы институтом разработано 19 технологий, 11 машин, 10 рецептур, 8 нормативных документов по производству и применению компостов, торфяных субстратов, тепличных грунтов, нашедших применение во многих хозяйствах страны".
Честно говоря, я и не подозревала, что этот институт еще существует. Но именно - существует! Как мягко выразился директор, за два десятилетия здесь были свернуты все работы. В итоге из 1500 сотрудников когда-то градообразующей организации поселка осталось чуть больше 100 человек. Да и выживает академический институт за счет сдачи в аренду помещений, хоздоговоров да творческого содружества.
- Залить все торфяники - это старый подход, - говорит директор ВНИИПТИОУ Еськов Анатолий Иванович. - Сначала затратили миллионы на осушение болот, теперь - миллионы на их обводнение. Боюсь, что пустимся в очередную крайность. Как с кукурузой, которую хотели сеять до Северного полюса. А надо все просчитать и доказать экономическую целесообразность и экологическую безопасность. Торфяные болота являются уникальным природным образованием. И решать, где осушить, а где обводнить, надо на основе проекта каждого болота.
Биотопливо - в каждый дом
И хозяйственники, и научные работники, с кем пришлось общаться во время поездки по горящим торфяникам, считают: нужна госпрограмма, государственный закон о торфе, подкрепленный федеральным, региональным и местным финансированием. Только так можно навести порядок и получить эффект от этого богатства.
Запасы торфа во Владимирской области огромные - до 170 миллионов тонн! И специалисты считают, что этому природному ископаемому нужно вернуть статус не только ценнейшего удобрения, но и топлива для малой энергетики.
Действительно, зачем в отдаленные деревни на 10 домов тянуть газовую ветку, затраты на которую никогда не окупятся, если вокруг полно дров и торфа? Европа активно переходит на биотопливо. Что же мешает нам?
- Нужна государственная поддержка: например, в Дании, если используешь биотопливо, государство доплачивает за незагрязнение среды, - считает директор департамента лесного хозяйства Николай Белоусов.
Поселок Гусевский, где некогда работало крупнейшее торфо предприятие области и торфяники вокруг теперь горят с завидным постоянством, тоже газифицирован. Здесь, на территории бывшего винзавода, не так давно открылось новое предприятие.
- Поначалу завод строился под переработку опилок, выпускал из них гранулы, - признается генеральный директор Михаил Бирюков. - За месяц переработали все опилки в радиусе 50 километров. Что дальше? Вокруг заброшенные торфоразработки. Взяли в аренду 800 гектаров торфяников и стали выпускать торфяные гранулы. Недавно установили вторую линию отечественного производства по выпуску торфяных брикетов.
Промышленники ориентируются на местных потребителей и пытаются доказать уже доказанное: торф - идеальная замена угля и по цене, и по экологичности, и по теплоотдаче. Предприя тие выпускает пока 15 тысяч тонн брикетов и гранул в год, в перспективе выход на 50 тысяч. И перспективы эти огромны.
- Такое предприятие, как наше, стоит 300 миллионов рублей, - рассуждает Михаил Александрович. - На 25-30 миллиардов, которые предлагают потратить на затопление московских торфяников, можно построить 100 таких заводов по всей России. Наше поле -800 га - не горит. У меня техники 56 единиц, больше, чем у МЧС района. А вы представляете, если будет 100 таких предприятий?