Поделиться
Молдавия входит в новый виток политического кризиса. Референдум, проведенный с намерением изменить Конституцию и вернуться к прямым выборам президента, признан несостоявшимся, так как в нем приняли участие менее 30 процентов граждан, а это ниже минимальной явки. Вновь провести референдум, согласно здешнему законодательству, можно не ранее чем через два года. А пока назначены досрочные парламентские выборы, они состоятся 21 ноября.
Молдавские власти в глубокой печали. Затеяв референдум, они, как им казалось, абсолютно не рисковали. Сама направленность вопросов (вы за всенародные выборы президента или против) уже несла в себе ответ. Это фундаментальное свойство прямой демократии, практикуемой постсоветскими режимами: референдум может состояться только в единственном случае - если его инициирует власть. И только при гарантированном обеспечении нужных ей ответов. В этом смысле молдавские власти не просчитались: согласно экзит-полам 89,2 процента избирателей высказались за всенародные выборы, против - лишь 10,8. Лидеры правящего альянса просчитались в другом - не учли, что молдавское общество пребывает в апатии. Политический кризис продолжается уже почти полтора года. Власть в стране как будто бы сменилась, но президент не избран, смена состава законодателей только добавила нестабильности, работа парламента парализована, правящий альянс того гляди развалится, и вот граждан снова зовут к избирательным урнам...
Народ устал - вот объяснение, почему провалился референдум. Объяснение верное, но, как мне думается, не единственное. Вторая причина (а кто-то, возможно, поставит ее на первое место) состоит в том, что нынешние правители не смогли консолидировать молдавское общество. Наоборот, нагородили в нем новые баррикады, дали повод для размежеваний даже там, где их доселе не бывало. Например, чего не было прежде в Молдавии, так это "неоднозначного" отношения к нашей общей истории, в частности, к Великой Отечественной войне. Но когда и.о. президента Михай Гимпу отказался приехать в Москву на Парад Победы, так как не отождествляет Молдавию с победившей стороной... Когда он же издал указ, объявлявший 28 июня "днем советской оккупации"... Неприятие подобных политических поступков большинством молдавских граждан - оно тоже, судя по явке на референдум, оформилось в голосование ногами.
Многим из тех, кто не пришел на референдум, ясно и то, что говорить о новом руководстве страны как о единой политической силе пока преждевременно. Альянс за европейскую интеграцию идеологически не сцементирован, его лидеры на многое смотрят по-разному. Скажем, и.о. президента Михай Гимпу был одним из основателей Народного фронта Молдавии, выступавшего за объединение с Румынией. Сейчас он лидер Либеральной партии, имеющей репутацию прорумынской и националистической. Гимпу говорит, что "в Молдавии и Румынии живут люди, которые говорят на одном языке, имеют одну историю, одну культуру", правда, "воссоединение с Румынией может произойти только через референдум". При этом Гимпу заверяет, что новая молдавская власть не собирается менять проводимый прежним руководством курс на сотрудничество с Москвой. Другой представитель коалиции, премьер-министр Владимир Филат, является председателем Либерально-демократической партии. К объединению с Румынией эта партия не призывает. Ее лидер настаивает только на энергичной интеграции Молдавии в Европу, постоянно подчеркивает, что Молдавия - независимое, суверенное государство, но говорит, что он тоже за развитие отношений с Россией. Дружить с Россией обещает и председатель Демократической партии Мариан Лупу - самый умеренный член коалиции. Но с таких заверений начинали и Ющенко, и Саакашвили.
Провал референдума коммунисты Молдавии празднуют как свою победу. "Правящий Альянс за европейскую интеграцию получил тот результат, которого он заслуживает, - заявил бывший президент, глава компартии Владимир Воронин. - Мы надеемся, что теперь эта коалиция опомнится и будет действовать по закону. А закон давно уже говорит, что нужно распустить парламент и идти на выборы. Избиратель снова рассудит, какая власть ему нужна".
Если бы досрочные выборы состоялись в ближайшее воскресенье, то, по данным Кишиневского института общественной политики, за Партию коммунистов проголосовало бы 29,4 процента избирателей, а каждая из партий, входящих в правящий альянс, получила бы вдвое-втрое меньше. Если же Молдавия перешла бы к прямым президентским выборам (такую идею поддерживают большинство ее жителей, и это ясно без всяких референдумов), то согласно тем же опросам бывший глава государства, лидер коммунистов Владимир Воронин набрал бы максимальное количество голосов (25,1 процента), а исполняющий обязанности президента, спикер парламента Михай Гимпу - минимальное (1,3).
Сожалеет ли Москва, что Владимир Воронин перестал быть главой Молдавии? Однозначное "да", равно как однозначное "нет", здесь едва ли годится. Воронин был трудным собеседником для Москвы. Временами - невыносимым. Хотя в последние два года его правления Москва и Кишинев все чаще находили пути к сближению. Да и сам Владимир Воронин стал решительно не похож на прежнего Владимира Воронина. Коммунистическое происхождение вовсе не мешало ему чутко прислушиваться к евроструктурам. При этом устремленность в Европу для молдавского лидера перестала быть препятствием и к диалогу с Москвой. Но руководимая Ворониным компартия не смогла удержать власть. Теперь коммунисты находятся в оппозиции, а в парламенте не обладают даже простым большинством.
Москва не комментирует провал молдавского референдума. Но ее, разумеется, интересует, как пройдут и чем завершатся досрочные парламентские выборы и кто придет к власти в Молдавии на этот раз. Ее интересует, куда поведут страну ее следующие правители, не выйдет ли Молдавия из СНГ, не станет ли объединяться с Румынией, не устремится ли в НАТО.
Значение Молдавии для России, конечно, не стоит преувеличивать. Стратегических интересов у России там нет. Экономических - негусто (ничего, кроме вина и сельхозпродуктов, Молдавия, по сути, предложить не может). Но России важно сохранить свою роль в решении приднестровской проблемы. России в принципе необходимо доказывать мировому сообществу свою способность урегулировать конфликты на постсоветском пространстве, а лучшее доказательство этой способности - успешное посредничество между Кишиневом и Тирасполем. Для Приднестровья по-прежнему приемлемы только два варианта - либо признание его независимости, либо вхождение в состав России. Ни того, ни другого оно, конечно, не получит. Максимум, что может сделать Россия для Приднестровья, это защищать его интересы в переговорном процессе с Молдавией.
Москва давала понять, что готова вести диалог с нынешними молдавскими властями. Но те начали с того же, чем закончили власти прежние. А именно - с требований вывести российские войска из При днестровья. Что ж, после провала референдума и проведения досрочных парламентских выборов у Москвы в Кишиневе, возможно, появятся новые собеседники для переговоров на старую тему.