Поделиться
Стационар московский, а адрес у него сельский: находится онкологическая больница N 62 в деревне Степановское, в 15 километрах от столицы.
Иногда мне кажется, что именно деревенский уклад наложил свой, очень человеческий, лишенный городского цинизма, наполненный деревенской доброжелательностью отпечаток на это лечебное заведение. Журналисты однажды окрестили больницу - "Раковый корпус". Но никак 62-я не вписывается в такое название. И не только потому, что она в живописном парке, где бьет фонтан, где корпуса утопают в зелени, где нет даже намека на больничные запахи или запахи дешевой столовой. Главное - здесь нет атмосферы беды.
А начиналось все с указа Моссовета о передаче оказавшегося бесхозным дома отдыха в деревне Степановское общей площадью 1700 квадратных метров и строящегося санаторного здания под организацию московской онкологической больницы. Потому-то в некоторых справочниках за точку отсчета 62-й берется 1957 год. На самом-то деле только в 1960 году здесь приняли первых онкобольных. Ничем особенным тогда похвастать стационар не мог. Хотя, правда, было здесь первое в стране отделение химиотерапии. Но больница стала активно подниматься на ноги. Уже в 1963 году здесь открыли первый в стране типовой радиологический корпус с самым современным в ту пору оборудованием. Уже тогда в больнице было 700 коек, и каждый год здесь лечилось почти 5500 человек.
Однако с середины восьмидесятых годов 62-я начала хиреть. И к девяностому году коечный фонд сократился в полтора раза. Не было необходимого оборудования. Встал вопрос о перепрофилировании больницы в хоспис.
Но надо знать коллектив 62-й - он всегда отличался неравнодушием, преданностью профессии. И он восстал. Добился смены руководства. К счастью, это совпало с изменением отношения правительства Москвы к охране здоровья. В больницу пошли финансовые вливания. Появились новые корпуса, новое оборудование, жилье для персонала. Но не счесть примеров, когда в новых корпусах лечат по старинке, когда самое продвинутое оборудование не востребовано и так далее. 62-я не из этого числа. Здесь кардинально изменились подходы к лечению самых тяжелых больных. Открывались новые отделения и лаборатории. Стали применяться самые современные методики обследования и лечения.
Не очень люблю цифры. Но в этих заметках без них никак не обойтись. Скажем, такие. Сейчас в больнице лечатся в год - внимание! - почти 16 тысяч пациентов. Когда-то проводилось 1800 операций в год, теперь - больше 7000. Смертность за последние четверть века сократилась в пять раз. Такая тут арифметика. За каждой цифрой - гигантский труд. И спасенные жизни.
Теперь, когда в 62-й действует единственный из столичных стационаров линейный ускоритель, когда здесь три компьютерных томографа, когда здесь магнитно-резонансный томограф и самый современный ангиограф, трудно представить, что когда-то здесь не было даже примитивного УЗИ. И все это за последние пятнадцать лет.
В начале сентября в 62-й прошла международная конференция по новым технологиям в диагностике и лечении рака желудка. Наша газета писала, что активными ее участниками были ведущие японские онкологи, те, кто задает тон в современной диагностике и лечении рака желудка. Вот такой международный имидж у деревенской больницы. И прав президент академии медицинский наук академик Михаил Давыдов, когда на научном обществе онкологов Москвы и Московской области, посвященном юбилею 62-й, сказал, что надо изменить название учреждения, что это не больница, а научный онкологический центр, в котором трудятся 10 докторов и 36 кандидатов медицинских наук, где самых тяжелых больных лечат на уровне мировых стандартов.