Куда она делась? Вообще, что ли, исчезла, как не было? Помню, у папы была книжка с зовущим названием "Справочник Союза писателей СССР". В ней можно было найти телефон и адрес любого советского писателя. Книжка была весьма толстой: телефонов и адресов множество. И что: она вся-вся исчезла, эта советская литература?
Этот вопрос мне чего вдруг в голову пришел? Потому что я прочел книгу Владимира Войновича "Автопортрет. Роман моей жизни". Замечательная, надо сказать, книга. Умная, честная, откровенная, ироничная (и самоироничная, что важно), написана, разумеется, хорошо: Владимир Николаевич плохо писать не умеет.
"Автопортрет" - исповедь свободного человека. Помнится, классик сказал, что правду говорить легко и приятно. Живой классик Войнович утверждает, что легко и приятно быть свободным. Всей своей книжкой доказывает именно это. Ощущение, что писатель всегда жил так, как ему казалось правильным. Захотелось написать песню, которая стала гимном космонавтов, - написал, и вся страна запела: "На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы..." Захотел написать "Чонкина" - будьте любезны, и вошел в историю литературы. Когда советская власть утомила - уехал, когда СССР приказал долго жить - вернулся. Любил, кого хотел, а кого не хотел - не любил (и к женщинам относится, и к друзьям, и к начальникам). Наверное, так жить - это привилегия талантливого человека...
Короче говоря, хорошая книжка: всем советую. Но вот читал я ее и в очередной раз, увы, убеждался, что человек я - совсем немолодой. Потому что немолодой человек - это тот, у кого прошлое больше будущего.
Я родился в семье писателя Марка Максимова, моя мама - Антонина Николаевна - долгое время работала в Бюро пропаганды художественной литературы Союза писателей. И вся та жизнь, которую описывает Владимир Николаевич, - это мои детства и юности. Тогда я совершенно точно знал, что советская литература есть.
Вообще эпитет "советский" обладает удивительным свойством: если его поставить рядом с любым существительным, это самое существительное приобретает принципиально новые качества. Скажем, советский человек - это не совсем человек, но какой-то принципиально другой человек. Советский магазин - это не совсем магазин, поскольку лучшие товары в нем не выкладываются, а, наоборот, прячутся под прилавок, чтобы продать втридорога. Советские выборы - это не выборы, поскольку как-то нелепо выбирать из одного кандидата. Вот и советская литература - это не совсем литература. Писатель - он исследует жизнь, исповедуется, душу свою читателю открывает. Советский писатель занят совсем иным делом: он выполняет заказ партии, помогает ей на данном этапе развития, воспитывает людей. Просто писатель похож на птицу, которая не может не петь и всем желающим дарит свою песню. Советский писатель - это боец идеологического фронта. Вообще, при советской власти слово "боец" было комплиментом, если не званием, потому что советские люди предпочитали не жить, а бороться. Ощущение постоянной борьбы возвеличивало советских людей в их собственных глазах.
Иногда мне кажется, что мы выкинули всю советскую литературу из поля своего интереса, поскольку все "советское" как-то уж сильно достало. Эта постоянная несвобода, оглядка на начальство, вечное воспевание каких-то странных, мифических людей, которые постоянно что-то строили, а если любили женщин и воспитывали детей, то лишь для некоторого увеселения читателя. Кстати, этот вот дух советской литературы описан Войновичем замечательно.
Но чего ж мне так грустно про все это читать? Просто испытываю ностальгию по прошлому, или не только в этом дело?
Конечно, в СССР были писатели, которых власть писателями-то и не считала. Для меня символ такого писателя - гений русской литературы ХХ века Андрей Платонов. Он работал дворником во дворе Литературного института. Вот мел он двор, а мимо чинно проходили педагоги - советские классики, лауреаты всяких премий (советский классик - это не самый читаемый людьми, а самый почитаемый властью), и пробегали студенты - классики будущие. А дворник Платонов мел себе двор и писал гениальные произведения... Многие гении (среди них и Войнович) уезжали отсюда, а теперь мы по праву ими гордимся.
Но я - не об этом. Хочу понять, как быть с тем, что называлось "советская литература"? Выбросить, что ли? Писателей и поэтов, которых власть хоть и побивала иногда, но все-таки печатала? Справедливо стараясь отказаться от всего советского, совкового - вместе с водой не выплескиваем ли мы и ребенка?
Да и был ли ребенок? Была ли она, советская литература?
Была, как мне кажется, великая поэзия. Говорят, что сейчас снова вырос интерес к поэзии - хотелось бы верить. Может быть, на волне этого интереса мы по-настоящему вспомним о Давиде Самойлове и Юрии Левитанском. Мы поймем, наконец, что Константин Симонов был выдающимся поэтом. Мы осознаем, что, может быть, крупнейшим лириком России второй половины ХХ века был Владимир Соколов. Совсем недавно не стало Александра Межирова. В годы советской власти самым знаменитым его стихотворением было, конечно, "Коммунисты, вперед!". Но сколько еще воистину грандиозных строк принадлежит перу этого поэта! Станет более интересна читателям и, значит, более востребована уникальная философская лирика Арсения Тарковского. Мы откроем для себя раннего Николая Тихонова.
Скажу честно: эти фамилии откликаются у меня эхом из юности - я знал этих людей. Кого-то я позабыл, конечно. Однако для меня очевидно: русская советская поэзия - это безусловное явление мировой литературы ХХ века. Явление абсолютно уникальное, которое сегодня мы не хотим по большому счету ни пропагандировать, ни знать.
Были удивительные проза и драматургия. Слава Богу, что в "ЖЗЛ" вышла книга о Леониде Леонове - вполне себе советском писателе, лауреате Ленинской премии, Герое Социалистического труда. Про Юрия Нагибина говорят все больше в связи с его откровенными дневниками, не забыть бы при этом про "Чистые пруды"... А весьма противоречивый, но совершенно своеобразный, ни на кого не похожий Валентин Катаев? А пьесы Анатолия Арбузова? А Григорий Горин, открывший свою отдельную, особую дорогу в драматургии?
По-разному, я бы сказал, выпендриваются современные писатели, а видеть мир так естественно своеобразно, как это умел Юрий Олеша, - не получается... Чингиз Айтматов - вообще невероятное явление, не понятое, мне кажется, до сих пор... Песни Окуджавы поют, а часто ли вспоминают его прозу?
Нас мало интересует, какие такие особые поручения выполнял чиновник по особым поручениям Салтыков-Щедрин? Мы легко прощаем Фета за то, что, проезжая мимо Московского университета, он непременно плевал в его сторону, считая рассадником заразы. Но когда речь идет о советских писателях, нам становится важно не то, как они писали, а то, как они жили.
Мне кажется, страшно, если со всем "совковым", что нам не нравится, мы выбросим и советскую литературу. Это будет неправильно и несправедливо.
Ребенок все-таки был.