Поделиться
12 октября в Московском доме композиторов прошел вечер Оскара Фельцмана. В феврале 2011-го замечательному композитору исполнится 90. Накануне концерта с будущим юбиляром встретился обозреватель "РГ".
Российская газета: Оскар Борисович, вы были одним из известнейших композиторов советской эпохи. А ведь ваши песни подвергались самым настоящим репрессиям.
Оскар Фельцман: Если вы про "Ландыши", то тогда, в 55-м, наверное, для очередного доклада, срочно понадобились примеры пошлости в искусстве,и песня, обычный шлягер, стала примером безвкусия, чуть ли не рушащего устои. И по радио стали исполнять только ее мелодию! Володя Войнович все шутил: "Ты стал, как Мендельсон, у тебя появилась своя "Песня без слов".
РГ: Но ведь наверху считались с популярностью "Ландышей"...
Фельцман: Это я понял по время музыкального автопробега Москва-Ленинград, в конце 50-х. Мы с Хренниковым, Островским, Шостаковичем выступали во всех крупных городах на пути между двумя столицами. А в начале поездки мне сказали, что руководители районов, через которые мы ехали, попросили, чтобы я заканчивал концерты "Ландышами", запрещенной песней! И я ее пел!
РГ: Спасла вас от бед песня с текстом того же Войновича.
Фельцман: Да, "Комсомольцы 20-го года". Музыку на эти стихи я почти год не мог написать, хотя обычно работаю быстро. Те же "Ландыши" написались за час-полтора.
РГ: А как вы сошлись с серьезными поэтами, на стихи которых написаны многие ваши песни?
Фельцман: С Михаилом Матусовским я, например, подружился, поселившись в Доме композиторов на Беговой. Когда мне предложили написать музыку к фильму "Матрос с "Кометы", я пришел к нему, и у нас получилось несколько, на мой взгляд, хороших песен. Например, "Черное море мое". О которой в министерстве культуры мне говорили, что она совсем не запоминается, да и вся музыка в фильме чужда советскому человеку. И, помню, сидевший на коллегии Рубен Симонов вдруг попросил прислушаться к тому, что поют девушки на лесах за окнами, в это время шел ремонт здания министерства. А они пели: "Черное море"!
Фельцман: И если уж говорить о поэтах, на чьи стихи я писал музыку, то и Гамзатов и Рождественский и Долматовский были прежде всего личностями, в их стихах были настоящие чувства. И темы для стихотворений они брали из жизни.
РГ: Вы об "Огромном небе"?
Фельцман: Да, сюжет этой песни вырос из газетной заметки, в которой говорилось о том, как у наших летчиков в небе над Берлином - уже в мирное время - отказал двигатель и они с трудом дотянули до леса. Там самолет упал, летчики погибли, а в городе никто ничего не узнал. Роберт написал стихи, но мне показалось, что потрясающая история рассказывается слишком уж сжато. Он дополнил текст, и эта баллада стала всенародно известной.
РГ: А вы всегда создавали музыку на уже существующие стихи?
Фельцман: Могу вспомнить единственный случай, когда стихи писались к уже сочиненной мелодии. У меня гостил Роберт, я сыграл ему один мотив, а он говорит: "У тебя завтра же будут стихи к этой музыке!" Так появилось "Старые слова".
РГ: С Рождественским вы были друзьями...
Фельцман: Чтобы работать с большими поэтами, с ними нужно дружить в самом высоком смысле слова: помногу часов рассказывать друг другу о своей жизни, что-то утверждать, ставить под вопрос, спорить... Как спорили мы с Робертом.
РГ: Вы и сегодня много работаете, пишете песни. А есть ли кому их исполнять?
Фельцман: Да, многих наших замечательных певцов уже нет, но еще остались люди, что прошли со мной огромный путь и продолжают петь. Иосифа Кобзона я помню еще студентом Гнесинки, мы встречаемся, а недавно я передал ему ноты новой песни "Скрипач", на стихи Дубровина. Для Эдуарда Хиля я лет 40 назад написал "Ходит песенка по кругу", и он сегодня поет ее в современной инструментовке.
РГ: И вам она такой нравится?
Фельцман: Да, нравится. Мне, кстати, часто задают вопрос о современной эстраде, видимо, ожидая слов, как это ужасно - но не дожидаются. И сегодня есть одаренные люди, есть высокие песенные образцы, но и такого вала невыразительных песен, раньше не появлялось в эфире! А ведь над автором, казалось бы, уже никто не стоит.
РГ: У вашего сына, пианиста Владимира Фельцмана, любимый композитор - Бах. А ведь вы писали когда-то симфоническую музыку...
Фельцман: Володя увлекся Бахом еще в студенчестве и сегодня записал на диски уже почти всего Баха. Но вы знаете, лишь когда я был молодым, я думал, что песня - это что-то несерьезное. Не то что симфония. Но потом понял: это абсолютно равноценные искусства! Песня, что длится 3 минуты, может нести эмоциональный заряд, до которого не всякая симфония дотянет. И можно войти в историю с одной песней, что прославляет наш народ много десятилетий, и, простите за нескромность - у меня есть песни, написанные 50 лет назад, и мы их сегодня слушаем и поем как новые.
Родился 18.02.21 г. в Одессе. В 1939 г. поступил на композиторский факультет Московской консерватории. С 50-х в сотрудничестве с А. Вознесенским, Р. Гамзатовым, Е. Долматовским, Р. Рождественским, Ю. Гариным и др. пишет песни. Самые популярные: "14 минут до старта", "Ландыши", "Черное море мое", "Белый свет", "Огромное небо", "Баллада о красках", "Разве тот мужчина?", "Старые слова". Автор музыки к спектаклям, циклов романсов на стихи И. Лиснянской, М. Цветаевой, балета "Венера Илльская".