Поделиться
В Северной столице открылась выставка Михаила Шемякина "Крик в искусстве".
Незадолго до этого прославленный художник рассказал корреспонденту "РГ" о том, почему россияне не всегда понимают современное искусство и на что в свое время его вдохновлял друг Владимир Высоцкий.
Адаптация необходима
Российская газета: Выставка "Крик в искусстве" входит в цикл "Воображаемый музей". Расскажите, в чем особенность этого проекта.
Михаил Шемякин: Основой цикла стал серьезный анализ истории искусств, на проведение которого у меня ушло очень много времени. С 60-х годов прошлого века я провожу систематизированный отбор и исследование изобразительных материалов, документов и различных объектов творчества, объединенных в визуальную библиотеку, насчитывающую миллионы единиц хранения. Все это составляет научно-исследовательскую базу созданного мной и расположенного в городе Хадсон (США) Института философии и психологии творчества. Я собирал свою библиотеку, путешествуя по миру, обмениваясь опытом с коллегами по цеху, общаясь со специалистами из многих областей культуры и науки. "Крик в искусстве" - третья по счету выставка из цикла "Воображаемый музей", которую я представляю петербуржцам в залах своего фонда. Нынешнюю экспозицию мы сделаем по аналогии с предыдущими выставками: "Шар в искусстве" и "Образ смерти в искусстве". Это будет своеобразный синтез из картин на заданную тему и научного материала. По традиции в залах будут представлены и работы молодых художников.
РГ: Какой процент картин, которые присылают начинающие живописцы, проходят ваш "фильтр"?
Шемякин: Остаются лучшие. Например, при отборе работ для выставки "Образ смерти в искусстве" в экспозицию вошла лишь одна сороковая часть представленных картин.
Изначально наш фонд создавался, чтобы оказывать активное содействие начинающим и уже известным художникам, фотографам, творческим коллективам... Помогать развитию творческого потенциала - одна из основных целей, которую я преследовал, открывая его. Следующим шагом в этом направлении станет открытие в России филиалов моего Института философии и психологии творчества. Уверен, они станут отличной базой для людей, которые изучают искусство. Прежде всего он будет функционировать в помощь молодым художникам и искусствоведам.
У российского изобразительного искусства свой путь: индивидуальный и очень интересный. Нам есть что показать Западу, просто этим мало кто занимается всерьез и по-настоящему. В то же время выставки, которые привозят в Россию из-за границы, зачастую непонятны российскому зрителю по той же причине - никто не подходит к решению этого вопроса всесторонне.
РГ: Как же, на ваш взгляд, можно подготовить российского зрителя?
Шемякин: Нужно поэтапно показывать западных художников в процессе их развития и наглядно демонстрировать, как они пришли к тем экспериментам, которые существуют в мире искусства на сегодняшний день. У зарубежных мастеров есть опыт и наработки, которые будут интересны российскому зрителю. Например, в России умирает культура книжного оформления. Мы сегодня с тоской вспоминаем таких больших мастеров книжной графики, как Фонвизин, Лебедев, Кравченко, Кибрик, Конашевич. На Западе же книжная иллюстрация претерпела множество метаморфоз, но тем не менее при всей этой китчеобразности современных обложек есть ряд мастеров, занимающихся книжным оформлением на самом высоком уровне.
Как альтернативный вариант можно показывать российскому зрителю поэтапное развитие западного искусства в залах Музея современного искусства. Создавая такие серьезные программы, мы одновременно убьем по меньшей мере двух зайцев: и зрителю современные мастера станут более понятны, и людям искусства будет легче экспериментировать и не бояться при этом быть непонятными.
Без вещей - во Францию
РГ: На вашей выставке "Образ смерти в искусстве" были представлены картины вашей дочери Доротеи Шемякиной. Она по-настоящему талантливая художница?
Шемякин: Доротея - одна из лучших моих учениц. В семье мы шутим, что она родилась с кистью в руках. Уже в четыре года выиграла свой первый приз на международном детском конкурсе, а первая ее персональная выставка прошла в Нью-Йорке, Доротее тогда было 16 лет. С тех пор она занимается скульптурой, ювелирными изделиями и, конечно, живописью.
РГ: И у вас, и у дочери очень разноплановое творчество. Кто на вас в свое время оказал влияние?
Шемякин: Рисовать я начал рано. Уже в 12 лет стал учиться в средней художественной школе при Академии Репина. И это при том, что я из семьи, в которой люди очень мало занимались как изобразительным искусством, так и театром, музыкой... По отцовской линии мои предки на протяжении последних ста лет сидели в седле и воевали, а по материнской - все мужчины в основном служили на флоте. Влияние в свое время на меня оказали большие мастера, которые были друзьями моей мамы. В первую очередь это режиссер Николай Акимов: мама одно время работала в его театре... Николай Павлович часто посещал мою мастерскую. Он приносил мне фотоматериалы и таким образом знакомил с уникальными художниками, живущими во Франции. Но было много и других учителей: Александр Григорьевич Тышлер, Михаил Матвеевич Шварцман, Евгений Адольфович Кибрик и многие другие.
РГ: А как ваши родители отнеслись к увлечению изобразительным искусством?
Шемякин: С отцом мы практически не разговаривали. Он хотел, чтобы я продолжил традицию и стал военным, а мама была довольна - она очень хотела остаться в Ленинграде. Если бы я не поступил в художественную школу, мы бы уехали в другой город. После того как я сдал вступительный экзамен, отец развелся с матерью и уехал к родственникам в Краснодар. И несмотря на то, что мое поступление в художественную школу сыграло не лучшую роль в отношениях моих родителей, отступать от своего пути я был не намерен.
РГ: Насколько я знаю, это не единственное испытание, с которым вы в свое время столкнулись из-за своей страсти к искусству. Вы пережили и обыски, и принудительное лечение в психбольнице, и даже высылку из страны... В какой период жизни вы уже склонялись к тому, чтобы отступиться от задумки быть художником?
Шемякин: Безусловно, не всегда было просто, но я всегда оставался верен своей идее. Даже когда в возрасте 28 лет меня арестовали и доставили в комитет госбезопасности. Тогда мне предложили три варианта развития событий: либо меня отправляют в сумасшедший дом, либо заключают в тюрьму, либо я покидаю страну навсегда. После минутного раздумья, я выбрал третий из предложенных вариантов. Правда, уехать я должен был бесшумно: мне даже запретили прощаться с родителями. По договору позвонить отцу с матерью и предупредить их о том, что меня высылают из страны, я мог лишь через два месяца. С собой нельзя было взять даже маленького чемодана с личными вещами. Правда, советское правительство выделило мне 50 долларов... Пунктом назначения я выбрал Францию.
"...вспоминай всегда про Вовку..."
РГ: Почему именно эту страну?
Шемякин: В этом государстве меня знали как художника и мне был разрешен въезд на постоянное жительство. Вернуться в Россию я смог только после 18-летнего изгнания.
Отца я уже в живых не застал, что было тяжелым испытанием для меня. Наша последняя встреча до сих пор осталась в моей памяти. Он тогда приехал повидаться со мной, был одет в новую шинель... Когда отец садился в такси, я сказал себе: запомни этот кадр, возможно, мы видимся последний раз! Так же было и с Володей Высоцким. Я чувствовал, что он уходит. Когда мы с ним расставались в Париже, я ему сказал: "Давай, Володя! Назло всем попытаемся жить!" А он так грустно ответил: "Попробую". Но это звучало очень неубедительно. Я тогда собирался в Грецию, а он - в Москву. Володя сел в машину на улице Ревали, помахал мне рукой и улетел. Как с отцом, я скомандовал себе: "Сделай стоп-кадр!"
Уже в Греции я узнал, что он похоронен, а вернувшись домой, нашел в мастерской среди своих бумаг его стихи. Оказывается, в этот день он тоже попрощался со мной. Володя написал стихотворение, где были такие строчки: "Когда зайдешь в бистро-столовку, по пивку ударишь - вспоминай всегда про Вовку: где, мол, друг-товарищ!.. Про себя же помни: братом Вовчик был Шемяке..." Позже я выгравировал это прощальное стихотворение в бронзе на памятнике Высоцкому, который я сделал в Самаре по заказу и просьбе губернатора Константина Титова.
РГ: Высоцкий посвятил вам несколько песен. На что он вас вдохновил в свою очередь?
Шемякин: Он меня вдохновлял на нормальную жизнь, мужественную. Те люди, которые его слушают и понимают, о чем он поет, стараются быть лучше.