Как добиться снижения инфляции до 5 процентов в год? Готовы ли частные компании вкладывать деньги в ЖКХ и каким образом можно избавиться от взяток в системе госзаказа? Как отразятся на развитии малого бизнеса "налоговые каникулы" по уплате социальных взносов? И почему так важно, чтобы опыт иннограда Сколково тиражировался на всю страну?
Задачи, поставленные президентом Дмитрием Медведевым в Послании Федеральному Собранию, "РГ" обсудила с советником Института современного развития Никитой Масленниковым.
Несмотря на повышение цен на продовольствие, а оно, к сожалению, произошло во всём мире, мы не допустили скачка инфляции, сказал президент в своем Послании Федеральному Собранию. И поставил задачу на трёхлетнюю перспективу: снизить ее до 4-5 процентов.
РГ: В этом году инфляция ожидается в пределах 8-8,5 процента. Есть шанс за трехлетку снизить ее на 3-4 процента? Какие перспективы на 2011 год?
Масленников: Действительно, в этом году наметился такой интервал. Хотя в последнее время появились оценки, что инфляция может составить 8-8,3 процента. Но тем не менее 8,5 процента - тоже допустимый вариант. Все будет зависеть от того, как начнет разгоняться инфляция в декабре в связи с предновогодними распродажами. Тем не менее, снизиться в ближайшие три года шанс у нее есть. Конечно, 3-4 процента - это оптимистичная оценка, ориентир. Скорее всего, может быть рабочий вариант - около 5 процентов.
Что же касается перспектив на 2011 год, то тут все достаточно сложно. Но, скорее всего, повторится рисунок предыдущих лет, когда первая половина года будет сопряжена со значительными инфляционными рисками, а потом они начнут нивелироваться и уходить. Так что по первому кварталу мы можем получить 9-10 процентов. Хотя потом инфляция будет стабилизироваться. Так что в конце 2011 года ее можно ожидать на уровне 7,5-8 процентов. Но это, уточню, пессимистический сценарий.
РГ: Что может подтолкнуть рост цен и что затормозить подорожание?
Масленников: К росту цен могут привести, во-первых, последствия засухи лета 2010 года. Во-вторых, увеличение тарифов на услуги ЖКХ в начале года. Но этот эффект действует, как правило, 1-2 месяца. И, в-третьих, извечная российская песня - повышение тарифов на услуги естественных монополий. Здесь наиболее значимый фактор - рост цен на газ и отчасти на электроэнергию.
А затормозить цены может оживление экономики и выравнивание реально располагаемых доходов населения. Это зарплаты, пенсии, пособия и так далее.
РГ: Планируется, что при создании единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана будет введен жесткий ограничитель инфляции. В каждой из этих стран она не должна быть выше чем на 5 процентов по сравнению со страной, где инфляция меньше всего. В 2011 году в Белоруссии она прогнозируется на уровне 7-8 процентов, в Казахстане 7,6 процента. То есть теоретически инфляцию можно догнать до 12 процентов. Не слишком ли большую фору хотят ей дать? Какие бы ограничения вы установили?
Масленников: Здесь, как говорится, еще не вечер. Пока это некие прикидки, варианты развития событий при определенном сценарии. Таможенный союз - это первый шаг. Затем должно быть единое экономическое пространство с общими согласованными действиями, регулирующими денежно-кредитную и валютную политику. Как только эти механизмы будут выстроены, заготовки по поводу дефляционных проектов тут же выйдут на повестку дня. На мой взгляд, ориентир на 12-процентную инфляцию - достаточно серьезная демотивация и бизнеса, и населения. Но, повторю, эта цифра будет пересматриваться, причем в сторону значительного снижения.
Что же касается ограничений, то я бы пошел на более жесткие параметры инфляции для всех стран. Необходимо добиваться того, чтобы в рамках единого экономического пространства и Таможенного союза инфляция была не ниже российской. И поэтому для нас очень важно вести постоянно работу по снижению инфляционного давления в собственной экономике. Тогда у нас будут сильные аргументы и лучшее понимание с партнерами.
Чтобы поднять пенсии и провести модернизацию здравоохранения, мы пошли на целый ряд непростых решений, включая увеличение обязательных страховых взносов, - говорится в Послании. - Об этом сейчас довольно много говорят, но нам надо найти возможность смягчить отрицательные последствия этой меры для предпринимательской деятельности". Президент принял решение: для малого бизнеса, работающего в производственной и социальной сфере, предусмотреть двухлетний переходный период с установлением более низкой ставки социальных взносов на уровне 26 процентов. Для других, напомним, со следующего года они увеличатся с 26 до 34 процентов.
РГ: Вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин уже подсчитал, что льгота для малого бизнеса обойдется бюджету примерно в 30-40 миллиардов рублей. А что получим взамен?
Масленников: Сначала министр действительно назвал такую цифру. Но потом поправился. В итоге ситуация выглядит таким образом: в 2011 году это обойдется бюджету в 20 миллиардов рублей, а в 2012 году - в 21 миллиард рублей. Суммы, на самом деле, не такие уж фантастические.
Но тут нужно понимать, что получит экономика. Во-первых, это, по крайней мере, даст достаточно серьезный стимул для изменения структуры малого бизнеса. Но обратите внимание, что туда не попала торговля, что совершенно справедливо. Так как, по некоторым оценкам, до 90 процентов малого бизнеса - это торгово-посредническая деятельность. А на все остальное остается около 10 процентов. И в этом большая проблема, которая решается как раз активным стимулированием ниш, которые не развиты.
РГ: Как вы считаете, для каких отраслей производственной и социальной сфере надо дать такую льготу?
Масленников: Что касается производственных отраслей, то я полагаю, речь идет о стимулировании инновационных и венчурных компаний. Для них это существенно, потому что это достаточно зарплатоемкие производства. Здесь одна из самых главных статей расходов - заработные платы. А что касается социальной сферы, то это могут быть сферы образования и здравоохранения. Однако проблема идентификации компаний пока считается ахиллесовой пятой нашего налогового администрирования.
РГ: Не надо ли такое послабление обременить какими-то условиями, например, создать за это время такое-то количество рабочих мест?
Масленников: Там уже есть достаточно обременений. Те, кто будет работать в двухлетний переходный период с более низкой ставкой социальных взносов, уже ограничены тем, что должны применять упрощенную систему налогообложения. А там есть критерии и по рабочим местам, и всему прочему. Естественно, какие-то дополнительные критерии могут быть введены. Я в данном случае сделал бы ставку на профессиональную подготовку персонала, привлечение студентов и молодых специалистов.
"В течение этого года мы целенаправленно занимались реализацией проектов по главным направлениям технологической модернизации. Наша цель - повысить к 2020 году энергоэффективность экономики на 40 процентов. Эта цель реалистична и достижима, я в этом абсолютно уверен. Это приведет и к снижению затрат предприятий, и к экономии личных средств граждан, в первую очередь (что, может быть, самое главное), по оплате услуг ЖКХ", - сказал президент. И сделал вывод: чтобы предотвратить дальнейшую деградацию коммунального хозяйства и одновременно повысить эффективность использования энергии, в жилищно-коммунальный сектор нужно активнее привлекать частный капитал.
РГ: Чем можно заинтересовать бизнес, чтобы он стал вкладываться в ЖКХ?
Масленников: Тут все просто. Прибылью, невмешательством со стороны бюрократии в дела бизнеса и долгосрочностью отношений с государством. Так же важно, чтобы предприниматель, вкладывая деньги в проект, точно знал, станет ли он в будущем собственником объекта или нет. Эта проблема многие годы остается нерешенной, поэтому предприниматели ведут себя достаточно сдержанно. А в этом деле должна быть полная ясность.
РГ: Поскольку ситуация в ЖКХ не блещет, придется вложить в отрасль серьезные деньги, по некоторым данным, 2 триллиона рублей. Потянет бизнес такую ношу?
Масленников: В принципе, почему бы и нет? Несколько лет назад, когда начиналась политика по привлечению частных инвестиций в ЖКХ, бизнес активно потянулся в отрасль. И многие даже крупные компании давали свои деньги. Но затем все это существенно затормозилось. Но если бизнес такие движения предпринимал, значит, объемы вложений в эту сферу его не пугают. Главное, чтобы это было эффективно и прибыльно.
РГ: Не захочет потом бизнес отбить вложенные средства повышением платы за услуги ЖКХ? И как это можно предотвратить?
Масленников: Конечно, такие опасения существуют. Но, я думаю, это больше мифология и нежелание идти на реальные решения в этой сфере. Чиновник сам себя запугивает. Например, тем, что начнется повышение платы, что он не сможет контролировать действия бизнеса. Нужно просто спокойно и творчески заниматься этим делом. Так как есть специальный контроль, который не допустит завышения цен на услуги ЖКХ, а также рыночная среда, которая регулирует все эти вещи. Хотя стоит отметить, что в России такая среда развита очень плохо.
В Послании также говорится о том, что налоговые льготы и государственное финансирование исследовательской деятельности должны быть доступны всем, у кого есть идеи и кто соответствует установленным критериям.
РГ: Каким образом можно добиться этого, как организовать отбор идей, распределение льгот и бюджетных денег?
Масленников: Здесь очень важно, что президент говорит о том, что таких проектов, как инноград Сколково, должно быть много и они должны быть доступны всем, у кого есть идеи. Поэтому нужно быть всегда готовым к тиражированию этого опыта. И все, кто будет действовать в этом направлении, естественно, получат поддержку государства на основе уже принятого закона по Сколково. К тому уже существуют некие стимулирующие механизмы.
РГ: Кроме того, в ближайшие три года планируеся направить на совместную исследовательскую деятельность ведущих университетов с промышленными компаниями около 30 миллиардов рублей. Это тоже немалые деньги. Как организовать их "раздачу", чтобы получить наибольшую отдачу?
Масленников: Здесь главная проблема - недоверие бизнеса. Предприниматели сомневаются в том, есть ли у государства определенные ресурсы. Дескать, бизнес вложит часть своих средств, а государство нет. Но теперь речь идет уже о реальных деньгах, поэтому это снимет некую напряженность у бизнеса.
А чтобы организовать, как вы выразились, "раздачу денег" и получить наибольшую отдачу, необходимо вернуться к исконным институтам. Надо проводить непредвзятые конкурсы и заниматься независимой экспертизой проектов.
Пора начинать работу над новой редакцией закона о госзакупках - более продуманной и более современной, поставил еще одну задачу президент. По оценке председателя Счетной палаты Сергея Степашина, "из 6 триллионов рублей, направляемых в год на госзакупки, около триллиона рублей оседает в карманах жуликов и проходимцев". Что говорит о несовершенстве законодательства в этой сфере.
РГ: Каким, на ваш взгляд, должен быть новый закон о госзакупках? Какие принципиальные нормы в нем надо заложить, чтобы радикально изменить ситуацию?
Масленников: Новый закон должен создавать нормы, которые заставят заказчиков определять прогнозные планы закупок новейшего оборудования, лекарственных средств и высокотехнологичной продукции.
Для начала эти прогнозы должны делать примерно на три года, но впоследствии временные рамки можно расширять. Тогда инвесторы, научные организации и исследователи будут точно знать, что их результаты труда востребованы. Расширение таких прогнозных рамок, прежде всего, должны относиться к наукоемкой и инновационной продукции. Так как сегодня действующее законодательство создает огромные ценовые преимущества практически только для неинновационной продукции.
Я бы в закон еще дописал предложение минэкономразвития максимально широко допускать к участию в госзакупках зарубежные компании. Правда, здесь должны быть определенные обременения, которые тоже необходимо прописать в новой редакции закона. Например, мы приглашаем иностранцев, но обременяем их участие в госзаказе долей субподрядов на российских предприятиях.
Также надо бы определить условия независимости отбора победителей, результатов научно-исследовательских разработок и определения тех, кто допускается к конкурсу. И никуда не деться без независимой экспертизы.
РГ: Президент предложил за коммерческий подкуп, дачу и получение взятки наказывать штрафами в размере до стократной суммы коммерческого подкупа или взятки. И ввести в Уголовный кодекс такой вид преступного промысла, как посредничество во взяточничестве. Как вы думаете, не следует ли эти нормы применять и к тем, кто разбазаривает госденьги в системе госзаказа. Или здесь поймать за руку коррупционера практически невозможно?
Масленников: Какой-то специальный закон о взятках в госзаказе, наверное, вряд ли целесообразен. Должны быть созданы железобетонные условия, при которых признаки взяточничества становятся наиболее уловимыми. Для этого, конечно, необходима абсолютная прозрачность всех процедур госзаказа. Так же опять, как я уже говорил, нужна независимая экспертиза при выборе участников конкурса на госзаказ и его потребителей. И, конечно же, развитие Интернет портала для госзакупок позволит сделать процесс определения признаков взяток и откатов более прозрачным.
РГ: Если в целом оценить Послание, какие сигналы дал президент гражданам, бизнесу и власти?
Масленников: Для граждан сигнал однозначный, абсолютно понятный и адекватно воспринятый. Очень важна та конкретика, которую президент предложил для решения комплекса вопросов, связанных с детьми, школами, материнским капиталом и так далее. На самом деле, сейчас государство доходит до всех социальных групп. И оно предлагает очень конкретное и гораздо лучше проработанные, чем раньше, инициативы и решения. А это уже почва для нормального взаимно заинтересованного диалога между гражданами и государством.
По отношению к бизнесу могу сказать, что здесь тоже достаточно однозначные сигналы. Государство открыто к диалогу, готово идти навстречу бизнесу в любой сфере.
А к власти, думаю, на этот раз были более жесткие постановки вопросов и более жесткий посыл. Мне кажется, главное здесь в том, что модернизация требует умной политики. А если вы такую политику не умеете проводить, то старайтесь научиться. Если не можете научиться, то должны уйти и дать шанс другим это делать.
Хочу подчеркнуть, что в этот раз Послание стало рабочим стратегическим планом действий, который можно исполнять. Это максимально технологичный документ государственного управления.