В январе 1991 года с Северного флота донесся слух: командира новейшей атомной подлодки, только что принятой в состав ВМФ, лишили должности, а корабль отдали другому экипажу. За то, что самовольно подняли Андреевский флаг.
К счастью, слух не подтвердился. И с флагом все обстояло иначе. Официально его вернули нашему флоту только в 1992 году. Однако еще в декабре 1990-го, когда командир новой атомной подводной лодки капитан I ранга Василий Михальчук под звуки Государственного гимна поднял на корме, как и полагалось, Военно-морской флаг СССР, над ходовым мостиком АПЛ взметнулся Андреевский стяг и затрепетало на ветру алое полотнище исторического флага Р.К.К.Ф.
Эти реликвии оказались на корабле вместе с группой ветеранов-подводников. Среди них был 93-летний И.А. Быховский - командир подводной лодки "Пантера", которую спустили на воду в 1916 году. До 1955-го она верой и правдой служила Отечеству. Живого командира с легендарной "Пантеры" отыскал в Ленинграде неугомонный Юра Бузин. Не по должности (в ту пору - замполит, капитан II ранга), а по характеру и человеческой сути он заботился о сплочении экипажа.
И в этом они с Михальчуком счастливо совпадали.
Больше года экипаж добивался от руководства ВМФ согласия на присвоение строящимся кораблям проекта 971 "Барс" имен собственных - в память о первых российских подлодках конструктора И.Г. Бубнова, а также "в целях сохранения исторической памяти и укрепления боевых традиций отечественного флота". В этом их поддержали Совет ветеранов-подводников, конструкторское бюро "Малахит" и трудовой коллектив "Севмашпредприятия", где был построен новый атомоход.
Когда пришел очередной отказ - уже из Главного штаба ВМФ, со ссылками на существующий порядок - иные бы отступились. А Бузин с Михальчуком провели собрание в экипаже: как можно в 1990 году ссылаться на инструкции времен Лаврентия Берии? Решили во что бы то ни стало достучаться до главнокомандующего ВМФ - тогда им был адмирал флота Владимир Чернавин.
И что вы думаете? Очень редкий по тем временам случай - настырность была вознаграждена. Специальным приказом Главкома ВМФ многоцелевой подводной лодке К-317 желанное имя было присвоено. А 28 декабря, как уже сказано, на ней подняли флаг ВМФ и Андреевский флаг. Была пробита первая - очень важная! - брешь в стене неоправданно жестких и явно устаревших ограничений. Через год-полтора после "Пантеры" имена собственные стали присваивать и новым, и уже находившимся в боевом составе подводным лодкам.
О том, как все начиналось, друзья-подводники - из действующего состава и уже вышедшие в запас - вспоминали на недавнем встрече в Петербурге. Обозреватель "РГ", по дружбе допущенный на этот неформальный сбор, с осени 1990-го хранит несколько редких фотографий, сделанных на борту подлодки во время ее испытаний в Белом море, выписку из Вахтенного журнала с датами "прибыл-убыл" и подаренную тогда же тельняшку. Вместе с чувством сопричастности к большому делу осталась и своя, если хотите, мера ответственности за то, как отзывалось все публично высказанное и напечатанное на судьбе корабля, его экипажа, сдаточной команды, на поведении командиров и начальников.
И всех вместе взятых - с пишущей братией.
Заговорить об этом решил потому, что на рубеже 90-х годов многое с нами происходило впервые. Мы только учились и приучали других жить и работать в условиях гласности. Это сейчас никого не удивляют сообщения о спуске на воду или испытаниях новых боевых кораблей и подводных лодок. А публикация "Андреевский флаг над "Пантерой" на первой полосе городской газеты "Северный рабочий", подписанная ее редактором Николаем Кочуровым, и мои заметки "Тысяча миль с экипажем "Пантеры" в том же самом номере за 4 января 1991 года были чем-то вроде вакуумной бомбы, без команды взорванной в режимном Северодвинске. Пробить завесу секретности, которая и здесь давно уже стала секретом Полишинеля, помогла заметка в "Комсомольской правде", вышедшая пятью днями раньше.
"Автор фотоснимка и корреспонденции "Пантера" возвращается", - нашел тогда формальную отмазку для цензуры коллега Кочуров, - не упоминает, где построена атомная подводная лодка. Нарушим опостылевшую традицию умолчания, сообщим: у нас, в Северодвинске..."
И все, казалось, облегченно вздохнули: "Наконец-то! Сколько можно играть в прятки с собой..."
Едва ли не больше самих журналистов и гражданской публики в победу гласности и ее жизнеутверждающую силу поверили военные. Члены первого экипажа не скрывают, что испытали тогда настоящую эйфорию: служи на совесть, будь настойчив в достижении цели, не бойся начальства - и все получится.
В январе 91-го, когда на корабле было все готово к переходу из Северодвинска к месту постоянного базирования, на лодку прибыли министр обороны СССР маршал Язов и главнокомандующий ВМФ адмирал Чернавин. В центральном посту, где собрались для представления старшие офицеры экипажа, главком не преминул спросить у Юрия Бузина: "Ну, замполит, доволен, что дали вам "Пантеру"?" - "Так точно! Доверие оправдаем" - "Посмотрим, посмотрим...".
Дальше был ледовый переход в Гаджиево и почти сутки ожидания на входе в базу: для приема корабля оказался не готов причал. Эта мелкая неприятность стала предвестницей "холодного душа", который ожидал их в заполярном гарнизоне. На зацелованный вниманием экипаж, вернувшийся из "вольного", по гарнизонным меркам, Северодвинска, в штабе соединения смотрели с усмешкой и сарказмом: "Книжек Пикуля начитались? Популярности захотели?". И пошли проверки - одна за другой. Больше других пришлось объсняться Юрию Бузину...
На первую боевую службу "Пантера" ушла с прежним командиром и новым замполитом - им стал Владимир Морозюк. За ту поисковую операцию в Баренцевом, Норвежском и Гренландском морях, блестяще проведенную в июне 1991 года, капитан I ранга Василий Михальчук получил орден Красного Знамени, старпом Алексей Буриличев - "Красную Звезду", орденами и медалями были награждены еще пятнадцать членов экипажа. По итогам года "Пантера" признана лучшей на Северном флоте по противолодочной подготовке. Через год она будет объявлена лучшей в соединении и на Северном флоте по поисковым действиям.
На пике успеха "Пантера" окажется в 1993 году. По итогам почти трехмесячной боевой службы экипажу будет вручен Кубок главнокомандующего ВМФ и присуждено первое место в Военно-морском флоте по длительному слежению за иностранной ПЛА, 24 подводника из экипажа получат правительственные награды. К тому времени старший помощник командира Алексей Буриличев примет под свое начало младшего собрата "Пантеры" - подводный корабль этого же класса под наименованием "Волк". Вслед за ними, встав на кильватерный след, найдут свои имена собственные многоцелевые АПЛ "Барс", "Леопард", "Тигр", "Вепрь", "Гепард". Алексей Буриличев со штатным экипажем подлодки "Волк" в 1995 и 1996 годах выполнит две сложнейшие боевые службы на "Тигре" и будет представлен к званию Героя России.
Примерно в это же время Василий Михальчук по состоянию здоровья оставит военную службу, передав подводницкую эстафету старшему из трех своих сыновей Андрею - в то время уже курсанту военно-морского училища в Санкт-Петербурге. "Пантеру" примет под свое начало капитан I ранга Сергей Справцев. На недавней встрече экипажа его, увы, не оказалось - С.В. Справцев умер в августе 2010 года. А на "Пантере", в должности командира, он прослужил шесть лет. И в 99-м, как и Алексей Буриличев, стал Героем России.
Высокого звания его удостоят, если говорить обтекаемо, "за рискованные боевые службы в дальних морях". Но эти службы проведены не на "Пантере". А с ее экипажем на других кораблях звериной серии, только более поздней постройки. Сначала на "Волке", в апреле-июне 98-го дальний поход был совершен на "Леопарде". Недавно обнаружились подробности того, какие задачи решал экипаж Сергея Справцева зимой 1995-1996-го. Тогда старшим на борту с ними был заместитель командира дивизии капитан I ранга Владимир Королев (ныне - командующий Черноморским флотом). Вместе с отрядом боевых кораблей во главе с крейсером "Адмирал Кузнецов" подводники несли службу в Средиземном море, где в то время хозяйничал флот США. Это не было демонстрацией или вызовом, а скорее напоминанием: Россия и под Андреевским флагом останется морской державой.
Словом, из похода на "Волке" вернулись героями. А на "Пантере" - увы! - истек гарантийный ресурс одних агрегатов, требовали ремонта или замены другие, но средств на восстановление технической готовности в те годы не выделялось вообще. Вместе с распадом СССР, расползлась по национальным углам производственная кооперация в кораблестроении, прекратились поставки запчастей и комплектующих. Не от хорошей жизни военные моряки были вынуждены снимать еще годные агрегаты с одних кораблей, чтобы отправить на боевую службу другие. Практически новые еще подлодки, совершив по две-три боевых службы, превращались в плавучие ЗИПы. Именно в таком незавидном положении в середине 90-х оказалась "Пантера". Но и после того, как ее отбуксировали на "Севмаш" для восстановления технической готовности, участь корабля еще долгие семь лет была под вопросом.
- Несколько раз ее предлагали утилизировать, - поделился с ветеранами первого экипажа Владимир Пастухов, сдаточный механик "Пантеры", а в 2004-2007 годах генеральный директор "Севмаша". - Мы отвечали: ни за что. Ни за какие деньги...
"Разутая, раздетая - ты снова рвешься в бой..." - это слова из песни, которую посвятит любимому детищу ответственный сдатчик корабля Виктор Сорокин, когда вновь встретит "Пантеру" у заводского причала. Мне и самому довелось тогда вновь побывать на ее борту - грустное, я вам скажу, она являла зрелище. Но как только появилось финансирование, "Севмаш" сумел собрать кооперацию из 25 предприятий отрасли и восстановил техническую готовность подводной лодки. Приемо-сдаточные испытания проходили в конце 2007-го в хорошо знакомых полигонах Белого моря. Экипаж под командованием капитана I ранга Алексея Дмитрова и сдаточная команда во главе с Анатолием Крыловым справились с поставленными задачами - кораблю продлили межремонтный срок до четырех лет.
С тех пор, как "Пантеру" возвратили в боевой состав, она, насколько можем судить, бока у причалов не отирала - в декабре 2010-го вернулась с очередной боевой службы. Героических докладов, как было в 90-е, пока не слышно. А может, просто времена иные? Или срок не вышел сообщать подробности в газетах?
Как бы там ни было, старший мичман Александр Бразгун, техник гидроакустической группы (а это уши и глаза современной подлодки), не стал делать военной тайны из того, что продолжает служить в экипаже "Пантеры", на которую пришел двадцать лет назад - с первым набором в экипаж Василия Михальчука. В отличие от командира, украинца по рождению, корни мичмана Бразгуна - в Белоруссии. А в послужном списке - "несколько", как он сам попросил написать (если к слову придется), автономок. Но я-то знаю, и Герой России вице-адмирал Алексей Буриличев подтверждает: чтобы эти походы пересчитать, едва хватит пальцев на двух руках. Ходил на "Пантере" с Михальчуком, на "Волке" с Буриличевым, на "Тигре" со Справцевым, а еще на "Леопарде", "Барсе", "Вепре" и "Гепарде" - с другими командирами...
Но все это время - с 1998 года по сегодняшний день - Александр Бразгун считал и считает себя "пантеровцем". Как и его коллега, старший мичман Юрий Высоцкий из Ростова-на-Дону. Во главе их экипажа теперь капитан II ранга Кирилл Шпорт. По моим прикидкам, это уже шестой командир на "Пантере". И, даст Бог, не последний.
Хочется верить, ОНА еще послужит. Ведь не могут же в Санкт-Петербургском морском бюро машиностроения "Малахит" смириться с тем, что "Пантера", построенная в 1916 году по проекту инженера Бубнова, прослужила почти сорок лет, пройдя три войны и революцию, а "Пантера"-внучка, родившаяся в их КБ через семь десятилетий, спустит Андреевский флаг, не одолев и половины возможного маршрута.
P.S.
Эти слова адресованы не только члену первого экипажа, бывшему командиру трюмной группы лейтенанту Вадиму Рябову, а ныне заместителю главного конструктора СПМБМ "Малахит", но и генеральному директору - генеральному конструктору бюро Владимиру Пялову, а также их кураторам и заказчикам в соответствующих структурах минобороны и ВМФ. Послужной список корабля и членов экипажа, модернизационный потенциал, заложенный конструкторами этой подлодки, и, конечно, та символическая роль, что выпала "Пантере" на переломе эпох, когда рушились одни традиции и возрождались другие, дают все основания претендовать на второе рождение. Как это случилось с крейсером "Дмитрий Донской" и ракетоносцами типа "Екатеринбург", прошедшими ремонт и модернизацию на северодвинской "Звездочке".
"Киев", "Минск", "Новороссийск", "Баку", "Тбилиси", "Рига" - под этими именами, начиная с 1970 года, на Черноморском судостроительном заводе в Николаеве закладывались и строились первые в СССР авианесущие корабли (два вертолетоносца "Москва" и "Ленинград", построенные там же в 60-е годы, были пробой сил).
Уже самим фактом, что для наименования были взяты столицы союзных республик, подчеркивалось: создание мощного океанского флота - общая задача народов СССР. Сегодня в боевом составе ВМФ России только один авианесущий крейсер - "Адмирал Кузнецов". Заложенный в 1981 году как "Рига", он был спущен на воду под именем "Леонид Брежнев", вышел на испытания в августе 1990-го как "Тбилиси", 4 октября того же года переименован в "Адмирал Кузнецов". Первого декабря 1991-го по приказу главкома ВМФ В.М. Чернавина, ввиду очевидного распада СССР, спешно покинул рейд Севастополя и, несмотря на попытки воспрепятствовать его проходу через Босфор и Дарданеллы, вышел в Средиземное море, миновал Гибралтар и 20 декабря прибыл на Северный флот.
Корабль того же проекта, заложенный годом позже и получивший в период достройки имя "Варяг", в марте 1995 года был передан ЧСЗ - в счет погашения российских долгов этому украинскому предприятию. Через пять лет переговоров недостроенный корабль был продан китайской фирме, зарегистрированной в Макао, якобы для переоборудования в плавучий развлекательный комплекс.
164500, Северодвинск Архангельской области
в/ч 63958
тт. МИХАЛЬЧУКУ В.В., БУЗИНУ Ю.К.
Участники 4-го съезда народных депутатов СССР приветствуют и поздравляют экипаж вверенного вам корабля со вступлением его в состав ВМФ СССР. Выражаем надежду, что традиции отечественного флота, которым вы присягнули, возродив в названии корабля героическое имя "Пантеры", будут вами сохранены и приумножены. В день торжественного подъема Военно-морского флага желаем "Пантере" долгой и счастливой службы, успехов и благополучия всем членам экипажа.
Народные депутаты СССР: Бакланов О.Д., Велихов Е.П., Моисеев М.А., Спасский И.Д., Шарин Л.В., Шульгин И.И., Емельяненков А.Ф.
Москва, Кремль, 27 декабря 1990 г.
Василий Михальчук, командир АПЛ "Пантера" (1987-1993), капитан I ранга запаса: При всем, что было сделано на "Пантере" и как бы это тогда и сейчас ни оценивали, бесспорно одно: у нас не было никогда потерь. Не пострадал экипаж, не пострадали семьи. И это считаю главным своим достижением. "Береги людей!" - как командир командира напутствовал меня Быховский, когда передавал Андреевский флаг и реликвии со своей "Пантеры". Те же слова хочу адресовать действующему экипажу. Пусть в море вам будут по плечу самые сложные задачи, а домой возвращайтесь целыми и невредимыми. Буду вдвойне рад, если сохраните корабль и позовете на его 40-летие.
Юрий Бузин, замполит "Пантеры" (1987-1991), ныне заместитель генерального директора СРЗ "Нерпа", капитан I ранга запаса: Хочу напомнить, что сама идея - добиться для корабля имени собственного - родилась в коллективе, а не была навязана сверху, как это практиковалось прежде и случается до сих пор. Очень живуче у нас стремление прокладывать дорожки наобум и заставлять по ним ходить. Не лучше ли дать людям самим определиться? Ведь человек упрям - он все равно пойдет там, где целесообразней. Так и с коллективом (если это, конечно, Коллектив): когда люди осознанно добиваются цели, их не остановить. А что может сделать экипаж, воодушевленный идеей и по-настоящему сплоченный, блестяще показали "пантеровцы" в первые же годы службы.
Уже не секрет, что в один год с "Пантерой" в нашей стране - тогда еще СССР - флоту передали еще как минимум пять новых атомных подлодок. Четыре из них построены там же, на "Севмаше". Это поскребыш в семействе БДРМ ракетоносец К-407 (с 1997 года - "Новомосковск") и два подводных крейсера с крылатыми ракетами: К-410 и К-442 (с 1993 года соответственно "Смоленск" и "Челябинск"). Эти корабли строились по проекту 949 "Гранит", а в их развитие - по проекту 949А "Антей" - в марте 1990-го в том же стапельном цехе был заложен крейсер К-141 (с 1993-го - "Курск"). Еще одну подводную лодку (заказ 303 "Кондор"), заложенную на ПО "Красное Сормово" в Горьком, в Северодвинске, как было тогда заведено, достраивали и в 1990 году сдавали. Шестой, если считать с "Пантерой", была однотипная с ней подводная лодка К-419 "Морж" (с 1998 года - "Кузбасс"), построенная на заводе им. Ленинского Комсомола в городе Комсомольске-на-Амуре и проходившая испытания в последний год существования СССР.
О том, какая им выпала судьба и как сложились судьбы экипажей, мы надеемся узнать от читателей "Российской газеты" в нашей рубрике "20 лет без СССР".