Поделиться
12 февраля исполняется 10 лет балету "Щелкунчик" в постановке Михаила Шемякина. Вечером на сцене Мариинского театра сыграют юбилейный спектакль.
О том, как создавался легендарный спектакль, сколько сил и нервов было вложено в него, накануне юбилея на вечере в театре "Лицедеи" зрителям рассказали художник Михаил Шемякин и актер Антон Адасинский.
Билеты давно проданы. Еще бы! В нашумевшем спектакле, который и так постоянно идет на аншлагах, будут участвовать первые исполнители главных и неглавных ролей. Из Германии прилетели Наталья Сологуб, чтобы станцевать Машу, и Антон Адасинский, руководитель и идеолог театра "DEREVO", режиссер, актер театра и кино, первый Дроссельмейер. Из Франции приехал Михаил Шемякин. Только хореограф Кирилл Симонов не смог вырваться в Петербург.
Шемякин выступил в создании спектакля не только как сценограф, автор декораций, костюмов, но и в качестве автора оригинального либретто и режиссера-постановщика. Вот что он рассказал.
Мистика и авантюры
- Валерий Гергиев хорошо знал мои работы и однажды пригласил меня сделать постановку - новую версию - моей любимой оперы "Любовь к трем апельсинам". Я стал работать, увлекся. Показывал свои эскизы Гергиеву, встречаясь с ним в тех странах, где он бывал (я в то время жил в Америке). Валера предложил и Славе Полунину участвовать в этом бурлескном спектакле. Но потом планы у маэстро изменились. И вдруг случилась мистическая история. Как-то я включил телевизор и увидел постановку Баланчина "Щелкунчик". Боже, какая скука! - подумал я, засыпая. Какое счастье, что я не работаю в балете! И буквально через час меня разбудила супруга, сказала, что звонит Гергиев и требует меня к телефону немедленно. "У меня грандиозная идея! - шумел он. - Ты должен забросить "Апельсины" и сделать новый вариант "Щелкунчика"!"
Я, конечно, взревел (спросонья я вообще недружелюбный человек) и заявил, что никогда в жизни не буду этим заниматься. У меня человек десять знакомых, окончивших театральный институт, они профессионалы, и с удовольствием сделают это. В ответ услышал: "А мне профессионалы не нужны. Нужен ты. И не отказывайся, пожалуйста. Я прекрасно знаю твои работы, и мне кажется, что минимум лет 30 ты работаешь над "Щелкунчиком", сам того не замечая". И он оказался прав. Потом, создавая балет, я использовал многие свои старые зарисовки к сказкам Гофмана. Но самое главное, чем меня "купил" Гергиев, почему я согласился на эту авантюру, это его музыка. "Ты найди сейчас мою новую запись "Щелкунчика", она только что вышла", - сказал он. И когда через несколько часов я включил пластинку, то буквально не узнал музыку, которая нам знакома с юных лет. Гергиев, действительно, раскрыл мощную трагедию, которая скрыта в этом произведении.
Я часто в жизни сталкиваюсь с мистикой. За 30 лет до того момента напротив Мариинского театра - в театральной студии Консерватории - с режиссером Виталием Фиалковским я делал постановку, которая просуществовала только один вечер. В безумном спектакле принимали участие молодые тогда композиторы Сергей Слонимский, Борис Тищенко, Геннадий Банщиков. Я создал новую концепцию спектакля. Тогда у меня появились маски. Как ни странно, я заставил оперных певцов петь в масках, через марлевую сетку. На генеральной репетиции в первых рядах сидели профессора, члены Союза композиторов, серьезные музыканты, знатоки - все с каменными лицами. Естественно, после этого представления наши маски арестовали, нас в шею выгнали. Но, слава богу, не посадили. Я никогда не мог предположить, что пройдет 30 лет, и я буду напротив, на священной сцене Мариинского театра выходить под грохот аплодисментов, вместе с Гергиевым, и никто меня не будет пинать. Ну, пощипают иногда…
Ошибки и находки
- Тяжелая работа, на которую мне отвели два с половиной месяца, длилась два с половиной года. Мой метод довольно сложный. Я просмотрел более 40 вариаций "Щелкунчика" разных стран: как ставили китайцы, японцы, югославы и прочее, прочее. Я должен был понять, что нового могу сделать. Мне нужно было увидеть ошибки постановщиков, находки, которые они приносили в спектакли, и создать свою версию. Естественно, я обращался к Мейерхольду…
Я очень въедливый в работе. Поняв, что с материалом для костюмов будет проблема, получил разрешение Гергиева делать закупки в Америке. Там, в грандиозном магазине мы с супругой Сарой ходили, ощупывали ткани, примеряли, как они смотрятся на расстоянии. В Америке купили у китайцев две или три тысячи уникальных палевых цветов, сделанных из шелка - для "Танца цветов". Я дотошно влезал во все дела, в которые художник обычно не влезает.
Закулисье
- Незадолго до премьеры к нам на репетицию пришел Гергиев. Посмотрел немного и говорит: "Вот мухи (а у нас мухи со шпагами прибегают). Разве они так летают? Две тысячи оборотов в секунду! Вжик-вжик! Их не видно, когда они летают". - "Да, - говорю, - у нас еще 5 танцоров, только их не видно".
Я человек нетеатральный и даже не предполагал, что лицом к лицу столкнусь с жуткими проблемами! Распределение ролей вызвало бурю эмоций. У меня было право пригласить на нетанцевальные роли кого хочу. Конечно, театр загудел: привел какого-то клоуна на священные подмостки! (Антон Адасинский - бывший "лицедей", актер театра Вячеслава Полунина, мим). И вообще, кто такой Шемякин? Что он соображает в балете? Еще у меня была неловкая ситуация: за мной ходили человек 5-6 из кордебалета, которые уже не танцевали, смотрели на меня собачьими глазами и говорили, что когда-то танцевали Дроссельмейера… Конечно, были обиды, шепотки, подкалывания. В театре без интриг невозможно. Но мы сработались…
Кстати
К балету "Щелкунчик" Михаил Шемякин сделал более тысячи эскизов. Примерно сто из них - для одного Дроссельмейера.