Семьдесят пять лет назад Михаил Шолохов приступил к работе над "Тихим Доном" и менее чем через полгода, 28 марта 1927 года, закончил первую его часть. Впереди был титанический труд.
Имя Шолохова и его великого романа-эпопеи все чаще звучит на форумах, обсуждающих проблемы православной цивилизации и выбор пути развивающегося мира.
Скорбно и люто, кровью начинает свой роман-эпопею Михаил Александрович Шолохов.
Скорбно и в кровавых тонах заканчивает, пройдя со своими героями через многолетний круг людских испытаний, которым, не глядя, можно меняться с семью кругами Дантова ада.
"Тихий Дон", встреченный читателями во всем мире с изумленным восторгом и преклонением перед могучим даром молодого русского писателя "из народа", получившего за него Нобелевскую премию, вдруг однажды обернется чуть ли не приговором для самого автора. По крайней мере, на это, видимо, надеялись те, кто плел удавку для гения.
"Тихий Дон" написал не Шолохов...
Автор великого произведения не большевистская выскочка, а белый офицер, замученный в застенках ЧК.
Покайся, плагиатор, ибо тебе нет прощения!..
А он, Шолохов, нобелевский лауреат, отмеченный всеми высшими литературными премиями своей страны, только чуть улыбался в усы. Все "доказательства" его "непростительной вины" строились в основном на одной базе: двадцатилетний юноша, не имеющий ни среднего образования, ни жизненного опыта, не может создать эпического полотна такой одухотворенной силы, которая присуща лишь колоссам толстовской натуры. И присуждение, и вручение ему Нобелевской премии в 1965 году не остановило завистников и ненавистников.
Предъяви рукописный оригинал!
А он все улыбался.
Почему оригиналы "Донских рассказов", "Лазоревой степи", "Поднятой целины" в наличии, а рукописного авторского оригинала "Тихого Дона" нет?
Великий певец тихого Дона лишь продолжал пожимать плечами в ответ на эти нелепицы хулителей.
Помню, как в конце шестидесятых годов прошлого века по буфетам московских редакций центральных изданий, Домжура и Дома литераторов в прихлебку с "бочковым" пивом смаковалась "шолоховская" тема, то там, то тут возникали "журналистские расследования", безымянные собеседники со ссылкой на "верные источники" лепили одну "нелепицу" за другой.
И вот на редакционном столе эпохой возвышается горка, хотя какое там горка - Монблан листков, писчей бумаги, изборожденных ровными, разборчивыми строчками. Ледниковым венцом на этом Монблане - пожелтевшая с обтрепанными потрескавшимися краями страничка, на которой черными чернилами настоящим стальным пером выведено с нажимом:
Тихий Дон
роман
Часть первая
Наискосок левого верхнего угла толстым синим карандашом, тем же твердым авторским приятным для глаза почерком: "Окончена переработка 28/III - 27 г.".
И ниже как итог: "Стр. 85".
Цифра "пять" с длинным верхним "навесом", который заканчивается хвостиком "под себя".
На следующей странице, первой "рабочей" странице романа, в левом верхнем углу убористым почерком черными же чернилами выведено: "Вешенская. 15-го ноября 1926 года". Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, на полях напротив первой (красной) строки еще раз помечает: 15/XI. Цифру пять обводит дважды или трижды. Значит, писал эти первые 85 страниц почти полгода. Арифметически меньше чем по странице в день. Вроде бы и не густо.
Да, но рядом еще два варианта этой первой части (черновые) и россыпь отдельных листков - вставок. И все это - от руки, пером и чернилами. Выходит, трудился молодой человек без перерыва на обед, как говорится.
Перебираю страницы, вглядываюсь в "разночтения", из-за которых автор шел на новые варианты. Иногда ради пары фраз, а то и нескольких слов в предложении он начинал страницу заново. Вот синим жирным карандашом перечеркнуто полторы страницы... Вставки он делает всегда, когда надо усилить текст, углубить мысль, которая для него важна.
Родители Миши по материнской линии были крепостными крестьянами черниговцами, а по отцу - рязанскими крестьянами-арендаторами, перебравшимися на Дон в поисках лучшей доли. И они, и он даже казаками не были. Со свиным рылом, да в калашный большевистский ряд? Этого шестнадцатилетнему бойцу-добровольцу донских прод отрядов простить не могли те, кто берет на себя роль ревизоров совести в смутные времена и в периоды перестроек в государстве и обществе. Сами ли, по подсказке, по принуждению, но всегда - небезвозмездно.
В те годы в среде писательской богемы нравы мало чем отличались от нынешних: зависть, склоки, подозрения, а то и доносы самому тов. Сталину. Как это было в случае с Булгаковым. А уж произведения уровня "Мастера и Маргариты", "Бега", "Тихого Дона" - царственно возвышающиеся над сонмом литературных поделок и не гнущиеся ни под какими ветрами-ураганами, уже одним своим триумфальным существованием вызывали огонь на себя. А кому-то и требовалось подтвердить тезис элиты: быдло дальше кормушки ни к чему не подпускать.
"Московская энциклопедия" скрупулезно перечисляет, чем занимался Миша Шолохов, приехав в столицу семнадцатилетним набраться уму-разуму: был грузчиком, чернорабочим, делопроизводителем; участвовал в работе московской литературной группы "Молодая гвардия" - в свободное от добывания денег на пропитание время. Прежде чем взяться за "Тихий Дон".
Уже став членом Правления Союза писателей СССР, нобелевским лауреатом, полным академиком АН СССР, депутатом Верховного Совета и членом ЦК КПСС, он не избежит хулы и маниакального преследования тех смотрящих, кто тужится контролировать и назначать таланты в России.
Нельзя сказать, что их труды пропали даром. Вместе с официальным нажимом, чтобы автор "писал" правду, какая нужна партии, народу, стране, ему еще пририсовали ярлык "пособника кулацкого казачества", другие "контрреволюционные" побрякушки. Похоже, добились своего.
По какой-то, ему одному известной, причине И.В. Сталин, ставший после победоносной войны непререкаемым "авторитетом" в худшем смысле этого слова, в 1949 году в Xll томе своих сочинений опубликовал послание Феликсу Кону. В том послании, датированном 1929 годом, он подвергает критике "Тихий Дон" М. Шолохова.
До этого Сталин вроде бы даже благоволил писателю, шел на личные встречи, реагировал на просьбы и замечания, позволял молодому Шолохову не соглашаться с собой. И даже защищал его от попыток ОГПУ привлечь... Никогда публично не критиковал Шолохова, как и Булгакова. Их уже знал Запад. Читал взахлеб. "Тихий Дон" триумфально шагал по белому свету. Его автор всегда при встречах с Генсеком отстаивал линию своего романа, в деталях (ссылаясь на документальную их основу) и в целом (опираясь на ход истории).
Шолохов понял, что это был сигнал псаря своей своре. И обратился к Сталину с письмом 3 января 1950 года. Сталин в ответ просит передать писателю, что принять его не может: перегружен работой. С тех пор они не виделись и не обмолвились ни словом. Теперь ему, победителю фашизма, не надо было демонстрировать перед Западом, что он сожительствует и с инакомыслием.
Зато в прессе возобновилась кампания травли писателя, и во всю забарабанил мотив: где рукопись, Зин?
Они и сегодня на страже. Для них он как бы лишний в истории Отечества и русской литературы. А потому объявили его "лишним" и для наших детей и внуков, для их интеллектуального багажа, оканчивающих среднюю школу без "Тихого Дона".
Усилиями большой группы ученых, писателей, литературоведов Института мировой литературы имени A.M. Горького Российской академии наук, Союза писателей России, близких родственников Михаила Александровича Шолохова и при личном попечительстве недавно ушедшего от нас Виктора Степановича Черномырдина вышел в свет настоящий "Тихий Дон". Уникальное издание в авторской, шолоховской редакции, в его личном рукописном варианте, очищенное от всех "редакторских" вторжений советского периода, увидело свет.
Издатели обращают наше внимание на тот факт, что имя Сталина, даже ставшего Генералиссимусом, не присутствует ни в романах, ни в публицистике Шолохова. Нет его там. Совсем нет. Почти у всех диссидентствующих литераторов России и Советского Союза он в произведениях присутствует, у нобелевских лауреатов в том числе, а у Шолохова - нет. Зато Льву Давидовичу Троцкому, палачу и предателю интересов донского казачества, он воздает сполна. Это говорит о многом. В том числе и о "пропавшей" рукописи "Тихого Дона".
Официальная версия этой "пропажи" такова. В период очередного обострения отношений с Ростовским ОГПУ - НКВД Михаил Александрович привез ее в Москву, чтобы предъявить специальной комиссии, рассматривавшей дело по обвинению Шолохова в плагиате. Автора "Тихого Дона", романа, ставшего, как сказали бы сегодня, бестселлером в одночасье. Было это в 1929 году.
Комиссия не оставила камня на камне по выдвинутым обвинениям, признала их несостоятельными.
Возвращаясь в Вешенскую, Шолохов оставил рукопись романа-эпопеи в Москве, у своего доброго приятеля Василия Кудашева, надеясь на него как на самого себя. Но Кудашев погиб в самом начале Великой Отечественной воны. Жена (вдова) Кудашева скажет потом, что рукопись где-то потерялась... После кончины писателя шло разбирательство, опросы родственников, запросы в архивы, страницы же рукописей стали всплывать на Западе как ходовой товар. Лишь после смерти Кудашевой у наследников обнаружились бесценные листы Шолоховской рукописи.
В 1999 году Институт мировой литературы выкупил их за пятьдесят тысяч долларов. При материальном содействии В. Путина. Так, вкратце, излагает историю этого уникального памятника нашей культуры и Феликс Кузнецов, академик РАН.
Насчет разноречивости мнений о "Тихом Доне" при условии, что они не "заказные", по терминологии нынешних дней.
Тут сколько читателей, столько и мнений. Вторично перечитывая "Тихий Дон" сейчас, я, как и тогда, в университетские годы, вижу, что это произведение - необычайно громадной силы протест против того, чтобы русские убивали русских, чтобы патриоты России уничтожали Россию, чтобы богатые насиловали бедных, навязывали им правдами и неправдами свою волю. Голос этого протеста звучит и в наши дни, будит душу, не дает нам пасть духом.
Спасибо всем, кто очень ко времени воскресил для нас верующего Михаила Шолохова. Верующего в душу своего народа, его честь и бессмертие.